Эти слова резанули Тимму по сердцу словно ножом, она судорожно вздохнула.

– Значило, Сюзан. Все это в прошлом.

– Не верю! Ты же так любила Лео, он для тебя очень много значил! И значит!

– Вовсе нет! Оказалось, он совсем не тот, за кого я его принимала! Значит… Об этом даже смешно говорить! Ты вот для меня значишь не меньше, чем он… значил.

– Я женщина, это другое дело.

– Ты права. Дружба между женщиной и мужчиной невозможна. У мужчин мозги устроены совсем по-другому, и цели у них иные. – Тимотия горько улыбнулась. – У нас с Лео нет ничего общего.

В больших глазах подруги ясно читалось недоверие.

– Прежде было иначе. Ты так думаешь сейчас из-за этого глупого недоразумения.

– Недоразумения? – Тимотия отвернулась и пошла вдоль кустов, с каким-то мстительным чувством обрывая привядшие лепестки. – Мистер Виттерал делает мне шутовское предложение, смеется надо мной и над нашей дружбой – и это, по-твоему, недоразумение?

– Но Лео вовсе не хотел над тобой смеяться! – возразила Сюзан. – Ты прекрасно знаешь, Тимма, как хорошо он к тебе относится. Сама же говорила, что он боится потерять твою дружбу.

– Если б боялся, не отталкивал бы меня, – жестко сказала она. – Ты, Сюзан, лучше его не защищай. Он бессердечный человек. Остается благодарить Бога за то, что открыл мне глаза.

– Какой ужас! Я уверена, ты так не думаешь! Ты ведь любишь Лео больше всех!

– Поправка. Я ненавижу его больше всех. Сказав это, Тимотия обнаружила, что по щекам ее текут слезы. Она быстро смахнула их рукой, что, однако, не ускользнуло от Сюзан.

– Я поняла! Ты просто ужасно расстроена! Тимма, дорогая, ну зачем ты себя изводишь?

– Ничего я не расстроена, – всхлипывая, проговорила Тимотия.

Слезы неудержимо лились из ее глаз, она лихорадочно шарила рукой в кармане пелерины, ища носовой платок. Сюзан тем временем подвела ее к скамье и усадила. Тимотия вытерла глаза и немножко успокоилась, но ненадолго – жалостливый взгляд подруги вывел ее из себя.

– Не смотри на меня так! – буркнула она сердито. – Это просто от усталости, я плохо спала. Все пройдет.

– Лучше перестань упрямиться, выходи замуж за Лео, тогда и пройдет.

Тимотия бросила гневный взгляд на подругу.

– Неужели ты меня совсем не любишь? Даже если забыть о его поведении, неужели ты считаешь меня дурой, способной пойти в услужение к такому деспоту, как Лео?

– Где ты нашла деспота, Тимма? Ты же сама всегда говорила, что он очень добрый… даже когда ссорилась с ним.

– При чем тут доброта? Не успел сделать мне предложение, как уже возомнил, что может мною командовать. Пока он всего лишь мой дальний родственник, я спокойно могу не обращать на это внимания. Стань я его женой, от моей свободы ничего не останется. Страшно подумать!

– Но, Тимма, – неуверенно заговорила Сюзан, – разве мужчина, на которого ложится ответственность и обязанность содержать и защищать свою жену, не вправе ожидать от нее послушания? В этом клянутся при венчании.

Тимотия вскочила на ноги.

– Ну уж нет, ничто меня не заставит поклясться, что я буду слушаться Лео! Лучше умереть!

Выплеснув на подругу то, что ее мучило, она почувствовала странную сонливость и бессильно опустилась на скамью. Сюзан что-то говорила, но голос ее доносился до Тимотии словно откуда-то издалека, смутно и невнятно.

Сквозь дремотную пелену прорвалось громкое восклицание Сюзан:

– Валентин! Его, наверное, Лео прислал! Сюзан вскочила и побежала навстречу Валентину, который, заметив их, быстро шагал по дорожке.

– Валентин! – окликнула его Сюзан. – Ты от Лео?

– Не совсем, – сказал он, подходя к скамейке и окидывая взглядом Тимотию.

“Ну вот, сейчас начнется все сначала”, – уныло подумала та, с вымученной улыбкой глядя на Валентина и протягивая ему руку.

– Валентин, сделай что-нибудь! – торопливо заговорила Сюзан, теребя его за рукав. – Она ничего не хочет слушать, просто ужас какой-то1 Может, ты ее уговоришь?

– Вряд ли она меня послушает. – Валентин повернулся к Тимотии: – По правде говоря, Тимма, я здесь, потому что чувствую себя виноватым. Наговорил вчера лишнего, настроил тебя против Лео.

– Ни в чем ты не виноват! – запротестовала Сю-заи.

– Виноват. Всю ночь не спал из-за этого и вот решил прийти. Может, все еще можно поправить…

Глаза Сюзан подозрительно заблестели.

– Ты молодец! – пылко проговорила она. – Я знала, что ты обязательно придешь на помощь.

– Ну что ты, Сью! – засмущался Валентин. – Я сам напортачил. Не умею держать язык на привязи, прямо беда.

– Не казнись! – Тимотия решила, что пора срочно вмешаться. – Я сама вызвала тебя на откровенность, так что если кто и виноват, то это я.

– Да, но… Знаешь, Тимма… ну, если б ты слышала, что Лео говорил про тебя…

– Ага, – перебила его Тимотия. – Значит, вы с ним снова судачили обо мне?

– Черт, а чего бы ты хотела?! – вскипел Валентин. – Бедный парень страшно расстроен, ему надо кому-то излить душу! Лучше уж мне, ближайшему другу. А у вас со Сью что, не так? И не уверяй, будто вы с ней не говорили про это, все равно не поверю! Тимма, послушай меня, ради бога. Он ужасно переживает из-за всего этого. Когда он уходил, у меня просто сердце разрывалось.

Несмотря на все старания Тимотии, слова Валентина ее глубоко тронули, она с трудом сохранила равнодушный вид. Ну нет, никто не должен ничего заметить, и она не станет ни о чем говорить ни с Сюзан, ни с Валентином. Тимотия вздохнула и поднялась со скамьи.

– Спасибо, Валентин, за новости, и тебе тоже, Сюзан. Я знаю, вы оба переживаете за меня. Вы настоящие друзья. Но, пожалуйста, оставьте меня одну. Мне… надо подумать. А ты, Валентин, позаботься, чтобы Сюзан благополучно добралась до дому.

Натянуто улыбаясь, она пожала друзьям руки и быстро пошла к дому.

И вот наконец она в спальне. Плакать почему-то расхотелось. Тимотия подошла к высокой кровати, рухнула на нее и, устремив невидящий взгляд в окно, задумалась…

Лео расстроен? Вот и хорошо. Он сам все затеял, пусть теперь расплачивается. А она-то вчера чуть было не согласилась, прямо не верится. Сам виноват, что такой нетерпеливый. Пусть теперь попереживает – заслужил!

В тот день она пошла на Болота. Впервые сюда ее привел когда-то отец – показать участки, которые ему удалось осушить под пашню. Безлюдие, таинственная атмосфера, царившая в этой топкой низине, над которой витал запах прели и сырости, захватили душу Тимотии, и она стала ходить сюда, когда ей хотелось побыть одной. Здесь хорошо думалось.

У нее никак не шли из головы слова миссис Хонби Если вдуматься, та права – в самом деле, что уж такого отвратительного в том, что ей предлагает Лео? Он не изображал влюбленного. Но ведь смешно ожидать этого! Зато он был честен и откровенен. С чего это она вдруг ударилась в амбицию?

И какое ей дело до того, что у Лео была связь с какой-то кокоткой? Валентин прав – это ее совершенно не касается. И даже если после свадьбы Лео снова свяжется с какой-нибудь женщиной, Тимо-тия вряд ли узнает об этом. Тогда чего беспокоиться? Брак по расчету есть брак по расчету. Какое дело жене, находит ли муж удовлетворение в супружеской постели? Добившись того, чего он хочет, – рождения наследника, – Лео оставит ее в покое. Можно будет не опасаться, что он и дальше будет настаивать на своих правах супруга. Пусть себе развлекается на стороне! Можно вообще его больше к себе не подпускать. В конце концов, она же выполнит условие – родит ему сына.

Возвращаясь домой, Тимотия была уже почти готова сообщить Лео, что она согласна. Наверное, так бы и случилось, если б Лео не сорвался. Но это и к лучшему – он показал себя во всей красе. “Пусть теперь расстраивается, так ему и надо”, – со злорадством подумала Тимотия.

Если б Лео не стал кричать про наследника, дело не кончилось бы разрывом. Она вовсе не собиралась отказывать ему в праве иметь сына. Слова о платонических отношениях вырвались случайно, а он тут же взорвался. Между тем она всего лишь хотела сказать, что перейдет в отдельную спальню после того, как будет зачат ребенок. Разве это не честно?