Значение «собора примирения» не исчерпывается приговором о прерогативах наместничьего суда. Была выдвинута широкая программа реформ управления, таможенной и земельной политики, в согласии с нею был составлен Судебник, проведены земская и другие реформы.

Однако эта программа реформ не была единственной. 8 сентября 1549 г. проект государственных преобразований подал Иван Семенович Пересветов, «выеждей» (выходец) из Великого княжества Литовского, который прибыл в Россию около 1539 г. Он выступил в начале 40-х годов с проектом создания нового защитного оружия — гусарских щитов, мастерская по изготовлению которых была создана по распоряжению боярина М. Ю. Захарьина. А в 1549 г. И. С. Пересветов подал царю свои сочинения, в которых излагал широкий проект реформ — военной, социальной и т. д. Кем только ни считали автора этих проектов: «затейником» (Н. М. Карамзин), «сатириком», скрывавшимся под псевдонимом (С. М. Соловьев), «официозным памфлетистом», который «новыми аргументами защищал точку зрения Грозного» (П. Н. Милюков), «теоретиком помещичьего класса» (Г. В. Плеханов), «воинником, ищущим личной наживы» (С. А. Щеглова), «абсолютистом» (М. Н. Покровский), И. И. Полосин предполагал, что под именем Пересветова скрывался сам царь.

Две темы пронизывают сочинения И. С. Пересветова — критика боярского произвола в годы малолетства Грозного и необходимость коренных реформ общественно-политического строя. Рассказывая о завоевании Византии в 1453 г. турками во главе с Мухаммед-султаном и злоключениях Византии в малолетство последнего императора Константина, Пересветов намекал на современные ему русские порядки. Вельможи — «ленивыя богатыя» — брали взятки за осуждение невинных, отпускали на свободу «татей и разбойников». Фактически именно они «обладали царством», разоряя его непомерными поборами и не думая о войске. Страна страдала от их междоусобий, ибо вельможи «сипели друг на друга яко змии». Однако Пересветов не ограничивается сравнением России с Византией. Он открыто пишет о засилии бояр, об отсутствии «правды» (т. е. справедливого государственного строя). Публицист надеялся, что «грозный и мудрый царь», опираясь на воинников, будет управлять независимо от вельмож: «Не мочно царю без грозы быти; как конь под царем без узды, тако и царство без грозы».

Подобно европейским мыслителям (Ульриху фон Гуттену, Макиавелли, Ж. Бодену), Пересветов обращался к примеру Османского султаната для критики порядков в России. На примере «Магмет-салтана» Пересветов рисует свой идеал монарха. Правитель сам издает законы, определяет величину денежного жалования воинникам, вельможам, рассылает по всем землям судей и сборщиков налогов и, наконец, является главой вооруженных сил. Однако все это он производит после совета с «верной думой», в которой нетрудно заметить сходство с Избранной радой Ивана IV.

Истинный сын своего времени, Пересветов признает феодальную иерархию, но при этом хочет заменить принцип родовитости личными заслугами, храбростью и мудростью.

Главным героем сочинений Пересветова были не вельможи и даже не государь, как ни мудр и грозен он был, а «воинники», т. е. дворяне. Именно они, по мысли Пересветова, должны были стать наиболее прочной опорой царя. «Воинником царь силен и славен», — писал публицист. Поддерживая дворянство, Пересветов резко выступал против участия в войске холопов, из которых к середине XVI в. русское войско состояло не менее чем на три четверти. Предлагая ввести постоянное денежное жалование войску, Пересветов намного опередил время. Он был единственным мыслителем своего времени, кто сумел понять значение постоянного войска, получающего регулярное денежное жалование.

В интересах дворянства были и предлагаемые Пересветовым судебные реформы. Введение справедливого («правого») суда, отправляемого по своду законов специально назначенными царем судьями, находившимися на жаловании, при существовании отдельного суда для воинников — таков идеал Пересветова. «Прямой», т. е. «правый, беспосульный и безволокитный», суд должен контролироваться царем, который за любое нарушение, в особенности за взятки, мог беспощадно наказывать вплоть до того, что с живых сдирать кожу. Смертною казнью, по его мысли, полагалось наказывать трусливого воинника, нечестного торговца, «лихих людей» и их укрывателей. Жестокие наказания, в особенности за покушения на имущество, были вполне в духе русского законодательства, когда в нем все большее и большее место стала занимать смертная казнь как мера наказания. И в области правовых взглядов Пересветов выступил горячим защитником дворянства и самодержавия, обеспечивающего дворянству его права и привилегии.

В области финансов Пересветов, подобно своему современнику Ж. Бодену, предлагал провести строжайшую централизацию. Он настаивал, чтобы все доходы поступали в государственную казну прежде всего на нужды войска, а не самого царя. Финансовые реформы должны были быть проведены для пополнения государственной казны, откуда происходит выплата жалования воинникам, для уменьшения власти наместников, которые должны превратиться в обычных чиновников, для борьбы с коррупцией судей. Защита идеи централизации финансов вытекала из самого существа общественно-политических воззрений И. С. Пересветова.

Жгучие вопросы современной ему жизни поставил и один из выдающихся мыслителей середины XVI в. Ермолай Еразм, псковский монах, в начале 50-х годов переселившийся в Москву и ставший священником дворцового собора Спаса на Бору. В ряде произведений, в первую очередь «Благохотящим царем правительница и землемерие» (1549), он обратил внимание на тяжелое положение крестьян-ратаев (землепашцев). На царя, по мысли Ермолая Еразма, возлагается обязанность заботиться не только о вельможах, но и о крестьянах, творцах основных материальных благ. «В начале же всего потребни сут ратаеве; от их бо трудов ест хлеб, от сего же всех благих главизна». Еще точнее высказал он эту мысль в другом месте: «Вся земля от царя и до простых людей тех труды питаема». Никто до Ермолая Еразма столь отчетливо не выразил мысли о значении трудящегося люда деревни для общества. Положение же крестьян внушало серьезные опасения публицисту, поскольку они «всегда в волнениях скорбных пребывающе, еще не единого ярма тяготу всегда носяще…». Особенно велики были, по его мнению, денежная рента и ямская подать.

Стремясь улучшить положение землепашцев, Ермолай Еразм предложил ряд реформ. Первая изних сводилась к замене всех повинностей, лежавших на крестьянах, натуральной рентой из расчета платежа одной пятой части урожая. Как птицы, звери и скоты один раз в год «изнемогают линством» (линяют), так и ратаям следует нести «един тяжетелный ярем» в году. Это значительно улучшило бы положение крестьян, реальные повинности которых намного превышали устанавливаемую Ермолаем Еразмом норму. Но феодалы отнюдь не стремились уменьшить свои доходы ради улучшения положения крестьян, Кроме того, реформа, предусматривавшая возвращение к натуральной ренте от денежной, господствовавшей в это время в России, была утопичной, ибо была в противоречии с тенденцией социально-экономического развития России.

Более реальными были другие предложения Ермолая Еразма, в частности проект изменения поземельного устройства. Вместо четверти как земельной единицы Ермолай Еразм предлагал «скорости ради мерный» и устранения поземельных тяжеб ввести новую единицу — «четверогранное поприще» (квадратную версту), соответствовавшую обычному поместному окладу (т. е. 250 четвертей в одном поле). Вопрос об изменении единиц измерения земли был очень актуален. Правительство А. Адашева как раз задумало описание всей земли. Однако направленность реформы земельного измерения у Ермолая Еразма и правительства Адашева была равная. Сохи имели податное значение, «поприще» же Еразма было его лишено, поскольку частновладельческие крестьяне, по мнению публициста, не должны были платить никаких налогов.