Глава 19

Сейчас

Катя

Внутри всё ноет.

Такое чувство, как будто сердце выдрали из моей груди. Маркус смотрит на меня молча, в его глазах пустота. Я приподнимаюсь с дивана, обиженная, растерянная, но больше всего нуждающаяся в ответах. Откуда здесь мой отец? Почему он угрожает Маркусу? Что этих двоих связывает друг с другом?

– Ты в порядке? – осторожно интересуется Маркус, его голос намеренно ровный и равнодушный.

– Что здесь делает мой отец, Маркус?

Он смотрит на меня, не выказывая ни унции эмоций, скотина.

– Ну? – Я сажусь, на глаза наворачиваются слёзы.

– Я познакомился с ним некоторое время назад.

Он лжёт мне. Я вижу это. Я чувствую это.

– Ты врёшь мне, – шепчу я еле слышно, мои губы начинают дрожать.

– Иногда люди лгут, чтобы защитить; возможно, это то, что я делаю. Защищаю тебя.

– А может быть, – ору я, спрыгнув с дивана и огибая его; я невольно вытягиваю руку в попытке остановить себя от обморока, – ты врёшь, чтобы защитить себя.

– Хватит, Катя.

– О, да пошёл ты!

Он вздрагивает, но стоит, сдерживая свой нрав, как он всегда делает, чтоб ему сдохнуть... Он никогда не становится агрессивным, никогда не кричит на меня. Он всегда так чертовски спокоен. Как будто не имеет вообще никаких эмоций.

– Достаточно, – предупреждает он нейтральным тоном.

– Или что, Маркус? Ты будешь продолжать лгать мне дальше? Или ты меня выгонишь? Ну давай, бл..ть, вперёд. Мой отец только что появился у нас на пороге. Я должна немедленно рассказать об этом моей матери, и ты…

Он метнулся, как молния, схватил меня за руку и подтащил к своему телу.

– Ты словом не обмолвишься своей матери об этом, бл..ть!

– Прости? – Я затаила дыхание, ошеломлённо глядя в эти горящие карие глаза.

– Он опасный человек, Катя. И ты должна чётко понимать это. Твоя мама не будет в безопасности.

– Откуда ты знаешь, что он опасен? А ты опасный человек?

– Да.

Ох! Вот дерьмо!

– Что происходит?

– Не твоя забота.

– Я твоя жена! – я громко кричу, не сдержавшись.

– Это еще не является основанием для твоего беспокойства.

Гнев, овладевший мной, наконец, выплёскивается. Я толкаю его в грудь так сильно, что он вынужден сделать несколько шагов назад.

– Да пошёл ты, Маркус Тандем. Мудак, твою мать! Ублюдок! Скотина!

Я разворачиваюсь и выбегаю за дверь. Он зовёт меня по имени, но я не останавливаюсь.

Видала я его… Чёртов ублюдок!

Пошло оно всё к грёбаной матери…

~ * ~ * ~ * ~

– Сладкая, – Дасти журчит, прислонившись к кирпичной стене рядом со мной. – Это будет офигенно!

Я ухмыляюсь ему в лицо, витая в облаках от выпитого спиртного. Мой телефон звонил двадцать три раза, точно. Двадцать из этих звонков были от Маркуса, что, на мой взгляд, хорошо, учитывая, что он никогда не пытался преследовать меня, а остальные три от Кэнди. Моё предположение? Он позвонил ей, и теперь уже она хочет знать, где я нахожусь.

Я знаю, это чертовски расстроит её, потому что я не пошла прямо к ней, но мне был нужен кто-то, кто позволил бы мне просто выговориться, и пусть катится всё к чёрту. Дасти для этого идеально подходит. В тот момент, когда я приехала и рассказала ему обо всём, что случилось, он упаковал меня и взял с собой. Мы фотографировались, танцевали, а теперь мы прилипли к кирпичной стене, и он забивал косяк. Да, я собираюсь курить. И нет, меня ничего не заботит.

– Я никогда не курила косячок. – Я пьяненько хихикаю.

– O–хо–хо, – чирикает он. – Тебе это понравится.

Он наклоняется вниз, сжимая маленький, скрученный цилиндрик во рту. Дасти поджигает его, и глубоко затягивается. Специфический запах окутывает меня, и я немного закашливаюсь. Дасти делает ещё одну затяжку и передает его мне. Я смотрю на него слишком долго, очевидно, поэтому он всовывает косячок в мою руку.

– Поверь мне, девочка!

Пожав плечами, я неловко беру его и подношу к своим губам. Потом глубоко вдыхаю. Дым попадает в мои легкие, и я снова кашляю. Святая матерь Божья! Я затягиваюсь снова, опять кашляю, и передаю его обратно в руку Дасти.

В течение десяти минут, я продолжаю истерично хихикать, обвившись руками вокруг Дасти. Он тоже смеётся, раскачиваясь вместе со мной, после чего мы выкатываемся на улицу.

– Боже мой, это потрясающе! – я пьяно плачу.

– Согласен с тобой полностью. О мой Бог, посмотри на этот цветок…

– О–о–о…

Я наклоняюсь вниз и касаюсь на вид горячих розовых лепестков великолепного цветка. Дасти, как и я, охает и ахает, поглаживая изящные лепестки. Так красиво.

– Я проголодался, – говорит вдруг Дасти.

Мой желудок урчит.

– Я тоже.

Еще через десять минут мы сидим над открытой коробкой пиццы, жадно поедая, как будто бы мы голодали в течение целой недели. Обычно я могу съесть только два кусочка, но сегодня я слопала целых четыре. Мой телефон звонит снова,

когда я облизываю свои пальцы. Хихикая, я нажимаю кнопку ответа и прикладываю его к уху.

– Приве–е–ет…

– Катя, – Маркус лает в трубку. – Где ты, черт возьми?

– Привет, Муж.

– Где… бл..дь. Ты. Находишься?

– Почему… ты.. всегда… такой злой? – Я давлюсь от смеха.

– Какого черта, Катя? Ты пьяна?

Я молчу.

– И охренеть как, дерзкая девчонка. – голос Дасти. – Упс! Это, должно быть, муженёк.

– Чтоб меня… – Маркус витиевато выругался, предлагая себя поиметь.

– Я хотела бы, но ты не здесь. Ты можешь прийти сюда, и мы могли бы это сделать… прямо сейчас.

– Бл..дь. Где ты?

– О–о–о, муженек сексуально озабочен.