Она стала правильным выбором. Я знаю это.  И, несмотря на то, что она не знает, что она значит для меня, или точнее то, что не значит, я уверен, что я – правильный выбор для неё.

По крайней мере, это то, что она думает.

Глава 21

Маркус

Сейчас

Я уложил её тело на кровать. Она отрубилась – чёрт, когда я был готов уже выбраться оттуда после того, как просто до одури оттрахал её в машине. Она никогда не перестаёт удивлять меня – она так чертовски красива. То, какой она становится, когда я в ней – это охренительно сладко. Но, когда она теряет контроль со мной… Бл..дь! Катя Тандем сладкая, милая конфетка, твою мать!..

Я переворачиваю её на другую сторону, и она даже не стонет. Даже не реагирует. Что-то необычное теплится в моей груди. Это странное чувство, которое я никогда не испытывал прежде. Я наклоняюсь вниз и сжимаю её щеки. Никакого движения. Мой пульс усиливается, сердце ухает вниз, я опять перекатываю её на спину, прижимаю свою руку к ее губам. Дыхание есть, неглубокое. Какого рожна?!.  Неужели у неё такая реакция на лёгкую наркоту?

 – Катя? – я зову её по имени, приподнимая за плечи и слегка встряхивая. – Давай, девочка, поднимайся.

Её голова запрокидывается назад, губы безвольно приоткрываются.

Чувство в моей груди усиливается до такой степени, что я могу ощущать, как сердце начинает стучать в голове. Я снова похлопываю её по щекам. Ничего. Ноль. Бл..дь!. Я поднимаю её на руки и несу в ванную. Она не шевелится в моих объятиях, и чувство внутри меня нарастает до того состояния, когда дыхание становится неровным и руки начинают дрожать. Что, твою мать, здесь происходит?

 С ней… или со мной?

 – Катя, просыпайся, девочка…

Я падаю на колени и укладываю ёе на пол, потом переворачиваю на бок. Она издает странный звук глубоко в горле, похожий на рвотные позывы. Я закидываю ей голову назад и открываю рот. Она начинает задыхаться. Ее кожа приобретает странный синеватый оттенок. Бл..дь! Твою же мать, чтоб вас всех!

 – Катя, – зову я, начиная психовать.

Она вдруг дёргается, и, кажется, начинает хватать ртом воздух? Неужели что-то застряло в горле? Её кожа стремительно приобретает пепельно-синеватый оттенок, и у меня уже не остаётся времени, чтобы раздумывать. Какая-то дрянь блокирует дыхательные пути. Я переворачиваю жену на живот и удерживаю безвольное тело, прижав к себе спиной и обхватив руками вокруг её груди. Потом засовываю свои пальцы ей в рот и осторожно проталкиваю их в горло. Она начинает давиться – и давиться, и давиться. И дальше её рвёт, на себя и на пол.

 Катя вздрагивает, потом начинает трястись и откидывается назад в моих руках. Сердце бьется, и мои руки дрожат, когда я вижу, как цвет медленно возвращается на бледное лицо. Она тихонечко стонет, пальцами вцепившись в мои сомкнутые руки.

 – Маркус?

 – Я здесь, – мой голос перехватывает от эмоций.

 У меня кружится голова, я толком ничего не соображаю, но начинаю медленно осознавать, что, бл..ть, только что произошло.

Речь не о том, что Катя поперхнулась собственной рвотой, или едой, или что там ещё могло быть у неё в горле.

И не о том, что она облевала полностью себя, пол и меня.

Нет.

Это намного большее.

Важен сам факт, что впервые в моей жизни я чувствовал страх за другого человека.

И не просто страх. Ужас.

Из-за неё.

Твою же мать!

~ * ~ * ~ * ~

Катя

Моя голова просто разламывается, когда я запускаю пальцы в спутанную гриву волос утром в душе. Боже, я чувствую себя, как утопленник. Я практически ничего не помню. В памяти смутно всплывает, как Маркус трахал меня отчаянно и жёстко в автомобиле – и, чёрт возьми, это был охеренный эротический опыт – а потом, после всего этого, пустота. Я проснулась в одиночестве в своей постели, не имея ни малейшего представления, как я там оказалась.

На мне надета рубашка Маркуса.

Как же это дерьмо произошло?

Я вымыла волосы несколько раз – потому что, когда я открыла глаза, клянусь, то могла чувствовать запах рвоты. Правда, ничего не видела ни на себе, или на полу, или моей кровати, так что мне, должно быть, почудилось.

 Я заканчиваю с душем и выбираюсь, накидывая на себя пару хлопковых шортов и топик. Потом очень медленно бреду на кухню. Пусто. Сжав губы, я с трудом проверяю весь дом.

Маркуса нет.

Тогда я ползу в офис и останавливаюсь на ресепшене, где сидит Джуди, насупившись в компьютер.

 – Хэй, Джуди, – каркаю я сипло. Боже, неужели это мой голос, такой громкий, или это только у меня в голове?

– Хэй, Катя, – в ответ бормочет она.

– Где Маркус?

Она растерянно моргает на меня. Она выглядит… смущённой?

– А ты не знаешь?

– Ох, – я с трудом повожу глазами вокруг. – Знаю что?

– Его не будет в течение двух дней.

Что?

– У него намечена деловая встреча?

Она пожимает плечами.

 – Думаю, что так. С его слов, сегодня утром он должен был срочно уехать...

У меня внутри всё обрывается. Почему он не оставил хотя бы записку? Или не позвонил по телефону? Прошлой ночью… в машине… Я подумала, что что-то изменилось. Он отличался от себя обычного. Что-то там произошло. Что-то, что я раньше не чувствовала от него. Я выдавила улыбку и поблагодарила Джуди, поспешив наружу и вытаскивая свой телефон.

Я набираю Маркусу.

Он не отвечает.

Я отправляю текстовое сообщение Маркусу.

Он не отвечает.

Что, чёрт возьми, происходит?

~ * ~ * ~ * ~

Маркус 

Бл..дь!

Я смотрю на дисплей своего телефона, вижу её пропущенные звонки и значок сообщения.

 Я запихиваю сотовый в куртку и опрокидываю ещё один стопарь виски. Мои глаза скользят по бару, где я сижу, и я рад, что принял решение исчезнуть на нескольких дней. Меня окружают люди, пары и одиночки, таков уж их удел, но я не замечаю никого из них. Ни женщин, подходящих ко мне. Ни бармена, который пытается разговаривать со мной. Никого вообще.