— Что, Оль, такое? — спросила Ира.

— Да ничего. А… О… Ы… — ответила я, все так же смотря в пространство.

Пока Одеяло где-то скакал, Ира потихоньку пошла к нашей лавке.

— Стоять! — воскликнул Одеяло.

Я шарахнулась и прижалась к Подушке. Ирка, хохоча надо мной, замерла с поднятыми руками и пошла к лавке медленнее, изредка приседая. Подушка удивился, он-то видел, что Одеяло кричал мелким, а не Ире. Она дошла, уселась, закинула ноги на лавочку и решила облокотиться на Подушку, но тот отвесил ей выученные "220 вольт".

— А-а-а! — заорала Ира. — Это ты от ТАКОГО тычка только в ступор впала?

Ира закинула ноги на урну и улеглась на лавочке.

— Ирка! — подскочил к ней Одеяло.

— Хе-хе, — ответила ему она.

Я посоветовала изобразить труп, Ира вдохновилась.

— Трупы лавки занимают! — возмутился Одеяло, схватил Иру. Ира, впрочем, не сплоховала и намертво вцепилась в лавку.

— Ирка, смени технику! — посоветовал Подушка.

Ира сменила и стала еще правдоподобнее изображать мертвеца. Одеяло подхватил ее на руки и унес на соседнюю лавку. Ира не перестала играть.

— Трупы лавки занимают, — снова сказал Одеяло и принес Ирку обратно.

— Хех, я больше не труп, и лавку занимаю по праву! — сказала она.

Одеяло стал причитать по поводу того, как его сильно обделили. Ира милостиво разрешила ему выбрать себе урну по вкусу. Одеяло отказался красить штаны в белый мельный цвет. Ира позволила ему усесться на землю, он тоже отказался. Тогда Ира разрешила ему сесть на спинку.

— Зачем? — тихо спросила у нее я.

— Я же не уточняла, на чью, — ответила Ира.

Одеяло уселся на спинку лавочки, подобрал ногу и насупился. Воробей!

— Бу! — я ткнула его под ребра. Одеяло свалился. Поднялся, посетовал на нас, дураков, и снова уселся.

Я нацелилась повторить фокус, но Подушка неожиданно перехватил мои руки. Я на пробу подергала рукой: эффекта ноль, рука не двигалась. Я с удивлением, ужасом и уважением уставилась на эстонца. Парень озадачился. Я осторожно высвободилась, прижала руки к себе и задумалась, отвернувшись. К чему это он? Подушка оторопел, похоже, еще больше моего. Ира неожиданно стала хихикать. Я повернулась посмотреть, над чем она смеётся, и увидела эстонца-жирафа. И как Подушка только шею себе не свернул! Про выражение лица я молчу. Что он там пытался у меня разглядеть, да еще с таким интересом! Ирка буквально загибалась от смеха.

— А… Ха… а… О… — икала Ира, хватаясь за бок.

— Что ты разглядеть-то пытаешься? — спросила я у Подушки.

— Видимо… решил…. что ты на него… об… оби… обиделась! — с трудом выговорила Ира.

Я фыркнула, выражая этим все свое отношение к чересчур мнительным эстонцам. Подушка с еще большим интересом заглянул мне в лицо, сделал для себя какие-то выводы и собрался пугать Одеяло. Теперь я перехватила его руки. Они тоже не двигались, но по другой причине: он сам их не двигал, я же чисто символически придерживала их за запястья. Ира собралась заржать во весь голос, я быстро заткнула ей рот Подушкиной рукой. Ирка и Подушка уставились на меня с одинаковым ужасом и отвращением. Я убрала Подушкину руку.

— Эмм… Тьфу… фу, — отплевывалась Ира. Подушка поскорее вытер руку об свои штаны.

Подушка прицелился ткнуть Одеяло. Я предложила ему не тыкать, а сдернуть Одеяло вниз. Он воодушевился и стал примеряться.

— О, еще один пакостник, — усмехнулась я, Подушка радостно закивал и снова стал прицеливаться. — Долго думаешь. Кто-нибудь из них уйдет!

Подушка тут же дернул Одеяло за плечи. Одеяло набрал побольше воздуха, свалился на Иру и стал барахтаться. Никакими стараньями Ирка скинуть его не могла, в итоге сама упала. Я подобрала свои ножки, дабы их не задели, Подушка отодвинул и свои и мои ноги подальше. Ира упала, Одеяло остался на лавке, уложив свою голову мне на коленки. Вот, блин, каскадер.

— Тебе так удобно? — спросила я, дико косясь на него, и скинула его голову. Тут встала Ира, сдернула его с лавки, приложив об асфальт, и улеглась сама.

— Пошли всю лавочку займем, — предложил Подушка, соседка ему видимо не понравилась.

— Зачем тебе вся лавочка? — удивилась я.

— Ну, просто, — пожал плечами Подушка. — Чтобы рядом никто не сидел.

Я пожала плечами. Он принял это за одобрение и спихнул Иру сверху на Одеяло, я сложила свои ноги на лавочку.

Ира поднялась, молодецким покриком согнала мелких эстонцев с соседней лавки и улеглась там. Одеяло, кряхтя, встал.

— Куда я сяду? — начал он снова.

— Урна! — ответила Ира.

Одеяло обиженно засопел и уселся на подлокотник. Я толкнула его ногами, и он таки уселся на урну, которую ему долго прочили!

— Ну, как? Надеюсь, тебе было удобно! — подколола его Ира.

Бедолага подскочил, возмутился и снова уселся на подлокотник.

— О-о, — простонала Ира и улеглась, потом потыкала Подушку. — Подушк, ты смотри! А то еще куда-нибудь сядет!

— Не тыкай! — сказал ей Подушка.

— Почему это? Хочу, и буду тыкать! — сказала Ира.

Подушка состроил наиболее серьезное и мрачное лицо и медленно повернулся к Ире.

— Ладно, не буду, — тут же согласилась Ира.

— И не тыкай! — напутствовал ее Подушка.

Одеяло, проходя мимо, споткнулся об ногу Подушки, и я узрела белые разводы на шортах Одеяла. Я изобразила крайний ужас, взяла руку Подушки спряталась за ней. Потом пару раз изобразила "Ку-ку! А вот-вот-вот!". Подушка решительно мне подражал.

— Ой, люди шарахаться будут, — оценив свой размах, подвел итог Подушка. Одеяло ничего не понял. Мы увидели красивую бежевую мишень в белой рамке у Одеяла на пятой точке и расхохотались в голос.

— Да дайте, что ли, поспать! — возопила Ира.

— Х… Лариску изображаешь? — хихикнула я.

— Лариска не спит на лавках! — ответила Ира.

— С кем? — невинно спросила я.

— Ни с кем! — осмотрев лавку, ответила Ира.

Тут я заметила, что Подушка как-то странно себя ведет: все время перекладывает руки — то тут их положит, то там. Попытался сложить на груди, я его ткнула. Неудобно так сидеть! Он снова озадачился.

— Руки некуда девать? — спросила я.

Он покивал. Я решила напугать Иру и потянулась через него к соседней лавочке, Подушка за неимением лучшего обнял меня. Я ткнула Ирку посильнее. Она резко поднялась.

— Ольга! — заорала она, открыла рот, чтобы высказать мне все, что по этому поводу думает, и застыла с открытым ртом, уставившись на нас с Подушкой. Руки я благополучно убрала и сложила у Подушки на плечах. Я озадаченно на нее посмотрела. Чего это она? Тут подошел Одеяло, скользнул по нам равнодушным взглядом, сделал еще два шага и застыл. Повернулся, посмотрел, сделал на большой скорости три шага, замедляясь на каждом, снова оглянулся, озадаченно посмотрел в сторону, на нас, выпучил глаза, открыл рот, снова отвернулся. Я тем временем села на место и удивленно смотрела на Подушку. Может, он понял, чего это они так на нас смотрят? Тут до нас доперло, и мы принялись хохотать, как ненормальные. Ира с Одеялом все так же отупело восседали на одной лавочке. Тут до меня дошло, что руки пора убрать, а то бедных зрителей совсем Кондратий хватит. Я подняла руки в воздух и не придумала, куда их положить.

— Ромашка, теперь мне некуда руки девать! — сообщила я.

— Мне все так же, — покивал Подушка.

Тут Одеяло с Ирой обнаружили, что сидят на одной лавочке. Одеяло собрался было уходить, но Ира его остановила:

— Да ладно уж, сиди. Я все равно туда больше не сяду, — сказала она.

— Почему?

— Мельно!

Пока Одеяло думал над значением этого слова, Ира перебралась на соседнюю лавочку, решила, что там слишком далеко, и пересела обратно, игнорируя Одеяло. Уселась поудобнее, раскинула руки и положила их на спинку лавки.

— Ирка, не наглей! — воскликнул Подушка, которому досталось по спине.

Ира подобрала руки, удивленно смотря на них.

— Что, тоже некуда девать? — спросила я, хихикая.

— Не до такой степени, — ответила она.