— Мы немножко будем, — пообещал Алёша.
Вышли бесенята на улицу, стали придумывать какое-нибудь озорство. А оно никак не придумывается.
Тут бабушка позвала:
— Эй, бесенята! Подите сюда! — И приказала: — Бегите, принесите ведёрко воды!
Бесенята сходили к колодцу за водой. Все, кто видел их с хвостами, спрашивали:
— Вы кто же такие будете?
— Бесенята мы! — рассказывал Алёша. — Вот они у нас — хвостищи какие! Я — главный, у меня — самый длинный! У них — короче…
— А чем же вы занимаетесь?
— Сейчас бабушке воду несём, потом озорничать будем!
Все удивлялись.
Пашка-букашка позавидовал и стал проситься:
— Примите меня… У меня тоже есть хвост… длинный!..
Но Алёнка на него с утра сердилась: он ей от шоколадки откусить не дал.
— Не примем! — закричала она на всю улицу. — Пускай будет у тебя хвост, хоть до самого вон до того дома, всё равно не примем!
И не приняли в бесенята жадного Пашку-букашку.
Принесли бабушке воды, она их похвалила:
— Молодцы, бесенята! Теперь помогайте мне прелые листья собирать… Я их граблями грести буду, а вы в кучу стаскивайте! А то они молодым росткам не дают вылезти, солнышко им заслоняют!
Сгребла бабушка граблями грязные прошлогодние листья, а под ними ростки оказались, слабенькие да бледные — совсем завяли без солнышка!
— Давай, бабушка, греби сильней! — разволновался Алёша. — Ни одного росточка не пропускай!
Стала бабушка сгребать прелые листья, а бесенята их в кучу стаскивать.
Столько всяких ростков открыли, что и сосчитать нельзя! Привольно им стало подрастать па свежем воздухе и на солнышке.
Только с прелыми листьями разделались, сели отдыхать, приехал кум на Гнедом — бабушке целый воз поленьев привёз.
Увидел бесенят с хвостами и спрашивает:
— Это кто такие объявились тут — хвостатые?..
— Это мои бесенята! — сказала куму бабушка. — Озорничать любят!
— А вот я их сейчас к делу приставлю! — сказал кум и свалил с телеги дрова. — А ну, еловые головы, таскайте поленья во двор. Самая работа для бесенят! Они всегда с дровами возятся!
И поехал дальше.
А бесенята начали поленья таскать во двор.
Сначала по одному таскали, потом по два — в каждой руке по полену.
Бабушка поленницу складывала.
Хвосты, волочась по весенним лужицам, намокли и только мешались.
Сияли их бесенята, развесили сушить на заборе.
Без хвостов дело ещё быстрей пошло!
Перетаскали все дрова, сели с бабушкой отдыхать. А хвосты отдельно сохнут.
Скоро кум опять подъехал и спрашивает:
— Как тут бесенята? Что они озорничали?
— Они мне воды принесли, — начала рассказывать бабушка. — Листья со мной сгребли — эна какую кучу! И все дрова с улицы перетаскали!..
— Какие бесенята умные да трудолюбивые! — похвалил кум. — Столько всяких дел поделали!.. Надо их за это на телеге покатать! Садись, еловые головы!
Забрались бесенята в телегу, поехали. А хвосты остались висеть па заборе до другого раза.
ТРУДНЫЙ УГОВОР
Раз придумала Алёнка:
— Давай будем: кто первый заговорит, на том ехать до самого вон того дерева и обратно!
Понравилось Алёше:
— Давай!
Алёша замолчал, Алёнка замолчала.
Сидят друг против друга и молчат: ждут, кто первый заговорит.
Алёша, чтобы какое-нибудь слово само не выскочило, губы пальцами сжал и щёки надул.
Алёнка тоже губы сжала и щёки надула.
Пришла бабушка и спрашивает:
— Вы чего надулись, как мышь на крупу?
Смешно стало Алёше. Только хотел спросить про мышь, зачем она на крупу надувается, да вспомнил про уговор, промолчал.
— Что это с ним? — спрашивает бабушка у Алёнки.
Алёнка открыла рот, хотела ответить, но тоже вспомнила про уговор, промолчала. А бабушка допытывается:
— Или вы говорить разучились?
Алёша помотал головой: нет, не разучились…
— А что же?
Молчит Алёша, Алёнка молчит.
— Может, у вас языки отвалились?
Алёша высунул напоказ язык.
— Цел! — удивилась бабушка. — Да большущий-то какой, чисто у барана!..
Спрятал язык Алёша.
— Значит, вы со мной разговаривать не желаете?
Молчат Алёша с Алёнкой.
— Тогда становитесь в угол, коли такое дело! — рассердилась бабушка.
Пришлось Алёше с Алёнкой в углы становиться: ведь рассказать нельзя, что это игра такая…
Алёша себе хороший угол занял, с открытым окном. Можно стоять и в окно смотреть.
Во дворе куры кудахчут, поросёнок кричит, воробьи чирикают вокруг скворечника, где на яйцах сидит воробьиха.
Алёша с Алёнкой стоят по углам и молчат.
Пришла тётя Оля, а бабушка ей рассказывает:
— Мои-то разговаривать перестали! Не то разучились, не то языки проглотили…
Тётя Оля говорит:
— А я им черешни принесла… Да им, видать, не нужно, коль языков нету…
И спрашивает Алёшу с Алёнкой:
— Давать вам черешни?
Быстро закивали Алёша и Алёнка: давать, давать!
А бабушка никак не поймёт.
— Должно, не нуждаются…
Еще сильней кивают Алёша с Алёнкой: давать, обязательно!
Но бабушка опять не поняла:
— Не хотят, — говорит. — Видишь, головами мотают, как кони хорошие!
— Тогда я свои черешни обратно беру! — сказала тётя Оля, забрала стакан с черешнями и пошла.
Затопал Алёша ногами, замахала Алёнка руками. Из угла выйти нельзя и сказать ничего нельзя.
— Эко их разбирает!.. — удивляется бабушка.
От обиды совсем отвернулся Алёша к окну, во двор смотрит.
А там Зубастик пришёл под скворечницу, сел и на воробьев облизывается — мечтает их поймать.
Потом полез по дереву к скворечнику.
Заволновался Алёша, показывает бабушке во двор.
— Ничего не понимаю, — говорит бабушка. — Не обязана я твоих выкрутасов понимать… Говори языком!
А Зубастик уже по самому скворечнику лазает и лапой примеривается, как бы воробьиху оттуда достать…
Не стерпел Алёша, высунулся в окно, да как крикнет:
— Т-ты куда полез! Я тебе дам!
Зубастик с перепугу отцепил свои когти и шлепнулся вниз.
Алёнка захлопала в ладоши:
— Первый заговорил! Первый заговорил!
И бабушка обрадовалась:
— Прорвало! Да голоса-то какие громкие, прямо-таки оглушили!
Выпустила их бабушка из углов на улицу. Там Алёнка скомандовала:
— Подставляй спину! Поехали! Но-о.
С Алёнкой на спине поскакал Алёша, сильно топая ногами, чтобы похоже было, будто это настоящая лошадь скачет.
А воробьи летают кругом и чирикают:
— Спасибо тебе, Алёша, что нашу воробьиху спас!
Плохо, если б люди говорить совсем не умели!..
КАК ДРАЛИСЬ ПЕТУХИ
Алёшин петух разгуливал по двору с курами. Потом соскучился, взлетел на дрова, надулся и заорал во всё горло:
— Ку-ка-ре-ку-у-у!
По-петушиному это значило:
— Дураки-и!
Такая у петухов привычка — дразниться. Алёнкин петух на споём дворе услыхал и тоже закричал:
— Ку-ка-ре-ку-у-у!
Что по-петушиному значило:
— Сам дурак!
Алёшин петух обиделся и крикнул:
— Кукареку-у! Замолчи!
Алёнкин петух сразу ответил:
— Кукареку-у! Сам замолчи!
Алёша, Алёнка и Василёк перестали играть. Стали слушать, как петухи друг па друга кричат, кто кого перекричит.
Алёнкин петух первый замолчал.
Алёшин гордо воскликнул:
— Кок-ко-ко-ко! Покричи у меня!
И пошёл опять к курам, а они его хвалили:
— Какой ты у нас, Петя, умный!
— Я т-такой! — гордился петух.
— Наш Петька лучше кричит! — сказал Алёша.
— Вот ещё! — обиделась за своего петуха Алёнка. — Наш не хотел связываться!.. Зато наш красивее! И красненькие есть перышки, и синенькие, а твой весь серый, как… как дурак!
— А наш больше! — закричал Алёша.