— Ты что?

— Дирижерскую профессию осваиваю, метроном уже есть, — я постучала зубами.

Ира, наконец, встала, за ней и Одеяло, и они подошли к проходу. Подушка вышел из прохода обратно на поляну.

— А… то-точно, — сказала я.

Новая волна удивления прокатилась по лавкам.

— Меня бы так, — сказала Ксюша.

— Ага, особенно по лестницам! — кивнула я, все больше опасаясь за свою сохранность.

— Везучая, тебя по лестницам носят, их тут столько!

— Ага, везучая, а как страшно, что сейчас навернется, да еще и вместе со мной!

— Ну да, — наконец сообразили все.

— Пошли уже отсюда, и поставь меня где-нибудь на землю. Где-нибудь она тут точно есть, только не говори, что кругом асфальт! — сказала я.

— Не первый раз? — посочувствовал кто-то.

Мы дошли до лавочки, где повстречали белочку.

— Спустите меня с небес на лавочку, — попросила я.

— Вот везучая, ты все эти лестницы не шла, — сказала Ира.

— Ага, зато ты по своей воле сейчас села, а меня не опустят никак! — ответила я ей.

— Ну, ты и так считай, сидишь…. лежишь, — резонно заметила Ира.

— Подушка, спусти меня-а-а. Эу, не тормози! — воскликнула я.

— Подожди-подожди, Подушка, ничего не отвечай, — подорвалась с места Ира и что-то ему сказала тихо.

— Что она тебе сказала? — грозно спросила я.

— А что мне за это будет? — спросил у меня Подушка.

— По башке не будет лавочкой, — ответила я.

Меня опустили на лавочку и тут же снова подняли.

— Ну ладно, ладно, вообще никогда по башке не будет! — сказала я.

Подушка посадил меня на лавку.

— Ну ты и дурак, — сказала ему Ира. — По голове-то будет!

— И что, я так и буду — вверх-вниз, вверх-вниз! — Подушка решительно сел и посадил меня к себе на колени.

— Так я посижу, — согласилась я.

— В любом случае тебе когда-нибудь приспичит слезть! — сказал парень.

— Как приспичит, так и…

Ира поперхнулась смехом.

— Да-а-а, — протянул Подушка, соображая, чем ему это грозит.

— Поскорее пусть приспичивает, — посоветовала Ира. — Быстрее скинет!

— М? — спросил Одеяло.

— Что М… м! Алфавит учишь? — спросила у него Ира.

— М да, м… ничего, ничего м… — сказала я.

— А теперь Бромли, в смысле Подушка! Ноль да ноль и ничего, и ничего, и ноль! — сказала Ира, фразу из мультика, заменив главного героя на Подушку. — И последний по счету, но не по ценности. Сто очков получил белый…

— Подушка! — закончила я.

Ирка расхохоталась.

— Последних белок распугала, — вздохнула я.

— Последних? Ледниковый период? — уточнила Ира.

— О, саблезубые белки! — ужаснулась я.

— Зато какие орешки! — рассмеялась Ира.

— У меня скрипачизм просыпается, или кто-то идет? — спросила я.

Подушка прислушался.

— Сейчас будет, — я изобразила настраивание ушей-рук на нужный звук.

— Что-то идет! — одновременно с Подушкой сказала я, парень поразился до глубины души.

— Да, я мысли читаю, — кивнула я.

— Заметит, не заметит? — спросила Ира.

— А ты камуфляж надень, и не заметит, — посоветовала я.

— Погадайте на кустах, их много, — посоветовал Подушка.

— Ну, ты садист-любитель, — покачала головой Ира, посмотрев на все кустики.

— Нет, уже профессионал, — сказала я.

— Профнепригоден, — отвергла его кандидатуру Ира.

Подушка изобразил жестокую обиду:

— Почему это?

Одеяло стал озираться.

— Не вертись! — шикнула на него Ира, пытаясь сохранить конспирацию. Голоса приближались. — Не вертись!

Тот озирался до тех пор, пока Подушка не стукнул его по голове. Мне же в это время приспичило откинуться назад — привыкла, что Подушка держит, а он как раз руку убрал… еще бы чуть-чуть, и головой об каменную оградку куста. Но он меня поймал! Я погрозила ему пальцем.

Оказалось, что зеленодачники шли к себе на дачу. Они уже почти прошли, но Одеяло неожиданно заорал:

— Где?

Зеленодачники обернулись.

— Блин, там этот жуткий оскальчик идет, — поморщилась я.

— Что отсюда видно? — спросила Ира.

— Да!

— Ужас, какой у него оскальчик, если даже с твоим зрением видно!

— Да нет, вроде бы никого нет, — сказал один из них.

Ира ласково заткнула рот Одеялу.

— Нет ну… Упс, — глухо-слепой эстонец, наконец, различил украинцев.

— Сейчас прикопаем Одеяло, — сказала Ира.

— Вон под тем кипарисом, — продолжил Подушка.

— С которым он сравнился по стройности, — закончила я.

— Чтобы акация была еще более гремучей! — сказала Ира.

— Причем тут акация, если мы его под кипарисом прикапывать будем? — не понял Подушка.

— Потому что мы под кипарисом прикопаем! — ответила я.

— Акацию? — спросил Одеяло.

— А зачем вам Одеяло прикапывать? Испачкать успели?

Ира порылась в кустах, сказав:

— Подождите!

Девушка нашла там шишку и запустила ее в украинцев, попала метко в лоб оскальчику. Оскальчик погас.

— Вот упала шишка прямо оскальчику в лоб, оскальчик осердился и ногою топ! — продекламировала я, так же как читала это в детском саду года в 3.

Украинец недоуменно уставился на свою поднятую ногу и поставил ее на место. Ира принялась шуршать в кустах.

— Не трогай! Вдруг там еще шишка, — сказали украинцы.

— Наоборот, хорошо! — ответила им Ира.

— Кому?

— Улыбочку перевоспитываем, чтобы не такая скалистая была! — сказала я.

— Склизкая, — усмехнулась Ира.

— Фу, Ира! Причем тут склизкая? Я про скалы говорила, а ты про что?

— Явно не про скальпы.

— Что? Альпы? Какие Альпы?

— Что глухой телефон?

— Какой еще Елафон?

— Причем тут генофонд?

Подушка тихонько хихикал мне в плечо.

— Ты только кусать не начинай, — предупредила его я.

— Ага, сейчас кусаться буду, — похихикал Подушка.

Тут ожил Одеяло. Он мотнулся в одну сторону, в другую.

— О, кто-то уже напился, — заметили украинцы.

— Разлука ты, разлука! — чисто спел Одеяло и упоенно упал на Ирку, которая сбросила его на лавочку за свою спину, чтобы не было видно, что он парень.

— На дискотеку идете? — спросили украинцы.

— О господи, — ужаснулась Ира. — Украинцы! Вам украинок не хватило?

Парни припомнили нам торжественное выставление их за дверь и стали вонять по этому поводу. Подушка не выдержал и заржал, причем намного выше, чем он обычно смеется.

— Вы нам одну девушку сейчас угробите, — пожурила их Ира.

Подушка уже только икал.

— Ага, точно, меня с нервным срывом увезут! Подушка, ты только не кусайся! — сказала я.

— Хи, ик, ох, — парень схватился за живот.

— Спокойно! — сказала я, успокаивающе поглаживая парня, он захохотал ещё громче.

— То одеяло прикапывать, то подушка не кусайся, — ужаснулись украинцы.

Ира закатила глаза и очень мило улыбнулась парням.

— Слушайте, отведите меня в медпункт, — попросил Подушка, старательно повышая голос. — Иначе я тут помру.

— Какая разница, там помрешь. Лучше, что ли? — удивилась я. — Или откроешь новую страницу в медицине. Спасаем от смерти ржущих?

— Без хирургического вмешательства! — сказала Ира.

— И на том спасибо, — поблагодарил эстонец.

— С наркозом! — добавила Ира.

— Тогда мне будет еще веселее с наркозом! — сказал Подушка.

— Точно, пьяная, — вынесли вердикт украинцы.

— Ххахаха, — кое-как выправив голос на девчачий рассмеялся Подушка.

— Вы что пришли? — взяла быка за рога Ира.

— А что, нельзя?

— Здесь каждый квадратный сантиметр асфальта принадлежит синедачникам.

— Почему это?

— Потому что нас больше!

— Где это? Трое на трое! — нахально ответили украинцы.

— Подушка, тебя за человека не считают, — вздохнула я и погладила Подушку по голове.

— Это еще что такое? А почему вы одну и ту же зовете и Одеялом, и Подушкой? — удивились украинцы. — А ну выходите!

— С поднятыми ногами? — уточнила Ира.

— Ну, кто что поднимет, — ответили они.