— Почему бы не предоставить мисс Аббот шанс? — вмешался Алекс. — Может, это пойдет Лейле на пользу? Ты же не боишься ее, Кэтрин?

Уставившись на него, Кэтрин прикоснулась к царапине на подбородке и буркнула:

— Я не боюсь ни мисс Аббот, ни кого бы то ни было! Если мисс Аббот хочет начать свои дурацкие занятия, что ж, пусть начинает! Они долго не продлятся!

— Спасибо, Алекс, — сказала Мод. — Джессика, завтра можете начинать.

Оставшуюся часть обеда я была погружена в собственные размышления, и мне не было никакого дела до неотрывного, пристального взгляда чуть раскосых зеленоватых глаз Кэтрин.

И все же за этим неуютным обедом мне не представилось возможности сообщить о моем решении уехать.

Мы доели десерт — рассыпчатые пирожные с кокосовыми орехами, и я с облегчением вышла на террасу вдохнуть чистого воздуха, успокоить расшатавшиеся нервы, думая о том, что надо поскорее сообщить Мод, а моем решении.

Я стояла, безуспешно пытаясь облечь свои мысли в слова, как вдруг кто-то легко коснулся моей руки. Повернувшись, я увидела Лейлу.

Она робко и неуверенно улыбалась мне.

— Простите, — произнесла девочка. — Вы не виноваты, что с этими уроками не получилось! Мне не стоило говорить то, что я сказала за обедом. На этом острове я уже все знаю, и мне здесь неинтересно! Тут только гости могут найти себе любопытное занятие! Иногда мне все смертельно надоедает. Я не возражаю против того, чтобы работать каждый день по несколько часов. Но, если я пообещаю помочь вам выполнить вашу задачу, вы сделаете кое-что для меня?

Погруженная в свои заботы, я не сразу сообразила, что ей ответить. Было бы жестоко оттолкнуть ее, объявив без обиняков, что никаких занятий не будет, потому что завтра я уеду. Но, отложив тяжелый момент, я пошла по обходному пути.

— А что надо для тебя сделать?

Она повернула голову, не встречаясь со мной глазами, и свет ближайшего факела окрасил золотом ее гладкие каштановые волосы.

— Я об этом красном платье. Дядя Алекс говорит, что я могу забрать и его и взять любое другое. Вы поможете мне выбрать что-нибудь приличное для приема?

— Разумеется, помогу, — ответила я. — Постараюсь помочь, если ты мне доверяешь!

Мое согласие обрадовало ее больше, чем было бы естественно в подобных обстоятельствах.

— О, я вам доверяю! — страстно проговорила Лейла. — Мне так понравилось ваше розовое платье! Иногда, — она быстро оглядела террасу, — иногда я думаю, Кэти выбирает слишком вычурные вещи! Разумеется, я ей этого никогда не скажу. Она такая обидчивая!

«Но без всяких угрызений совести обижает других», — подумала я. По крайней мере, просьба девочки меня тронула. У меня снова возникло чувство, что ее явное преклонение перед матерью трещит по швам. Опытный человек, будь у него время и возможность, смог бы направить это в нужное русло. Только этот опытный человек, конечно, не я!

Норий, энергичная маленькая горничная с веселыми темными глазами, подошла к нам и сказала, что мистер Дру хочет меня видеть. Немедленно, если можно. Он в своем кабинете. Я ответила, что сейчас же приду, и последовала было за ней, но Лейла схватила меня за руку, и а остановилась.

— Если папа будет вас ругать, не обращайте внимания, — сказала она. — Знаете, никто из нас не обращает на него внимания. Кэти говорит, что он рожден быть феодалом, а в двадцатый век попал лишь по недоразумению. Если ему что-то не нравится, он может выбежать из-за стола! Он немножко не в себе. Так что не обращайте внимания, что бы он вам ни наговорил!

Лейла проявила черствость, свойственную юности, не понимая, что сама она значит для отца и как он из-за нее страдает. Но я не могла безучастно смотреть, как Кингдон Дру перечеркивает собственную жизнь только потому, что его дочь еще так молода. Моя реакция была быстрой и негодующей.

— А ты не считаешь, что не имеешь права судить отца? — холодно спросила я и увидела, как внезапно изменялось ее лицо, погасли глаза. Что ж, пусть обижается! Пора бы ей немного разобраться в том, что происходит у нее в душе, чтобы выйти из заколдованного круга своих отношений с матерью. Уж этот-то урок я ей преподам! Потому строго добавила: — Подумай хорошенько, — и направилась в дом.

В этот момент я понятия не имела, что мне делать. Подходя к кабинету Кинга, я полагала, что думаю только о бессердечии Лейлы по отношению к отцу, но на самом деле женщина, сидевшая внутри меня, которую я хотела узнать и которой пыталась стать, должно быть, полностью мной овладела. Я решительно вошла в комнату.

Кингдон Дру сидел за большим серым, как сталь, столом, на котором были разбросаны чертежи и проекты. В руках он держал карандаш, хотя было совершенно ясно, что он не работает.

— Вы чем-то расстроены? — вскочил Кингдон.

— Чем-то расстроена, — согласилась я. Он неправильно меня понял.

— Вы не виноваты! За обедом мы все вели себя бестактно! Разумеется, я не мог не выйти из-за стола. Очень сожалею, что это случилось в вашем присутствии. Мы не должны были затевать ссору при посторонних! Прошу простить меня за все, что я сказал раньше и Что, может быть, вас обидело. Я не имел права говорить с вами в подобном тоне. Вероятно, для вас лучше всего сейчас же собраться и позволить мне сегодня же отвезти вас к тете! Незачем вам и дальше это терпеть!

Его лицо по-прежнему выглядело напряженным, словно он с трудом себя сдерживал. Но глаза, глядящие на меня, светились добротой. Кингдон и в самом деле не желал, чтобы я вникала в проблемы этого дома. Я попыталась обуздать движущий мною порыв, найти подходящие слова, чтобы объяснить свои действия, но вместо этого сжато, тщательно пряча все чувства, сообщила:

— Я передумала. Я остаюсь!

Он тотчас же переменился. Всего мгновение назад казался таким любезным, а теперь смотрел на меня холодно.

— Могу я спросить, в чем причина столь быстрой перемены решения?

И вдруг я испытала до сих пор неведомое мне чувство, готовое вырваться наружу. «Я на твоей стороне — хотелось мне сказать, — даже если ты не хочешь моего присутствия здесь. Я понимаю, что твоя дочь иногда бывает несносна, но должен же кто-то противостоять влиянию ее матери!» Но естественно, ничего подобного не сделала и, справившись с тревожной тенденцией дать волю своим эмоциям, очень натянуто объяснила, что Лейла сама обратилась ко мне за помощью, и я поняла, что не могу бросить ее на произвол судьбы. Раз она ко мне потянулась, мне придется остаться. Даже если я потерплю поражение, все равно должна попытаться ей помочь! И завершила свою пространную речь словами:

— Полагаю, я не могу все время убегать! Его взгляд смягчился.

— Говоря это, я имел в виду, что вы должны бороться за себя. — Кинг улыбнулся. — Но не здесь! Здесь вы обречены на гибель, как и все мы! — В его словах прозвучала полная безнадежность, Но, прежде чем я успела возразить, ой продолжил: — В прошлом вы упустили молодого человека, потому что у вас не хватило твердости одержать верх над матерью! Думаете, у вас хватит твердости для гораздо более тяжелой ситуации, с которой вы здесь столкнетесь?

Значит, тетя Джанет выдала меня, рассказав им о Поле! Но она ошибалась — все они ошибаются!

— Это сентиментальные домыслы тети Джанет, — с жаром прояснила я. — Полагаю, вы узнали это от нее через миссис Хампден. Наверное, в свое время так думали обо мне многие, кто меня знал. Но это неправда! — Он стоял за письменным столом и ждал. Я перевела дыхание и продолжила уже спокойнее: — Я упустила Пола, потому что больше не желала иметь с ним дела! Я не вынесла бы брака с человеком который больше любил мою мать, чем меня!

Кингдон Дру протянул руку к макету небольшого домика, стоящему на столе, и рассеянно провел по нему пальцем.

— Так вы думаете, с вашей стороны это была ревность? Но, наверное, были и другие мужчины, которые вас интересовали? Кто-то достойный того, чтобы за него бороться?