- Да дочка одного из... кто ж это был? - старик задумчиво поскрёб голову.

   Так и не вспомнил. Отвлёкся на рисующего. Лицо того было серьёзно, движения размерены, в глазах горел интерес. Мастер в деле, короче говоря.

   Ночью он спал на простыне с чёрным сфинксом, счастливый, словно король на троне. А утром его опять куда-то повели. Один из полицейских казался очень знакомым...

   Его опять усадили в кресле перед стеной из стекла. Он вдруг чётко вспомнил, что с этого-то всё началось тогда, в прошлый раз, когда его вытащили под хищные вспышки фотоаппаратов, а мэр требовал публичного извинения и коленопреклонения.

   Только сегодня на него из-за стекла смотрел всего один человек. Приятная русоволосая женщина с множеством морщинок на лбу и у глаз. Странно, ей вроде б не более тридцати или около того. Она так искренне обрадовалась его появлению, что он даже смутился и немного обрадовался.

   - Мой муж и следователь наконец-то выхлопотали для вас освобождение! - радостно сказала она, подходя к самому стеклу, - Жаль, вам ещё два года тут ждать... Ох уж эти люди! Держать такого замечательного человека из-за какой-то сгоревшей рухляди! Нет, это просто невозможно! Но я так рада, что вас выпустят, так рада! - она дрожащими руками извлекла из сумки свёрток, - Я тут вам поесть принесла. Бедненький, так давно не ели домашней еды... Надеюсь, я нормально готовлю? Ну, хоть чуть-чуть вкусно? Так хочется сделать для вас хоть что-нибудь... - Вы передадите ему? - она с мольбой посмотрела на полицейских стоящих за его спиной, - Тут просто еда. Немного домашней еды. Всего немного, передайте ему пожалуйста! Я бы принесла побольше, но они обычно много не передают... - возмущённый взгляд куда-то вбок, на дверь ведущую наружу из того помещения за стеклом, - Ну, где же они? Сказал же, что скоро приедут...

   - Вас хочет увидеть девушка, которую вы тогда спасли, - шепнул ему на ухо полицейский.

   И сероглазый заключённый наконец-то вспомнил его. Тот самый, который исследовал его дело. Который позволил тогда уйти от мэра и въедливых глаз журналистов. Точнее, пытался. Телохранители мэра задержали его в коридоре и требовали, чтоб подписал ту бумагу. На которой поджигатель нарисовал чёрного сфинкса.

   - Я хочу вас познакомить с моей семьёй, - женщина тепло улыбнулась, - Когда вас выпустят, мы будем ждать вас в гости. Мы всегда будем рады вам. О, а вот и они! - мрачный взгляд на открывающуюся дверь, на выходящего из-за неё черноглазого мужчину, чьи предки явно были из какого-то южного народа, - Ну, наконец-то! Где вас носило?!

   - Прости, солнце, - улыбнулся муж, - У неё живот прихватило.

   - Что-то серьёзное? - взволновалась мать.

   - Нет, всё нормально, - взгляд на растерянного заключённого, - Я очень рад, что наконец-то вас отпустят. Жаль, вам ещё тут два года ждать! Так, я кого-то тут не вижу... - он повернулся к двери, словно ожидая кого-то ещё.

   Дверь медленно приоткрылась. И что-то в душе у заключённого вдруг встрепенулось.

   В помещение по ту сторону стекла вошла девчонка десяти или одиннадцати лет. В белой футболке и светлых штанах. Высокая. Темноволосая. С чёрными глазами... жирно обведёнными чёрной краской.

   - Я хотела поблагодарить вас за спасение мамы, - сказала она, подняла взгляд на замершего по ту сторону стекла, и улыбнулась. - Мама мне часто рассказывала о вашей смелости. И мне очень хотелось посмотреть на вас и поблагодарить вас.

   Он стоял, словно окаменев, и смотрел на неё. Молча смотрел. Смотрел и ничего не говорил.

   Он всегда искал её. Всегда искал её взгляд и её улыбку. Всегда искал, но не находил...

   Но она сейчас стояла напротив него и ласково улыбалась ему. Совсем молодая. Худая девчонка. В обтягивающей светлой одежде. Непослушная полувзлохмаченная грива тёмных волос обрамляла нежное лицо, слегка смуглое. Но её чёрные глаза... они были точно такими же, как и тогда. И точно так же обведены чёрной краской.

   Заключённый вдруг вспомнил тот день. Тогда быстро забыл всё, решил, что просто увидел сон.

   Тогда он проснулся рано утром. В его камере была заплаканная девушка. Бледная, словно приведение. Русоволосая и стройная. Смутно знаком был этот затравленный взгляд.

   Мужчина резко сел на кровати и недоумённо спросил:

   - Почему ты плачешь?

   - Этот ребёнок... - она в отчаянии, но не сильно ударила себя по животу, - Я не хочу этого ребёнка! Ребёнка от... от...

   - Просто Бог хотел, чтобы этот ребёнок родился, - сказал он спокойно.

   - Вы... так думаете? - голос девушки дрожал, по щекам потекли слёзы.

   - Если человек пришёл в жизнь, значит, Бог так захотел. Я так думаю. Но я не в курсе, как там всё устроено и почему.

   Поднявшись, прошёл мимо неё в туалет. Ему казалось, будто всё ещё спит. А все эти непонятные виденья были так похожи на сон. Все эти непонятные виденья, которые преследовали его.

   Когда он вернулся из туалета, камера была пуста. Казалось, будто вдалеке удалялся топот чьих-то ног. Но ему столько всего казалось, что он уже привык. Может, просто устал... да и голова разболелась, когда пытался понять, почему её лицо кажется ему знакомым...

   - Мы все хотим вас поблагодарить, от всей души, - нарушил молчание журналист, - Приглашаем к нам в гости, когда вас выпустят. Вы всегда будете желанным гостем в нашем доме.

   А он просто молча смотрел на неё. Просто молча смотрел.

   Он столько искал её. Так долго искал её взгляд и её улыбку. Искал и наконец-то нашёл.

   И наконец мужчина улыбнулся. Ей. Только ей одной. Улыбка девочки стала ещё шире. Всё, что говорили потом её родители как-то прошло мимо сознания. Просто заключённый был так счастлив, что почти ничего не соображал.

   В камере он лёг на пол и попробовал отжаться.

   Она такая худенькая и хрупкая. Ему надо стать сильным, чтоб смог защитить её. Сокамерники поначалу смеялись над его неловкими попытками, потом один медленно слез со своего места, подошёл и предложил показать упражнения попроще, для начала. Мужчина радостно кивнул. В его серых глазах были осмысленность и какой-то непонятный и радостный свет, освещавший его лицо. Казалось, будто он стал каким-то другим. Словно наконец вышел из огненных объятий в мягкую ночь, глотнул лёгкого прохладного ветерка и опять ожил.

   Ночью ему приснилось разрушенное поселение и поля с засохшими посевами. Торжественная свита, сопровождающая роскошно одетую молодую женщину. Белое платье облегало её фигуру. На шее было массивное золотое украшение с бирюзой. На голове сиял в солнечных лучах убор с золотой птицей. Простые земледельцы смотрели на свиту и на богатую госпожу, раскрыв рот. Вот эти люди приблизились. И женщина с золотым убором на голове ласково приветствовала их. Сказала, что фараон искренне расстроен несчастиями, постигшими его народ. И посылает еду и вещи для новых домов им в помощь. Сама своими руками раздавала дары людям, измученным жарой и несчастьями. И такое сочувствие, такая боль были в её чёрных глазах, густо обведённых чёрной краской, что стало понятно, кто придумал послать помощь жителям их поселения.

   Высокий мальчик-подросток смотрел на неё во все глаза, с глубоким восхищением. Когда она остановилась перед его отцом и передала ему дары из казны, он не выдержал, ступил к ней:

   - Я обязательно стану воином и буду защищать мою госпожу!

   - Ты должен стать земледельцем, как и я. И что за возмутительное поведение? Как ты можешь так себя вести? - возмутился глава семейства, - Сейчас же извинись перед госпожой!

   - Я стану лучшим воином и всегда буду защищать вас, моя госпожа! - упрямо сказал мальчишка.

   Молодая женщина взглянула на него и мягко улыбнулась. Красивее её взгляда и улыбки он ещё не видел ничего. Он понял, что в мире нет ничего драгоценнее её улыбки и её взгляда. А значит, он станет лучшим воином, чтоб защитить её!