Мы осторожно ступили на толстый ковер из меха горностая. Все стены комнаты были затянуты бархатом, в центре стояла огромная кровать, накрывая атласным покрывалом, и повсюду были развешаны портреты одного и того создания. Портреты Змея, и я не собираюсь хвалить хранителя за поистине гениальное решение разместить комнату катамита[14] поблизости от своего рабочего кабинета и зала для приемов. Я нервно вздохнул и пошел на цыпочках за Мастером Ли, пытаясь вообразить себя невидимкой. Ничем хорошим это не могло кончиться.

Я шел мимо экрана с изображением дракона, когда меня ударил ствол летящего дерева или что-то в этом духе. Мне кажется, что я еще летел по воздуху, когда Змей схватил Мастера Ли и засунул его в большую малахитовую урну. Атлас на стенах смягчил удар, я поднялся с ковра и бросился на рептилию, которая довольно шипела. Я оказался настолько добр, что несся на него выставив голову вперед, так что он ударил меня в подбородок левой сандалией, потом правой, потом опять левой и опять правой, как ребенок, играющий в мяч, и когда я уже лежал на ковре, то увидел как ротовое отверстие его лица странно изогнулось. Да, Змей улыбался доброму мальчику Десятому Быку, который пришел, что развлечь его и умереть, очень медленно. Он бил меня почти дружески, чтобы не в коем случае не сломать мне шею и не закончить удовольствие. Я сумел перекатиться, дико брыкнул ногой, и Змей оказался настолько увлечен игрой, что даже разрешил мне подняться на ноги.

За спиной рептилии из урны поднялась старая морщинистая рука, державшая метательный нож. Мастер Ли смог высунуть руку только на несколько цзуней, так что о броске речь не шла, но он хотел, чтобы его взял я. Оставалась маленькая проблемка — пройти мимо Змея и добраться до ножа. Все, что я мог сделать — атаковать и молиться, и мне почти удалось поднять его в воздух. К сожалению я рассердил его, он зло зашипел и перестал играть. Руки Змея перехватили мой захват и без труда разорвали его. Потом тварь, в свою очередь, сдавила меня так, что я почувствовал, как мои кости превращаются в желе, и я сумел выдохнуть только, — Бросай! Бросай!

Я рассчитывал, что его это отвлечет. Так и произошло. Мастер Ли бросил нож так, как мог, лезвие лениво блеснуло в воздухе, прежде чем ударить в спину Змея. Он должен был почувствовать, что его укусил муравей. Тварь поглядела назад, увидела вытянутую руку и ей это сильно не понравилось. Довольно громко шипя, Змей повернулся, сильно ударил по урне ногой и стал смотреть, кто разлетелся на куски: урна или старик. При этом он отвлекся от меня. Я рванулся, разорвал захват, схватил его за пояс и, едва не сломав спину, поднял тварь в воздух. Его ноги совершенно точно оторвались от ковра. У меня осталось сила только для одной отчаянной попытки, и все, что я смог придумал — ударить его спиной о край большого мраморного стола. Увы, когда я опускал его, он сумел извернуться и вместо края ударился спиной о плоскую поверхность. Холодные глаза рептилии, не мигая, смотрели на меня, а у меня не было сил сломать ему шею. Руки налились тяжестью, ноги задрожали, я пытался удержать его, бесполезно, я поскользнулся, холодные бесстрастные глаза не отрываясь глядели на меня, я упал на пол и Змей упал рядом со мной.

Он лежал неподвижно, не сводя с меня холодных мертвых глаз, и только тогда я осознал, что произошло настоящее маленькое чудо. Нож Мастера Ли едва прорвал одежду Змея и чуть-чуть проник внутрь тела, совершенно безвредно для твари, но потом нож оказался в нужном месте в нужное время. Удар тяжеленного тела о плоский стол загнал его внутрь, в самое сердце. Змей был мертв и холоден как камень.

Глаза Мастера Ли расширились от изумления, когда я заглянул в его урну.

— Ты жив?

— Господин, — ответил я, — быть может нам покровительствует какое-то божество? Если нет, мы можем разориться, покупая благовония для всего пантеона.

Я сумел вытащить его наружу не разбив урны, и, помассировав ноги, он через какое-то время уже мог ходить, хотя и не слишком хорошо. Он оглядел тело Змея и с удивлением покрутил головой, когда я рассказал, что произошло. И тут же указал на неприятную особенность нашего положения, которая даже не пришла мне в голову.

— Совершенно невозможно выдать эту рану за несчастный случай, — сказал он. — Из-за этого происшествия у нас еще будет много неприятностей, но сейчас необходимо решить самую неотложную проблему. Тело должно исчезнуть.

Я открыл было рот, чтобы высказать пару предложений, и тут же закрыл его опять. Проклятый хранитель был способен разобрать замок на камни, перекопать каждый цзунь земли и осушить колодцы, лишь бы найти своего любимчика, и когда Мастер Ли сказал исчезнуть, он имел в виду исчезнуть без следа.

— Первый шаг — вынести его из этого любовного гнездышка, — с отвращением сказал мудрец. — Хоть это просто.

Просто сказать. Мне пришлось попотеть, пока я дважды пропутешествовал по внешней стене в сад: один раз вынес Мастера Ли, второй раз — Змея.

Я засунул труп в большую тачку (об этом изобретении я уже рассказывал раньше), а сверху накинул большой джутовый мешок из-под навоза. Мастер Ли с удобством расположился наверху, и я покатил тачку мимо стражников, пока мудрец икал, размахивал флягой с вином и орал непристойные песни. Капитан стражников только поклонился. После битвы, в которой старый шаман спас жену хранителя, никто и не ожидал увидеть его трезвым, и, конечно, даже помыслить не мог о чем-то его спрашивать. Я прикатил тачку к фургону кукольника и оставил снаружи, будучи уверен, что никто не собирается подходить к зловонному транспорту мудреца: нет ничего опаснее, чем пьяный шаман. Янь Ши пригласил нас в фургон, в котором было очень много кукольного оборудования и очень мало места.

— У нас неприятности, — сказал Мастер Ли. — Большие.

Янь Ши поднял одну бровь.

— Там в тачке труп.

Янь Ши поднял вторую бровь.

— Это тело той самой змееподобной твари, которая едва не убила Быка, и мы думаем, что великий хранитель перевернет небо и землю, пока не найдет проклятого сына змеи, — сухо сказал Мастер Ли.

Янь Ши кивнул.

— У меня есть ровно две мысли на этот счет, — сказал Мастер Ли. — Во первых, можно превратить труп в один из ваших больших манекенов.

Янь Ши указал на луну, имея в виду, что время идет, а потом сморщил нос — дурной запах.

— Есть и вторая: перевести тигра через ров и уговорить его съесть выблядка.

Янь Ши пожал плечами и широко развел руки — как?

— Надо подумать, — ответил Мастер Ли и его морщинки сомкнулись вокруг глаз, пока Янь Ши глядел на полотняную крышу фургона и негромко жужжал. Потом остановился.

— Завтра, — задумчиво сказал кукольник, — Великий Хранитель Гусиных Ворот устраивает грандиозный праздник в честь выздоровления жены.

— На котором тигр съест Змея? — спросил Мастер Ли.

— На котором Великий Хранитель Гусиных Ворот съест Змея, — ответил Янь Ши.

Я решил, что он неудачно пошутил, но Мастер Ли думал иначе. На самом деле он с восхищением посмотрел на кукольника. — Мой друг, вы действительно гений! — воскликнул он.

— Но вы же не говорите серьезно? — слабо пискнул я и посмотрел на Янь Ши, потом на Мастера Ли.

Откровенно говоря я бы не хотел описывать то, что последовало потом, но — нечего делать! — я взял на себя обязанность честно описывать приключения Мастера Ли, так что я обязан включить сюда детали, из-за которых я буду выглядеть еще глупее, чем обычно. В течении следующих ужасных часов мне в голову лезли только совершенно неподходящие картины. Например самая первая сцена, с которой начался мой рассказ, и у меня не было даже тени мысли, почему она впилась как заноза в мой мозг и не собиралась уходить. Я видел презренного варвара с каменным лицом и глазами-сосульками, ищущего на себе вшей и валяющегося в грязи в месте, которое называется Сабинские Холмы, но при этом опускающего свою кисть в яд, чтобы написать идиотские критические замечания и, сладостно хихикая, послать их в Китай.