— Там нет окна.

Мы вышли на улицу. Парни сощурились на солнышке.

— Ой, расу сменили! — восхитилась я.

— Что? — не поняла Ира.

— Да вон были, — я показала круглые глаза, — а стали, — я изобразила щелочки. — Китайцы!

— Ой, тут поневоле в китайца превратишься, — Ира попробовала посмотреть на солнце, и тоже сощурилась.

— Что дальше делать будем? — спросил Подушка.

— В столовку пошли, — усмехнулась я.

— Зачем? — удивилась Ира.

— Там туалет… общий! — рассмеялась я.

— А точно! — подхватила Ира. Эстонцы не поняли о чем речь.

Ира взмахнула рукой, у нее из кармана выпала бутылка с водой, покатилась к обрыву, за ней погналась кошка, но бутылка оказалась проворней. Полавировав между кипарисами, она сорвалась вниз, постукалась обо все препятствия и канула в море. Ира, изображая вселенский плач, отвернулась к Подушке, решив пореветь у него на плече. Подушка отскочил и с удивлением уставился на Иру. Ира «разревелась» еще пуще. Подушка всерьез обеспокоился и собрался было отойти назад.

— Ха-ха-ха, с утратой тебя, Ира! — расхохоталась я.

— Она… она понимала меня больше других, — «рыдала» Ира.

— Потому что была закрытой! — смеялась я.

— Ы-хы-хы-ха-ха-ха, — престав реветь, заржала Ира.

Мы усадили ее на лавочку, где она продолжала смеяться. Тут к нам подошел Капитошка.

— Вы что тут? — спросил он. — А я принес благую весть! Сегодня дежурит Наташа.

— О-о-о, — синхронно простонали мы с Ирой.

— А что? — не поняли парни.

— Да она с нас три шкуры спустит!

После обеда к нам пришла Людмила Евгеньевна, с которой мы долго разговаривали, и которая снимала наш беспорядок. Только она вышла за порог, как на веранду высадились эстонцы.

— Поздравляю, вы не попали в скрытую камеру, — сказала Ира.

— Какую скрытую камеру?

Ира сыграла несколько трелей, я поскорее спряталась за Подушку и скривилась. Парни уселись на свои любимые тумбочки. Я принялась азартно вытуривать Одеяло, Ира поступила проще, звезданув по Подушке дверцей тумбочки. Парень обиделся на нее, за шкирку пересадил Одеяло.

— Будешь сидеть здесь и мне плевать! — а сам сел ко мне на тумбочку. Я сжалилась над бедным беженцем и не стала его трогать. Ирка принялась изводить Одеяло.

— Мммммммммммммммм… — жалобно промычал Одеяло.

Подушка что-то сочувственно проблеял ему по-эстонски. Наверное, так:

— Вот почувствуешь что Это такое, а то не верил!

Мы с Подушкой в это время играли в гляделки. Он смотрел на меня снизу с тумбочки, я на него — сверху с кровати.

— Шею свернешь! — сказала я, легонько постучав ему по голове рукой.

Он опустил голову и повернул ее боком, глядя на меня.

— Все равно свернешь!

Подушка встал и посмотрел на меня сверху вниз. Ага, теперь я сверху!

Тут в комнату забежали наши мелкие.

— Оль! Оль! Дай флейту! — попросили наперебой они.

— Дать вам флейтой? — уточнила я.

— Ыгы, флейтой и посильнее, — кивнул Одеяло.

— Не надо мелких этот флейтой! — попросил за деток сердобольный Подушка.

Оглушительный визг, и комната освободилась от девчонок.

— Этом флейта важен! Она мешает продолжению рода эстонцев! — заявил Подушка.

Мы переглянулись с Ирой, не понимая, к чему это он сказал.

— Этом флейта очень-очень-очень мешает, потому что ей бьют эстонцев по спине.

В комнату зашла самая смелая мелкая — Рита. Подошла к Одеялу, потыкала его пальцем, потом к Подушке — проделала аналогичное.

— Живые. И чего они убежали? — спросила она у меня.

— Мертвые! — заверил ее Подушка.

— Сейчас проверим! — сказала девочка и укусила его за палец.

— Ай! Ой! — Подушка отобрал у нее свою руку и схватился за голову. — Ирка еще не плохой вариант. Не трогайте бедных эстонцев!

— Да мы не эстонцев, мы кошек пошли мучить.

— А-а, кошек, — успокоился Подушка и снова всполошился. — Кошек тоже не надо!

— Почему? Кошек-то дофигищи, — удивилась Рита.

— Ага, а эстонцев мало. Ладно, — разрешил Подушка.

Рита ушла, свистя на моей флейте по дороге. Ира помотала перед Одеялом рукой.

— М-м-м-м… — ожил Одеяло.

— А ты ее укуси, — посоветовала я.

Одеяло клацнул зубами, Ира отдернула руку, но вскоре вернула на место. Одеяло азартно защелкал зубами.

— Не грызи мне ногти! — сказала Ира, Одеяло все-таки ухватил ее за руку. — Эй!

Одеяло заработал подзатыльник и, кипя негодованием, повернулся к Ире. Ира поскорее отодвинулась. Одеяло стащил с ее кровати одеяло и укутался.

— Что? Холодно? — спросил Подушка.

— Нет, баррикады, — сообщил Одеяло.

Я взяла расческу и тихонько подкралась к Одеялу, замахнулась и с силой стукнула расческой по одеялу и рванула обратно. Подушка меня чуть ли не зашвырнул на кровать. Я уселась там и уткнулась ему в плечо, дабы не выдать себя ржанием.

— Кто это? — спросил Одеяло. Я загнала хохот поглубже и теперь только вздрагивала, изредка хрюкая, что больше было похоже на всхлипы.

— Сильно? — спросил Подушка.

— Кх-км…

— Ну хотя бы куда?

— Не будем уточнять, — сказал Одеяло.

Я всхлипнула-хрюкнула.

— Ольг, ты что? — всполошился Одеяло.

— Ы-хнык-хлюп! — продолжала я.

— Ольга, — всполошился Подушка, отодвигаясь, я чуть на него не упала с кровати. И тут меня, наконец, прорвало. Ржала я долго и со смаком, чуть не померев от смеха.

— Все! — вытирая, слеза сказала я.

И тут послышался знатный шмяк. Это Ира, пятясь, упала с кровати и тоже захохотала как безумная.

— Что вы тут делаете? — в комнату забежала соседка Лиля, Ира от ее слов стала корчиться еще сильнее. — Я ногти криво накрасила из-за этого! Сейчас я вам шею намылю!

— Иди-иди, ей намыль, — сказал Одеяло.

Лиля подошла к Ире, посмотрела и сказала:

— Я что, дура, — с Иркой связываться? Я Ольге шею намылю.

Лиля подошла к тумбочке.

— Подвинься, — сказала она Подушке.

— Тебе подсказать, что говорить в таких ситуациях? — спросила я у Подушки.

— Давай, — согласился парень.

— А где волшебное слово?

Подушка повторил.

— Пожалуйста, — сказала Лиля.

— Пожалуйста — это волшебное слово? — удивился Подушка, я хохотала.

Он подвинулся, Лиля залезла на третью ступеньку, и тут Подушка повернулся обратно, и Лиля с визгом провалилась в тумбочку. Подушка принялся ее туда запихивать.

— Ай! У меня ногти накрашены! — вопила она.

— Они тоже туда поместятся! — напутствовал ее Подушка.

Лилю запихали в тумбочку, Подушка сел сверху.

— Зря ты это сделал, — сказала я.

— Почему?

Тут открылась дверца и стукнула ему по ногам.

— Ау…

Подушка закрыл дверцу и стал держать их все. Лиля долго вопила. Я махнула Подушке, чтобы он придержал посильнее, и с чувством, с толком, с расстановкой постучала по тумбочке.

— Кто там? — отозвалась Лиля.

— Сиди, я сам открою! — усмехнулась я.

Подушка озадачился. Наверное, подумал, что это я ему сказала. Вот, ромашка, нерусь!

— Выпустите меня, — заканючила Лиля.

Подушка выпустил ее, она поскорее убежала. Ира попыталась встать, но не смогла.

— Тебе помочь? — спросил Одеяло.

Ира смеялась. Одеяло поднял ее и усадил на кровать.

— Ну вот, я из-за вас ноготь сломала, — бушевала Лиля на веранде.

Ира повалилась на кровать и продолжила ржать, будто помирая.

— Все, мы ее потеряли, — сказала я.

После полдника мы узнали, что вечером будет дискотека. Все разбрелись кто куда, мы с Ирой спрятались от дискотеки в лазарет. Ну неохота было на украинцев смотреть. Мы мило беседовали с медсестрой, когда в лазарет зашли Подушка с Одеялом.

— Мы вас нашли! — сказал Одеяло.

Вот, ромашка, обалдеть!

— Вам капли от склероза надо прописать! — удивлено сказала медсестра. Сами же нас тут оставили, тут и искали. Тут забежал Подушка.

— Склероз? — спросил он.

— Ну, капли для улучшения памяти, — пояснила я.

Подушка осмотрел комнату и вышел, оставив Одеяло. Послышался шум и визги из изолятора. Вот полазучка любопытная!