У меня мороз по коже пробежал, когда Грант наконец умудрился загнать беднягу Брэда в шкафчик и захлопнул у него перед носом дверцу. При этом рот у него был до ушей. Он повернулся и потопал прочь. Казалось, пол сотрясается под его тяжелыми шагами.

Я обернулся и увидел, что Эйми и Трейвис пристально смотрят на меня.

— Да, — пролепетал я, — Брэд должен задать своему братцу.

А про себя думаю: «Господи, что за ахинею ты опять несешь?»

— Нельзя допускать, чтоб тебя куда-то запихивали, — добавил я. — Я бы поступать так с собой не позволил.

А сам думаю: «Ну кто тебя за язык дергает? Что ты лезешь с этими глупостями?»

И мы все трое поспешно направились к шкафчикам. Трейвис открыл дверцу и помог Брэду выкарабкаться оттуда.

Тот был явно не в себе. Он тряхнул головой и всем телом, словно пес, выскочивший из воды, и пару раз моргнул.

— Крэг говорит, что ты должен задать своему братцу, — говорит Эйми.

— Вы о чем это? — переспросил Брэд и повернулся ко мне. — Ты что, хочешь помочь мне отлупить моего брата?

— Да я… — Я даже свою жвачку проглотил.

Берегись, Крэг, одергиваю я себя. Они же вбили в голову, что ты первый храбрец на свете. Нечего тебе снова это доказывать.

Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает.

Я шел домой, что-то напевая. Я был в отличном расположении духа. Красные, желтые листья трепыхались на теплом ветерке, словно сейчас весна, а не осень. Солнышко светило на ясном голубом небе.

Я стал подниматься вверх по холму. Когда я подходил к тому месту, где совершил свой подвиг, кто-то меня окликнул:

— Эй, Крэг, постой!

Я обернулся и увидел Эйми. Она бежала по тротуару. Ранец у нее на спине подпрыгивал и бил ее по спине.

— На помощь, Крэг!

— Что стряслось? — спросил я как можно небрежнее.

— Бежим скорей туда! — Она схватила меня за руку и потащила за угол. — Скорей!

— Да что стряслось? — снова спросил я, чувствуя, как внутри все похолодело. С чего это вид у Эйми такой встревоженный? Что там за дела?

На другой стороне улицы я заметил девчонку лет шести-семи. Она стояла под деревом и смотрела вверх. На земле около нее валялась коробка для ленча и красная куртка. Задрав го-лову вверх, она показывала на вершину и отчаянно качала головой.

— Скорее, — снова крикнула Эйми, и мы перебежали улицу.

Мы подбежали к девчонке, и тут до меня дошло, что та ревет.

— В…в…в чем дело? — запинаясь, спрашиваю я.

Девчонка все ревет, не унимаясь, и тычет пальцем вверх.

— Мой братишка, — с трудом выговаривает она сквозь рыдания.

— Он залез на дерево, — объясняет Эйми.

— Ну и что? — с недоумением спрашиваю я и начинаю пятиться назад. Но не тут-то было. Эйми перегораживает мне путь.

— Ее маленький брат залез на дерево, а теперь не может спуститься, — говорит Эйми.

— Да-а-а, — мычу я и вглядываюсь в нижние ветки. Наконец сквозь листву мне удается рассмотреть ноги и кроссовки. Довольно высоко.

— Что нам делать? — хнычет девчонка.

— Спустите меня, — раздается сверху плачущий голосок.

Эйми кладет на плечо распустившей нюни девчонки руку, успокаивая ее.

— Не бойся, — говорит она. — У нас здесь супергерой.

Это кто? Я?

Теперь уже у меня не на шутку засосало под ложечкой и все внутри оборвалось. Я чуть в обморок не упал.

— Говорю тебе, не бойся, — уверяет Эйми девчонку. — Сейчас Крэг залезет на дерево и снимет твоего братика. Крэг же у нас храбрец. Да ему это пара пустяков.

Я что-то пробормотал, тупо уставившись на покачивающиеся кроссовки. Как это малыш умудрился так высоко залезть?

Мне чуть дурно не стало. Я же больше смерти боюсь высоты.

Чего прикидываться, меня на эскалаторе тошнит!

А Эйми подталкивает меня к самому дереву.

— Вперед, Крэг, поторопись! Спусти несчастного младенца.

Чувствую, как по лицу струится холодный пот. Я провел рукой по лбу и вытер ее о штаны.

— Да не реви ты, — все успокаивает Эйми девчонку. — Крэг обо всем позаботится. Так ведь, Крэг? Скажи ей сам.

— Конечно, — еле выдавил я, не спуская глаз с кроссовок, болтающихся среди листвы. У меня язык к гортани присох.

А малыш скулит:

— Снимите меня! Снимите меня!

А Эйми и девчонка так и пожирают меня глазами.

Я еще раз провел ладонью по вспотевшему лбу. И, снова задрав голову, посмотрел наверх.

Нет, мне это никогда в жизни не сделать, говорю я себе. Слабо!

Да я в жизни на деревья не лазил.

Только куда тут деваться. Надо лезть. Хотя даже залезь я туда чудом, малыша мне все равно не спустить.

Да я свалюсь оттуда, как мешок, и все косточки переломаю. Куда мне, трусу, еще кого-то спасать?

Но что делать?

Что делать?

Я оглянулся по сторонам и вижу: со всех сторон к нам несется ребятня. Вокруг нас уже целая толпа зевак.

— Как там с мальчишкой?

— Как его угораздило туда забраться?

Со всех сторон встревоженные голоса: бу-бу, бу-бу.

— Да не беспокойтесь. Все будет в порядке, — слышу я голос Эйми. — Крэг сейчас спустит его.

У меня ком к горлу подступил. Я слова вымолвить не в состоянии, а все глаза уставились на меня. Куда тут денешься?

«Крэг, — говорю я себе, — теперь ты влип и ходу назад нет. Хоть лопни, а надо лезть спасать этого мелкого. А не полезешь, быть тебе Заикой Крэгом в средней школе Миддл-Вол-лей на всю жизнь».

Я еще раз прокашлялся. А ноги трясутся так, что я испугался, как бы в довершение всех бед еще и джинсы не свалились.

«Хоть бы Эйми не видела выражения моего лица», — взмолился я про себя.

Обхватываю я руками ствол дерева. Грубая кора как рашпилем обожгла ладони.

— Уф!

«Да никогда в жизни, — стучит у меня в голове. — Куда тебе!»

— Помогите! Я бо-бо-юсь! — взывает сверху тоненький голосок. — Ради бога, помогите! Ветка трещит! Ой, она вот-вот сломается подо мной!

Чувствую, все у меня за спиной затаили дыхание от ужаса. Кто-то вскрикнул.

И вдруг отчетливо: крэээк! Громко-громко. Я так весь и содрогнулся.

— Скорее! — кричит Эйми.

И снова: крэээк! Все затаили дыхание, а кто-то вскрикнул.

Я снова обтер потные ладони о штаны.

— Держись, приятель! — выдавил я из себя, пытаясь придать своему голосу бодрость. — Я поднимаюсь.

И снова: крэээк! Будто кто шутиху запустил.

Я снова обхватил обеими руками ствол. Оторвал одну ногу от земли. Медленно-премедленно ставлю ногу на нижний сучок — не выше полуметра от земли.

— Уф!

Неплохо для начала! А сам думаю: чтоб этой мелюзге тут и остановиться!

Раскачавшись, я пытаюсь схватить сук повыше, но ладони такие влажные, что соскальзывают. Хвать я за ветку — и у меня полон рот листьев.

Тьфу.

— На помощь! — все ноет малыш где-то высоко над головой. — Помогите! Я сейчас свалюсь! Она сломается!

— Да иду… иду, — с трудом выговариваю я. Кое-как перебираюсь на следующую ветку,

неимоверным усилием воли заставляю ноги не дрожать, а твердо стоять на ветке.

Крепко обняв ствол, перебираюсь по стволу в поисках следующего подходящего сучка. Хватаюсь за него. Подтягиваюсь.

«Ура!»

— Скорее! Ой… скорее! — Испуганный голосок раздается уже чуть не над самым ухом.

— Я уже совсем радом! — кричу я.

— Ой! Больше не могу! Ой…

Набрав воздуха, я поднимаюсь еще выше. Кроссовки у меня уже почти перед носом и болтаются в разные стороны. Еще несколько веток до него.

— Я уже здесь… вот я, — задыхаясь, кричу ему.

Вскарабкиваюсь еще выше. Еще. Наконец хватаюсь за ветку, на которой он сидит.

Малыш смотрит на меня во все глаза, а глаза-то круглые от страха, рожица вся красная, что твой помидор, и блестит от слез, а светлые волосы стоят дыбом, тенниска вся грязная, на плече порвана.

— Подожди, — твержу я. — Я уже здесь. Потерпи маленько.