1.

— Старею я, — вздохнула Тхар и потрепала по холке умиротворённо жующего овёс Дружка. — По эльфям всяким скучаю… Раньше расставалась — и не жалела, а теперь вот…

Она снова вздохнула.

Вопреки своим привычкам, Тхар уже второй месяц жила у ненарадующихся на неё деда с бабкой. Им и самой себе она нещадно врала, объясняя временную оседлость тем, что никак не может решить, куда бы пойти дальше. На самом же деле девушка ждала, всё больше злясь на себя и всё больше волнуясь из-за одного противного эльфа, который уже давно мог бы дать о себе знать!

С виду Тхар изменилась за месяц, проведённый на щедрых харчах, да под заботой бабки: девушка теперь всё чаще надевала юбку, загар почти сошёл, волосы заплетались в две короткие косы, а сама Тхар округлилась и как-то помягчела на вид. Её такие перемены донельзя раздражали: окрестные сынки мелких фермеров, ранее шарахавшиеся от смуглой язвы в штанах, теперь неожиданно обнаружили, что к крепкой усадьбе прилагается ещё и хорошенькая девица, и с утроенным рвением возобновили ухаживания, поддерживаемые их родителями и, к крайнему неудовольствию Тхар, её собственными дедом с бабкой.

— Правнуков им захотелось, — шипела она, чистя Дружка. — Видите ли, я тогда дурь из головы выкину, дома сидеть буду, о дитяте заботиться! И никого не интересует, что я ни замуж не хочу, ни детей!

Вообще-то девушка лукавила, дед с бабкой не настаивали и уж тем более не приказывали, но постоянные намёки утомили её несказанно. Да и, к сожалению, она с грустью отметила, что с последнего её приезда старики сдали ещё больше. Вероятно, ей всё же придётся вскоре вернуться в усадьбу навсегда, да и осесть здесь, присматривать за дедом с бабкой, вести хозяйство, управлять землями, начальствовать над батраками и арендаторами… И с тоски выйти замуж за какого-нибудь окрестного охламона, дальше ворот родительской усадьбы ничего не видевшего!

— Ну нет! — Тхар швырнула скребок в сторону. — Провалиться мне на этом месте, если…

Договорить ей не дали: в ворота конюшни просунулась конопатая детская мордашка и возбуждённо выпалила:

— Госпожа Даланила, к вам там самый настоящий эльф!

На радостях Тхар даже не огрызнулась на своё настоящее имя, а бросилась мимо девочки вон из конюшни, невольно расплываясь в улыбке.

"А вот я кому-то сейчас ухи длинные надеру! За то, что так долго не ехал!" — думала она, быстрым шагом огибая пристройки. — "Ох, надеру!"

Увы, радость её была преждевременной: не потрудившийся даже слезть с коня высокий надменный эльф с Ллио ничего общего, кроме приснопамятных ушей, не имел.

— Тхар? — отрывисто поинтересовался он.

— Я, — хмуро отозвалась девушка, исподлобья рассматривая нежданного гостя.

— Вам письмо от младшего сына рода Алленгоранле, — холодно пояснил причину своего появления эльф, протягивая ей конверт.

Про себя Тхар облегчённо выдохнула: значит, по крайней мере, жив. "А насколько здоров, сейчас выясним", — решила она, забирая письмо.

Эльф развернул коня и, не удостоив хозяев прощанием, направился к воротам. Тхар решила, что такой хам даже "спасибо" не заслуживает, присела тут же на крыльце и сломала сургучную печать на конверте.

"Дорогая Тхар,

Я очень надеюсь, что это письмо дойдёт до тебя. Со мной всё в порядке, к счастью, мои испытания закончились, предложенный вами с Тилей план сработал. Мой бывший друг покончил жизнь самоубийством, избавив нас от необходимости судить его. История эта в высшей степени шокировала общественность… Извини, у нас в письмах принят такой высокопарный стиль, вот я и сбиваюсь! Ты как? У тебя всё в порядке? Я пока не могу приехать, мама не отпускает. Она очень за меня волновалась, но это ты и сама знаешь. Ванеллириану тоже пока никак не выбраться из Лесов, но он просил передать Тиле, что соскучился по ней и мечтает снова увидеть. Поэтому, как только мы с ним вырвемся из тёплых объятий родственников, сразу же поедем искать вас! Тхар, пожалуйста, подожди меня в усадьбе твоих дедушки с бабушкой, я очень хочу тебя увидеть! Пожалуйста!

Крепко тебя обнимаю,

Ллио".

Тхар задумчиво посмотрела на дату — письмо было написано, по меньшей мере, две с половиной недели назад. Жалко, что эльф уехал — не спросить, как долго он её искал. Но, пожалуй, Ллио может появиться здесь через пару деньков, если не завтра.

— Плохие новости? — осторожно спросила незаметно подошедшая бабушка.

— Да нет, — покачала головой Тхар. Сейчас, когда стало ясно, что с Ллио всё в порядке, и она перестала волноваться за него, Тхар неожиданно снова потянуло в дорогу. Например, на юг, там тепло и море. Почему бы и нет? Заработанных денег хватит на дорогу туда, а на месте устроиться гувернанткой и поэкономить годик, а там можно и вернуться сюда с деньгами, проверить, как они тут, управляющего толкового нанять…

— Ох, чую, снова ты бродяжничать пойдёшь, — прозорливо вздохнула бабка, присаживаясь рядом. — Ты бы лучше о нас подумала, старые мы совсем, кому усадьбу оставим? Добро бы парня какого привела с собой из странствий своих!

— Ба, — недовольно протянула Тхар. Знакомая песня обогатилась новым куплетом. — Если я тебе орка или эльфа приведу, ты ведь не обрадуешься? Ну вот и…

— Да всё равно кого! — махнула рукой старушка. — Главное, чтобы человек был хороший!

Тхар засмеялась, бабушка её, сообразив, тоже.

— Договорились, — улыбнулась Тхар. — Из этих странствий я тебе зятя, то есть, тьфу, внучатого зятя приведу, а ты не будешь мне местных дураков подсовывать, хорошо?

— Хорошо! — обрадовалась бабушка. — Только помни — ты пообещала! Чтобы вернулась весной с мужем, иначе смотри мне! — она строго погрозила внучке сухим узловатым пальцем.

— Летом, бабусь, а может, осенью, там такое море, — Тхар мечтательно вздохнула. Бабка её, в жизни моря, да что там моря, озера большого и то не видевшая, тоже вздохнула — внучка постаралась в своё время, расписывая зеленоватую водную гладь до горизонта, золотистый песок, жаркое южное солнце…

— Только тролля какого-нибудь не приводи, — спохватилась бабка. — Али водяного…

Тхар захохотала:

— Не волнуйся, выберу такого, от которого детки родятся, — разговор её забавлял, ведь она знала, что если вернётся через год, разведёт печально руками и скажет: "Сбежал, гад, по дороге!", то бабушка с дедом повздыхают-повздыхают, но смирятся.

— Госпожа, — подбежал к ним работник, прерывая разговор. — Там опять обоз собирается на поля встать! Прямо на озимые!

— Вот ты ж окаянные! — резво вскочила бабка. — А ну-ка, собирай всех наших, сейчас мы их ужо спровадим! Чего удумали!

Тхар поднялась вслед за бабкой. Она уже знала, о чём идёт речь: дед недавно докупил земли ("Внучке в приданое", — объяснил он, на что сама внучка только глаза закатила) и распахал бывший пустырь под озимые. Только одного не учёл — рядом проходила самая короткая дорога на столицу. А поскольку вокруг всё холмы да холмы, как раз на месте теперешней пашни и останавливались испокон веков обозы. И, несмотря на поставленный (и регулярно ремонтируемый) забор, продолжали останавливаться.

На лёгкой тележке, запряжённой осликами, и в окружении работников, хозяйки быстро добрались до нарушителей спокойствия. Охрана, всё сплошь степные орки, деловито доламывала ограду и собиралась заводить телеги на свежевспаханное поле, где четверо обозных из людей уже готовились поставить шатёр.

— А ну-ка, собрали быстро манатки, покидали по телегам и пошли прочь отсюда! — звонко завопила возмущённая Тхар, бесстрашно вставая на раскачивающихся козлах. — Тут поле, не хотите платить триста беленьких за ущерб, проваливайте!