Много десятков лет тому назад жила в селе богатая вдова Фадеевна. Рос у неё единственный сын Никишенька. Умишком был не то что слабоват но, надо сказать, глуп, как сивый мерин. Да к тому же был худоязыкий, не выговаривал многие буквы. Но у богатых ведь дурней не было. Обут, одет с иголочки, голенищи сапог, словно зеркало. Стало в годах чадо, надо женить. Высмотрели умную, красивую девушку. Пошли дети и все в тятеньку, так же многие буковки не выговаривают. У Никишеньки была страсть - врать. Выйдет к лавке, соберёт вокруг себя малых детишек и сообщает им, что скоро привезут ему другую невесту с десятью возами разного товара, да с золотом, что скоро он поедет к царю. Врал и сам себе верил.

С 1910 года прошло шестьдесят лет, я между двадцатыми и тридцатыми годами трижды был секретарём сельского совета и в то время знал каждую семью с её хозяйством от Шадрина, то - есть сверху, и до Рехтина, то - есть донизу. И сейчас помню каждого жителя не только по фамилии, но и по имени отчеству.

Каждый из этих людей жил по - своему и каждый в своей долголетней жизни имел курьёзные или забавные случаи, всего не опишешь. А вот проживших сто и более лет следует назвать. Андрей Бердюгин живёт больше всех - 119 лет, За ним следует Родион Новосёлов - 117 лет. Потом, по нисходящей следуют - Иван Паклин, Дмитрий Богомолов, Григорий Гордеев, Родион Лубягин, Аким Субботин. Ну, а которые, не много до ста ещё не дотянули, тех перечислять не буду. Не буду перечислять и старушек перешагнувших столетний рубеж, потому что тут точно со счёта можно сбиться.

В селе было развито кустарное производство. По любой профессии свои мастера или даже несколько. Только сапожников было двенадцать. Слов нет, шили прочно и сапоги, и обутки мужские и женские, но только для работы в хозяйстве. А красиво и чисто отделанные, выходные мог шить только Королёв. Если сошьёт Абатуров Фёдор, то через неделю каблуки будут на боку.

Многие в селе плотничали. Постоянно строились дома из лиственного кондового леса, которые и посей день стоят, хотя уже почернели и покосились. Некоторые умелые плотники сами жили в немудрящих хатёнках редко в две комнаты. А вот Михаил Подоксёнов поставил себе дом в четыре комнаты, крытый по - круглому. Он сам был хороший столяр и всю отделку произвёл сам, заглядение. А Родион Шипунов и Василий Буйских по людям плотничали и столярничали, а сами жили на квартирах.

Для строительства требовалось много пиломатериала: плах, тёса. Его тоже надо уметь готовить. Делались козлы, на них накатывали круглый лес. Один работник стоит вверху, другой внизу. Маховая пила не лёгкая, да и надо следить, чтобы рез не ушёл от шнуровой черты. Прокопий и Пётр Васильевы больше пилили прямо в Будачихе, там у них были и козлы. Дмитрий и Афанасий Сидоровы пилили у своей ограды. В Черновом, пилили Кривоногов с Березовским. А Паномарёв Михаил с Черноталовым Семёном работали по домам у хозяев. Пилили по восемь копеек с аршина. На обед хозяйки обязательно варили мясной суп, а Семёну подавай к обеду только калачи, иначе работать не будет.

Первые поселенцы, да и какое - то время последующие, строили свои дома двухэтажными. В нижнем этаже полезными были кухня, а из неё двери в кладовую, откуда был запасный выход на улицу. В кухне могли жить старики. В большой русской печи готовилось всё на завтрак, обед, паужин, и ужин. Стряпались калачи и булки из пудовой деревянной квашни.

Продукты хранились рядом в кладовой. На усадьбе, которая занимала, как правило, в полгектара, амбар с одним или двумя отделениями. У многих к нему пристраивался троестен - завозня, на берегу речки или по близости баня, у некоторых овин для сушки снопов и гумённая крыша для молотьбы. Огород тут же, конюшня для жеребца отдельно, разные хлевки и навесы для скота овец и птицы. Крылись дома по - круглому тёсом из лиственницы, полы настилались из кедровых плах, дома рубили строго из лиственницы, весь материал просушивался год, а то и более. Ограды у большинства городились наглухо из плах. Старых домов уже нет, сгнили или перестроены. По тому типу вновь построены у Деревнина, Клопова, Воронова, Неустроева и многих других. Последними, перед Советской властью построили двухэтажные дома Таскаев, Абатуров, Зуев. Больше двух этажных домов в Тележихе уже ни кто, ни когда не строил. Некоторые дома были сделаны "связью", то - есть комнаты по бокам, а по средине сени по - старообрядчески. Большинство же домов в селе двухкомнатные с сенями и кладовкой. Были и без сеней. Выходили из комнаты прямо на улицу, да и окна в таких домах были одинарные. Хотя была полная возможность пристроить не только сени, но и вторую комнату, лес - то был кругом, да хозяева предпочитали не утруждать себя лишними заботами, лучше отдохнуть. Были и бездомовики. Каждый из них, безусловно, мог бы иметь хоть какую - либо, но свою хату, а они людей стесняли и себе делали жизнь тошной.

Задолго до переворота к нам в село приехал на жительство Михаил Иванович Малеев. Оказался он хорошим слесарем жестянщиком, делал железные печки, паял самоварные трубы, чинил замки и т.д. А Иван Ефимович Тимофеев шорничал. Оголовленный им хомут, отделанный красным или зелёным сукном, сшитая с кистями шлея - всё это под бронзовым или никелевым набором блестело. От такой сбруи не оторвёшь глаз. Хорошо, красиво и прочно шил и плёл сбруи Фёдор Лебедев. А вот седёльные деревяги и обтяжку сёдел делал только Иван Королёв. У Харламова Василия была мастерская по изготовлению колёс к телегам на любом ходу. Там всегда было по - многу берёзовых корней и напиленных болванок - этот материал сушился на ободья и пальцы к колёсам..

Пимокатов в селе тоже предостаточно - более полутора десятков. Но из всех отличалась работа Ивана Обанина да Селивёрста Швецова сделанные ими пимы, хоть взрослые хоть детские, как игрушки, и носили их по три года без подшивки. Более сносно катали Трофим Кастрюля, Иван Лоскутников, Алексей Косинцев. А если скатает Митька Паклин, то проносите только до рождества. Из приехавших позднее переселенцев так же безупречно катали валенки Николай Берсенёв и братья Ерёмины Анисим и Иван. Скатанные ими калоши на сапоги я носил четыре зимы. В селе имелось две шерсточесальные машины, которым хватало работы и зимой и летом. Одна была у пимоката Павла Сыскова. Принимал он шерсть не теребленной, сам обрабатывал её на теребахе, а потом из чёсаной катал пимы. Хороший он был специалист, усердный труженик. Другая машина была у Луки Агаповича Косинцева, у него всегда была большая очередь, так как приносили сюда шерсть не только жители нашего села, но и из других сёл. Плата была с фунта деньгами.

Гордились своей работой бондари. Андрей Гилёв когда - то делал бочата для маслозавода, а потом сменил его Павел Тоболов и Никита Менщиков. Заводу тогда этих бочат требовалось бесчисленное количество, их увозили с маслом, и они не возвращались. А разных размеров посуду мастерили Василий Буйских и Игнатий Черданцев. Такая посуда всегда требовалась и под соления, и под воду в избе и в бане, и на пашне. Нужны были сорокаведёрные кадки, разные лагунки и маслобойки. Деревянной посуды было гораздо больше, чем железной. Делали её из кедрового леса, обручи набивали железные и из черёмуховых прутьев.

Изощрялись в своём искусстве гончары. Многих научил изготовлять глиняную посуду охотник Королёв. Он делал изумительные по прочности и красоте изделия - кринки, горшки, корчаги, бокалы, чайные чашки с блюдцами, разные игрушки и свистки. Этим искусством в совершенстве владела и его жена. После окончательного изготовления каждая вещь звенела и блестела. Их изделия быстро раскупались не только тележихинцами, но и жителями из других сёл. Освоил гончарное производство и портной Свиридов, а позднее Иван Дейкин. С увеличением ввоза стеклянной посуды в артельную лавку, спрос на глиняную прекратился.

Зато спрос на портняжное мастерство был всегда и ни когда не прекращался. Мастерской не было, но пошивом занимались многие. Верхнюю одежду шили Александр Свиридов и Андрей по фамилии Егорович. Работы у них хватало, но заказы выполняли быстро. Мужское пальто шили в три дня, за труд больше всего брали продуктами. Многие для своей семьи шили сами. В основном шили руками, так как машинок не было. А надо сказать, не только нижняя одежда, но и пиджаки и понитки носили холщёвые, особенно в рабочее время. Сшить рубашку из ситца и сатина стоило двадцать копеек.