40. Досуг вроде бы не предполагает никаких обязательств — именно поэтому пуритане всегда выступают его противниками; пуритане исходят из ложного аргумента, будто труд благороден по самой своей сути. Эта, исторически легко объяснимая, необходимость всячески превозносить ценность труда, на который в действительности людей толкает единственно потребность в регулярном заработке, создала специфическую атмосферу, где избыток внешнего удовольствия и наслаждения очень быстро приводит к пресыщенности. Ошибочно полагать, что человек, длительное время вынужденный довольствоваться тремя неделями отпуска в году, станет непременно счастливее, если ему вдруг дадут отдыхать шесть недель. В какой бы ситуации мы ни оказывались, мы пытаемся извлечь из нее некую относительную компенсацию; и потому в условиях, исключающих, по мнению стороннего наблюдателя, саму возможность счастья, тот, для кого эта среда обитания привычна, всегда находит там для себя больше или меньше счастья. И находит — почти с уверенностью можно утверждать — именно тот, для кого эта среда привычна, тот, кто уже умеет находить для себя вознаграждение в данных условиях. Наша способность наслаждаться обусловлена той ситуацией, в которой мы вынуждены были учиться наслаждаться.

41. Первая обязанность для имеющего досуг, таким образом, — научиться им наслаждаться; и мне это, вопреки бодрым заверениям оптимистов, представляется неимоверно трудным. Пока еще не было случая, чтобы профсоюз призвал своих членов объявить забастовку с требованием уменьшить зарплату и увеличить продолжительность рабочего дня; но в будущем такое вполне может случиться.

42. Вторая обязанность для имеющего досуг больше сродни одной из старых привычных обязанностей. Она состоит в том, что досугом надо делиться с другими, то есть часть его отдавать тем, у кого досуга пока недостаточно.

43. Бедность — вот противополюс, который в настоящее время служит нам движущей силой; скоро ее место займет невежество. Пустой мозг, а не пустой желудок; недостаток знания, а не недостаток пропитания. Общество досуга должно быть поначалу обществом меньшинства. Противополюс невежества без труда отыщется за его пределами. Главной функцией первых обществ досуга станет просвещение, всестороннее развитие и «одосуживание» отсталых обществ во всем мире. Не может быть истинного досуга, пока весь мир не будет обладать им на равных.

44. Это та великая перемена, которая должна произойти в истории человечества. Богатые общества должны отдать не только имеющиеся у них излишки денег, но и излишки досуга и излишки своих образовательных ресурсов.

45. Все это никогда не сможет осуществиться без ясного планирования; в первую очередь, планирования и переориентирования нашего образования. Бернард Шоу (см. его пьесу «Майор Барбара») считал бессмысленным ожидать какого-либо нравственного прогресса, прежде чем будет достигнуто экономическое благоденствие. В ряде стран это самое экономическое благоденствие во многом уже достигнуто; однако никаких признаков перемен в образовательных системах по-прежнему не наблюдается. Они, как и раньше, привязаны к требованиям первой стадии — конкретному уровню экономического развития, на чем так настаивал Эндрю Андёршафт, а не к образованию, каким оно должно быть в идеале и каким оно видится его дочери Барбаре.

46. Над всей этой одержимостью деньгами, над врожденным стремлением к равному счастью черной тучей нависают темпы роста населения планеты. В конечном счете это и есть главный кошмар нашей нынешней ситуации.

47. При современных темпах рождаемости население мира через пятьдесят лет удвоится, и значит, еще при жизни многих из нас все проблемы, вызванные перенаселенностью, — безумие жизни в большом городе, транспортные проблемы, голод, инфляция, загрязнение воздуха, истребление природы, нивелирование всего индивидуального, — все они станут по крайней мере в два раза острее. В таких условиях разбрасываться человеческим и экономическим богатством для того, чтобы совершать путешествие в космос и наращивать гонку ядерных вооружений, значит играть в бирюльки, когда цивилизация гибнет на глазах: такого вопиющего примера легкомыслия и безответственности в истории человечества еще не было.

48. Идея контролируемого уменьшения населения наталкивается на два рода возражений; первый — что такое контролирование аморально, и второй — что оно противоречит законам эволюции.

49. Тех, кто возражает по моральным соображениям, можно разбить на три основные категории: религиозную, политическую и индивидуалистическую.

50. Прежде у церкви были, весьма сомнительные впрочем, резоны ратовать за высокую рождаемость: чтобы на свет появлялось больше правоверных, чтобы большие семьи создавали или утверждали на веки вечные такую экономическую ситуацию, при которой нищета, невежество и безысходность толкали жертв в «святое лоно» церкви. Но такая политика эффективно срабатывала только там, где церковникам принадлежала главенствующая роль во всех сферах жизни, а этого по большей части давно нигде не наблюдается, за исключением считанного числа малоразвитых стран.

51. Гораздо более убедительный религиозный аргумент сводится к следующему: меры контроля за рождаемостью поощряют нравственную распущенность, и в частности супружескую неверность. На это трудно возразить, но так же трудно и убедительно доказать, что пресечение мер контроля за рождаемостью (борьба с нравственной распущенностью в личной жизни) сделало бы общество более стабильным. Могучий поток эволюции неудержимо рвется к сексуальной свободе. Теперь уже нечего думать воздвигать на его пути плотину; речь может идти только о том, чтобы его направлять. А между тем поток этот несет не воду, а кое-что куда более опасное.

52. Некоторые религиозные люди до сих пор верят, что меры по контролю за рождаемостью идут вразрез с божьим промыслом. Но ведь «божий промысел» не возражает против щитовых ограждений и парапетов в опасных местах, против инсектицидов или хирургии, или компьютеров, или антисептики, или волнорезов, или пожарных команд. Почему он разрешает эти формы научного контроля (причем некоторые из них могут приносить больше вреда, чем пользы) над элементом случайного в жизни, но не допускает контроль за рождаемостью?

53. Еще один абсурдный религиозный аргумент звучит так: профилактика зачатия равносильна убийству, поскольку незачатое дитя в этом случае не может быть зачато. Но эта доктрина, даже если принять ее исходную посылку (что мы существуем еще до нашего зачатия), тянет за собой длинную цепочку трудноразрешимых проблем. Есть тысячи разных способов предупредить зачатие, не прибегая к тому, что, собственно, называется «профилактикой зачатия». Скажем, мужья, которые по долгу службы без конца куда-то ездят. Не совершают ли они убийство каждую ночь, выпадающую на оптимальную для зачатия фазу, если проводят эту ночь вне дома? И не следует ли расценивать все позиции, используемые при копуляции, кроме тех, что с наибольшей вероятностью ведут к зачатию, как то же самое убийство?

54. В нашей власти остановить зачатие детей; но не в нашей власти убивать незачатых детей. Закон требует предъявить тело.

55. Нам дана свобода, чтобы у нас была возможность контролировать; и не может быть каких-то особых сфер, где на всякий контроль наложен полный запрет; где, короче говоря, мы обречены не быть свободными.