— По телику одна мура, а компьютерные игры до смерти надоели, — жаловалась Эйми, отбрасывая назад прядки своих черных вьющихся волос. — Что бы такое придумать?

Я пожал плечами.

Стоял серенький невзрачный день. Была суббота. По окну Эйминой комнаты колотили капли дождя. По двору ветер гонял опавшие листья.

— Может, слазаем на чердак? — предложила Эйми. — Там тьма-тьмущая и жутковато. У моих стариков там хранится куча старого тряпья, всяких журналов и прочего хлама.

— Да ну его, — дрогнул я.

На самом-то деле я как огня боялся захламленных чердаков. Чердаков и подвалов. По мне, так лучше держаться первого этажа.

— Придумала! — Эйми вскочила с ковра и подошла к шкафчику у стены.

В это время за окном сверкнула молния и раздался гром. Я невольно вздрогнул. Гроза приводила меня в подлинный ужас. А сейчас я лишь малость испугался. Самую капельку.

Крэг, напомнил я себе, Эйми считает тебя несравненным храбрецом. Не вздумай показать, что ты готов под стол лезть от малейшего раската грома.

Раз все думают, что ты храбрый, ты и есть храбрый.

Я это твержу себе каждый день.

Только каждый раз, когда я вижу в школьном коридоре Трейвиса с Брэдом, меня так и подмывает незаметно слинять.

«Они меня насквозь видят, — думаю я, — и строят коварные планы, как до смерти напугать, чтоб все узнали мое истинное лицо».

А почему они строят эти коварные планы? Да все из-за того, что Эйми бросила им вызов и сама предложила испытать меня.

Эйми мне ужасно нравилась. С ней было интересно и весело.

И конечно, было бы огорчительно, если б она потеряла ко мне всякий интерес, узнав, что никакой я не супергерой, а худой маленький мальчик, дрожащий, как лист, при виде змей и пауков, готовый лезть под кровать, когда грохочет гром, боящийся темноты — да всего на свете.

— Вот что мы сейчас посмотрим, — сказала Эйми, доставая из шкафчика груду видеокассет. — Папа взял это вчера вечером в прокате. Я и забыла.

— А что там? — спрашиваю.

Она плюхнулась на зеленый кожаный диван радом со мной, высыпав все кассеты мне на колени.

— На, посмотри. Это потрясные видеофильмы. Я пока сделаю попкорн в микроволновке, а потом посмотрим настоящие ужастики.

Я чуть не подскочил:

— Ужастики?

Эйми выбрала одну кассету из кучи:

— Вот эта клевая.

Я взглянул на коробку. Там были изображены два мальчишки и две девочки моего возраста, и все вопили от ужаса. «Убийца в лагере». Так назывался фильм.

Я вспомнил рекламу этого фильма по телику. Я не мог смотреть: там была сплошная кровь.

— Ага… Я, кажется, видел его.

— Там есть куски прямо до обалдения жуткие, — сказала Эйми, вынимая из коробки кассету. — Ты, наверное, любитель ужастиков, так ведь? Ты сколько раз смотрел «Убийцу в лагере»?

— Да… один раз, — выдавил я.

— Сейчас пожарю попкорн и врубим.

— Может, там есть что получше, — пробормотал я и стал рассматривать кассеты. Там все было как на подбор: «Убийца в лагере-2», «Убийца в лагере-3», «Месть…»

— Просто не поверишь, но мои старики просто без ума от этих киношек, — говорит Эйми. — Их хлебом не корми, дай посмотреть что-нибудь жуткое и чтоб побольше кровищи.

— Гм… мои тоже, — выдал очередную ложь Крэг-супергерой.

А если правду, то я от этих фильмов трясусь как младенец, а то и кричу от страха.

Я тяжело вздохнул. Держись, Крэг. Назвался груздем — полезай в кузов. Теперь ты новый Крэг — не забыл?

Ты — герой.

Ты — бесстрашный.

Через пару минут мы уже сидели рядышком на диване с чашками, полными жареного попкорна, уставившись на экран.

Минут десять я держался. А потом из леса выскочил этот маньяк, махая своим жутким топором.

Я вцепился в ручку дивана… и заорал во всю глотку.

С замирающим сердцем я повернулся и посмотрел на Эйми. Она пристально смотрела на меня.

Ну вот теперь она все знает, решил я. Наконец тайное стало явным.

Эйми изучающим взглядом смотрела на меня. Я сидел и мучительно ждал, когда она обзовет меня трусишкой и скажет, что разочарована во мне.

Но вместо этого глаза у нее вдруг сверкнули, и она улыбнулась.

— Ты прав, Крэг, — бросила она.

— Прав? В чем прав? — еле слышно пролепетал я.

Она кивнула на экран:

— Эти ужастики становятся еще забавнее, если самому вопить вместе со всеми.

«Нет, это в голове не укладывается, — подумал я. — Ее ничем не прошибешь. Она считает, что я притворялся»!

Мы стали смотреть дальше. Безумный маньяк стоял у лагерного костра, размахивая своим топором, моча всех направо и налево.

Я издал новый душераздирающий вопль неподдельного ужаса.

Эйми подхватила.

До моего крика ей было далеко. Маловато опыта, подумал я.

Она откинула голову и снова завопила. Явный прогресс.

Теперь мы смотрели фильм и время от времени дружно вопили. Все это было забавно, не считая того, что я-то не притворялся и вопил действительно от страха.

К середине фильма от съехавшихся в лагерь мало кого осталось в живых. Безумный убийца добрался до хижины для занятий искусством и ремеслами. Ребята с нескрываемым ужасом смотрят на него сквозь изготовленные их руками цепочки для ключей.

Я раскрыл было рот, чтобы издать очередной вопль, как раздался стук в дверь. Эйми поставила на паузу, и мы оба пошли к двери.

— Кто там? — спросила Эйми.

— Открывай! — послышался мальчишечий голос. — Мы знаем, где ты, Трусишка Крэг!

Я узнал голос Трейвиса. Это он назвал меня Трусишкой Крэгом. Откуда он узнал?

Эйми с недоумением посмотрела на меня. Потом открыла дверь.

В дом вошли Трейвис, Брэд и еще три мальчика из нашего класса. Все стали отряхиваться от дождя. Эйми заставила их вытереть ноги.

Брэд тряхнул своими непослушными вихрами и ехидно посмотрел мне в глаза. Он прямо-таки сверлил меня своими глазами.

В руках я все еще держал чашку с попкорном. Трейвис запустил туда лапу и нагло набрал полную горсть.

— Привет, Заика Крэг, — промолвил Дейвид, круглолицый, рыжий парнишка.

Фрэнки и Гас загоготали. Внутри все у меня оборвалось. Я весь похолодел.

— Т…т…ты чего это меня так называешь? — попытался сказать я сердитым голосом. (Будто сам не знал с чего.)

— Моя двоюродная сестра Пэм учится в твоей школе, — отвечает Трейвис.

Попкорн сыплется у него изо рта на грудь. Он хватает еще полную горсть из моей чашки.

Я сую ему чашку в руки.

— Ну так и что? При чем тут она? — спрашиваю, словно ничего не произошло.

Трейвис прожевал попкорн.

— Она мне все о тебе рассказала, — говорит. — Все-все, Заика Крэг. Она сказала, что ты тени своей боишься.

Я смотрю на него и не знаю, что сказать.

— Она говорит, что в прошлом году ты орал как резаный от страха, увидев бурундучка, — подмигивая мне, продолжал Трейвис.

Да, это правда. Было такое. Правда, это был очень большой бурундук.

— Все это вранье, — говорю я.

— Это не просто вранье, — вдруг подхватывает Эйми, — а настоящий поклеп! — Она смотрит на Трейвиса, Брэда и всех, и глаза у нее сверкают. — Все это чистая брехня, вы все выдумали, потому что завидуете Крэгу.

Брэд поворачивается ко мне:

— Это правда, Крэг? Правда, в школе тебя все звали Заикой Крэгом?

Эйми во все глаза смотрит на меня. Все пять мальчишек во все глаза смотрят на меня и ждут ответа.

Я набираю побольше воздуха.

— Конечно, неправда, — выдавливаю я и качаю головой. — Мало ли кто что придумает. Мне до этого дела нет.

Нехорошая улыбка пробежала по губам Брэда. Его темные глаза заблестели.

— Ну что ж, посмотрим, — не предвещающим ничего хорошего голосом бросает он.

— Сейчас увидим, кто говорит правду, — подхватывает Трейвис и ставит пустую чашку на стол. — У нас для тебя, Крэг, небольшое испытание.