«Ууууу, она придает совершенно иной смысл мерзкому фералу». Если бы «сука номер один и номер два» были единственными, на кого она может напасть, Вик сделала бы это в мгновение ока.

Но, очевидно, ферал не выбирает своих жертв. «Разве кто-то мог ненавидеть Хелен? Но Фергус пытался убить ее. А если я нападу на Джейми?» Мысль о том, чтобы причинить вред ребенку, рвать, кусать, выворачивала внутренности.

«Черт, малышка, вероятно, уже пострадала». Вик представила лицо Джейми в тот момент, когда девочка нашла записку, и съежилась.

«Струсила, сержант?»

Боже, Виктория и представить себе не могла, как сильно будет скучать по мелкой. Такой задорной и любящей.

«Была ли я когда-нибудь такой беззаботной? Говорила только то, что думала, громко смеялась, обнимала людей? Нет».

Росшая на Ближнем Востоке, ненавистной американкой, Виктория рано повзрослела. Девушка поджала губы. Ее отец делился любовью, похвалами и объятиями только тогда, когда она оказывалась чем-то полезной, например, устраивала дипломатический ужин или возвращалась с интересными рыночными сплетнями. Может быть, именно поэтому бескорыстная привязанность Джейми, Калума и Алека так сбивала с толку.

«Черт возьми, она не собиралась думать о них». Ее горло сжалось, словно вокруг него натянули удавку. Секс был... чудесным, но чего ей действительно не хватало, так это прикосновений этих мужчин. С любовью. Когда Калум проводит пальцем по ее щеке, а Алек обнимает за талию и притягивает к себе. Словно она принадлежала им.

Девушка с трудом сглотнула и сморгнула слезы, затем наклонила голову и сосредоточилась на тропе. «Шаг, еще шаг». Достигнув вершины, она остановилась, чтобы отдышаться. Снег начал падать большими хлопьями, и потемневшее небо предвещало, что скоро начнется метель. Когда глаза Вик остановились на покрытых лесом склонах и белых вершинах, вокруг нее воцарилась тишина.

Стоило девушке перестать плакать и прислушаться к тишине, она начала чувствовать силу, обитающую в этих местах, и ее связь с ней. Это как идти в бой и знать, что твои товарищи по команде прикрывают спину.

Вик покачала головой. Пока она шла, оплакивая собственную судьбу, то ощущала это притяжение. Каким-то образом это место было… частью нее. Словно она нашла недостающий паззл. Но она приобрела кое-что еще. Закрыв глаза, Вик увидела в темноте своего разума эту чертову дверь. Теперь она светилась по краям, словно свет, просачивающийся из какого-то другого места.

Пять лет назад во время одной из вылазок она застряла в пустыне. Выпила всю воду. К тому времени, как ей удалось добраться до военной базы, она умирала от жажды, а затем солдат протянул фляжку с водой. Сейчас Вик хотела открыть эту дверь даже больше, чем тогда фляжку.

Но этого не случится.

Виктория сознательно отвернулась от внутренней двери и открыла глаза. Она вздохнула, ее дыхание оседало облаком пара в воздухе. «Шансов на победу никаких».

Чужие мы для Чести и Надежды,

чужие для Любви и к Правде глухи,

Мы по ступенькам катимся всё ниже.

(прим.: Редьярд Киплинг  «Казарменные баллады»: «20. Джентльмен-драгун» перевод Е.Фельдмана).

Слезы размыли тропинку перед ней, когда она пошла дальше. Жить больше не хотелось.

***

Братья МакГрегор и Джейми вернулись несколько дней назад... без своей маленькой барменши. Всё это время Торсон жил в гостевой комнате Калума. Старик открыл книгу и попытался сосредоточиться на «Трех Мушкетерах» А. Дюма, но проблемы Д'Артаньяна не могли удержать его внимания.

Внутренности снова обожгло яростью. «Вики не только отвергла подарок внука, но и не пришла, чтобы повидаться с ним. Проклятая девчонка, она должна была вернуться – теперь она его семья». Наконец-то он понял, чего хотел Лахлан. У мальчика не было возможности повзрослеть и набраться мудрости, но он феноменально чувствовал людей. Зная, что умирает, он взамен «подарил» Торсону внучку.

Старик слегка улыбнулся. Лахлан не думал о том, что Торсон может стать фералом после его смерти. Нет, он просто хотел, чтобы дедушке было кого любить.

Старик захлопнул книгу и поднялся с мягкого кресла, нахмурившись от боли, пронзившей плечо. Отдернув занавеску, он выглянул на улицу. Снег продолжал падать, образуя сугробы в саду Калума.

«Неужели он потерял еще одного ребенка до того, как узнал, что она его?»

Стук в дверь отвлек его внимание:

— Войдите.

В дверях появился рассерженный Калум:

— Я…

— Сначала скажи мне. Она всё еще там?

Калум понял о ком речь, и морщины на его лице стали глубже:

— Машина Виктории осталась возле ее дома.

«Она заблудилась в горах? Умерла в одиночестве?»

— Джо, она взяла с собой рюкзак со всем необходимым, чтобы выжить. — Калум потер ладонями лицо и признался: — Я тоже волнуюсь. Если она не появится к вечеру, я позову клан на ее поиски.

— Спасибо, козантир. Что-то случилось, ты зол?

— Алек звонил. Энджи нашла в парке раненую собаку Ирмы Нильсон. Псина сильно обезвожена, словно пробыла там некоторое время… и Ирма пропала.

— Она бы никогда не оставила эту жирную колбасу, — пробормотал Торсон.

— Именно.

— Думаешь, ее схватили? Похитили? — старик нахмурился.

— Возможно. На всякий случай, люди обыскивают лес вокруг парка. И... — лицо Калума напряглось, — у Алека есть список последних арендованных квартир от одного риэлтора, и он пытается связаться с другим. Помощник шерифа проверяет списки, а я собираюсь заняться теми, кто за городом.

Торсон нахмурился. С силой Херне, обостряющей его чувства, козантир, вероятно, мог бы определить по запаху дома ли миссис Нильсон. «Но все же...»

— Старуха – человек, Калум.

— Она живет на моей территории.

А он защищал любого на своей территории, являлся он членом клана или нет. Херне не ошибся, когда сделал Калума МакГрегора козантиром на территории Северных Касадов. Торсон склонил голову в знак признания... и уважения:

— Чем я могу помочь, козантир?

— Я бы хотел оставить Джейми с тобой.

Джейми выглянула из-за спины Калума, и ее лицо сморщилось от беспокойства, а Торсон улыбнулся:

— Я буду рад компании, особенно если она сыграет со мной в шахматы.

— Я лучше сыграю в покер.

Калум выпрямился:

— Азартные игры? С Джейми?

— Ставки – M&M’s, — сказал Торсон, понимая, что его хвост наверняка попал в ловушку.

Но когда Джейми похвасталась: «Я выиграла у него в прошлый раз», — и громко рассмеялась, Калум расслабился. Выдохнул. Дочь ходила словно призрак после возвращения из деревни старейшин. Никто из них не осознавал, как сильно она привязалась к Вик... как она жаждала женского внимания.

— Действительно, карточная акула. — Калум с нежной улыбкой покачал головой. — В таком случае, постарайся не выиграть все конфеты Джо. Он может заплакать.

Джейми захихикала и забежала в комнату, а затем опустилась на колени, чтобы достать карты из тумбочки.

Торсон вздохнул. «Когда-то ее голова была на одном уровне со столешницей. Как быстро они растут. Как скоро они поменяются местами».

Как будто Калум услышал его мысли, он сказал:

— Позвони мне, если появятся какие-то признаки того, что она начинает. Ну, или… если я тебе понадоблюсь.

***

Сидя за рулем фургона, Свэйн ухмыльнулся и засунул мобильник в карман.

— Нам повезло. МакГрегор выехал из города несколько минут назад. Ребенок дома один.

— Ты получил нужную информацию от старухи, — прокомментировал Перес, когда они с Тэнком начали собирать снаряжение.

— Похоже на то. — Свэйн усмехнулся. — Если ничего не получится, она проживет достаточно долго, чтобы я смог задать ей еще несколько вопросов.

Перес засмеялся, в то время как Тэнк слегка позеленел. Киске не нравилось причинять боль сучкам.

— Давай убедимся, что коп слишком занят, чтобы прийти домой на обед, — Свэйн набрал номер полиции.

— Полиция Колд Крик, — сказала женщина.

— Слушай сюда, тварь. Я просто хотел, чтобы ты знала, я подложил бомбу…

* * *

«Осталось еще две комнаты». Шагая по коридору к следующему классу, Алек слышал, как школьники смеялись и кричали за пределами здания. Для них досрочное окончание уроков стало неожиданным удовольствием.

Шерифу было не до смеха. Черт побери, его сердце гудело в груди, словно басы в стереосистеме, а по спине струился пот. Когда он поступил на службу в полицию, то смирился с вероятностью быть застреленным, зарезанным или стать жертвой автокатастрофы. Быть разорванным на мелкие кусочки не входило в его должностные обязанности.

Алек визуально проверил дверь на наличие проводов, прежде чем открыть. Войдя в класс, он ощутил запах книг, карандашей и клея. Стены были увешаны яркими картинами, в углу висел пластиковый скелет, а в комнате – мужчина вздохнул – стояло множество парт. Ему придется осмотреть каждую из них на предмет бомбы.

«Предполагаемой бомбы, которая, вероятно, была шуткой какого-то мудака».

Передвигаясь по комнате в соответствии с инструкциями для подобного случая, Алек зарычал. Как только он выберется отсюда, то отправится за тем ублюдком, который переполошил всю школу и напугал диспетчера. Бедная Бонни выглядела белой, как снег, когда ворвалась в его кабинет, бормоча: «Он говорит, что заложил бомбу в школе. Она должна взорваться в час дня».

Алек невольно взглянул на часы. «Осталось полчаса. Обнадеживающе. Мог ли он предположить, что подрывник способен точно определить время взрыва?»

***

Вик, спотыкаясь, пробиралась через сугробы. Зацепившись сапогом за корень, девушка растянулась на земле. «Вот, черт». Поднявшись на ноги, она вытерла лицо. «По крайней мере, снег сделал ее посадку мягкой – бывало и хуже».

Отряхиваясь, Виктория щурилась от хлопьев снега, падающих ей на лицо. «Черт возьми, белым бело». Деревья сдерживали порывы ветра, но на каждой следующей поляне, снег был всё глубже.