И тут со стороны гондолы донесся громкий крик.

Взглянув туда, Клайд увидел у кромки воды Аннелиз. Перед ней на коленях стоял Пит Нилунд в разорванном темно-синем пиджаке и со связанными руками. На глазах Клайда Аннелиз ударила бывшего мужа по плечу шестом, заставив встать на ноги. От увиденного Клайду стало тошно, и он, отвернувшись, стал наблюдать за серой кошкой, которая крадучись приблизилась к одному из шарообразных кустов, замерла на мгновение и вдруг, взвившись в воздух в молниеносном прыжке, сбила на землю одного из жуков. Приземлившись рядом с жертвой, охотница принялась не спеша ее пожирать, аккуратно отделяя несъедобные хитиновые надкрылья. Другая кошка, соскочив с крыши сарайчика, неприязненно покосилась на товарку, брезгливо дернула хвостом и потрусила прочь.

Тем временем Батиста, навалившись всей тяжестью на дверь сарая (разбухшее от сырости дерево поддавалось с большим скрипом — в буквальном и переносном смысле), сумел открыть ее достаточно широко, чтобы можно было войти внутрь. На несколько минут он исчез из вида, потом снова появился и присел рядом с Клайдом, который тут же спросил, что он обнаружил в сарайчике «Мутагеникса».

— Да, собственно, ничего особенного, — ответил Батиста. — Видел пару лабораторных столов и железный шкаф-картотеку. И еще одну дверь. Я думаю, она ведет в дом наверху.

Подгоняемый Аннелиз Пит Нилунд нехотя ковылял к зданию. Глядя на него, Клайд вспомнил старый итальянский фильм о вампирах. В самом начале фильма извлеченный из могилы главный вампир мало чем отличался от скелета, но после того как ему удалось погрузить клыки в горячую кровь юной героини, он начал снова обрастать сухожилиями, плотью, кожей. Сейчас Пит Нилунд напоминал того вампира примерно на середине его возвращения к квазижизни.

У самого дома Аннелиз просунула конец шеста между лодыжками бывшего супруга, и он, споткнувшись, растянулся во весь рост на загаженном кошками песке.

— Проклятая спятившая сука!.. — выругался старый рокер, вытирая рукавом налипшую на лицо грязь. — Думаешь, так ты чего-нибудь добьешься?

— Обо мне не беспокойся, — возразила Аннелиз. — Из нас двоих именно у тебя самые серьезные проблемы.

— У меня нет никаких проблем, — отозвался Пит самодовольным смешком. — Брад и ребята уже спешат сюда, и тогда именно ты будешь стоять на четвереньках и умолять, чтобы тебе кто-нибудь вставил.

— Эй, попридержи язык! — с негодованием крикнул Клайд, вернее, хотел крикнуть. Язык у него все еще заплетался от усталости и лекарств, и он сумел произнести что-то вроде: «Прджзык». Пит Нилунд смерил его презрительным взглядом.

— Ты ее еще не знаешь, приятель… Ради острых ощущений Аннелиз готова отдаться и пьяной горилле. Помнишь наш совместный тур с «Оазисом», дорогая?.. — Он усмехнулся. — Видел бы ты ее тогда!.. Наша оторва зажигала по полной. Я говорил ей…

Он осекся, Батиста, который подбрасывал в ладони несколько галек, метнул одну из них в певца и попал в грудь.

— Брад не приедет, — сказала Аннелиз. — Можешь не ждать. Милли с ним расправилась.

— Милли? — Пит Нилунд снова фыркнул. — Чушь! Она не стала бы участвовать в подобной глупости. Никогда!..

Ему никто не ответил, и Пит посмотрел на каждого по очереди.

— Эй, вы! Что, черт побери, вы задумали?

Не удостоив его ответом, Аннелиз подошла к Клайду и спросила, как он себя чувствует.

— Что за таблетки ты мне дала? — ответил он вопросом на вопрос.

— Сульфат морфия. Клайд хмыкнул.

— В таком случае, я чувствую себя соответственно.

Пит снова пошевелился, попытавшись принять более удобное положение.

— Так это все из-за него? Из-за этого козла?!

— Почему бы нет? — спросила Аннелиз. — Заметь, я не сказала «да»… Просто — «почему бы нет?», так что можешь думать, как тебе больше нравится.

И она положила голову на плечо Клайду. Прикосновение было теплым — он и не заметил, что вокруг довольно холодно. Сразу захотелось спать, и на минуту — а может быть, на десять — единственным, что слышал Клайд, было журчание реки и шорохи, которые производили охотящиеся в траве кошки. Потом Батиста сказал:

— Что-то я проголодался.

— Я тоже, — немедленно поддержал его Пит, приподнимаясь на локте. — Как насчет того, чтобы поймать с полдюжины кошек и поджарить? Можно устроить пикник на свежем воздухе, если только вы не забыли взять с собой мятное желе. Я слышал — жареные кошки хороши с мятным желе.

Аннелиз, дрожа от непонятного напряжения, подалась в его сторону.

— Ты действительно голоден, Пит?

Во взгляде рок-звезды вспыхнула искорка беспокойства.

— Отвечай — ты голоден?!

На мгновение ее лицо снова стало холодным и мертвым, как некоторое время назад, когда они плыли по подземному озеру, и Клайд, испугавшись, что Аннелиз сейчас убьет бывшего мужа, попытался схватить ее за руку, но опоздал. Она сделала шаг, другой… и, миновав Пита, стала возиться с замком на огородной калитке. Замок почти сразу поддался, и Аннелиз, резко распахнув дверцу (что вызвало небольшой переполох среди следовавших за ней по пятам кошек, которые так и прыснули в стороны), присела на корточки и стала ковыряться в земле. Через несколько секунд она выпрямилась, держа за стрелки пару облепленных грязью крупных луковиц.

Вернувшись к Питу, она ткнула ими прямо ему в лицо.

— Ты хотел есть? Ешь!

— Да пошла ты!.. — Он отвернулся.

— Не бойся, они не отравлены, — проговорила Аннелиз негромким, звенящим от напряжения голосом. — И потом, тому, кто уже отравлен, никакой яд не страшен.

Лицо Пита чуть дрогнуло, в глазах промелькнула тень подозрения. Какими бы мимолетными ни были эти чувства, Аннелиз их заметила.

— Да-да, — кивнула она. — Ты правильно догадался. Вот уже больше года я кормлю тебя овощами со своего огорода. И если бы ты так не боялся врачей, самый поверхностный медосмотр давно бы выявил рак. А теперь уже поздно. Ты сгнил изнутри.

Пит Нилунд попытался небрежно пожать плечами, но не смог скрыть своего потрясения и страха.

— Конечно, такая гадина, как ты, могла и не заметить добавочной порции яда, — продолжала Аннелиз. — Не исключено, что он только прибавляет тебе здоровья.

Она немного помолчала, словно выжидая, пока смысл сказанного полностью дойдет до Пита, потом вдруг взмахнула луковицами, которые по-прежнему держала за стрелки. Удар пришелся в лицо, и Пит, застигнутый врасплох, снова опрокинулся на землю. Подняться он не успел. Усевшись на него верхом, Аннелиз продолжала бить его снова и снова и никак не могла остановиться. Ее рыжие волосы, разлетаясь при каждом движении, застилали ей глаза, и все же каждый новый удар попадал точно по голове. Пит корчился и выгибал спину, пытаясь сбросить Аннелиз, потом вдруг затих, а она продолжала наносить ему удар за ударом. Луковицы давно отлетели в сторону, и она молотила его кулаками, всхлипывая при каждом попадании, как она делала, когда занималась с Клайдом любовью.

Кошки, напуганные возней и резкими движениями, разбежались и попрятались в траве. Клайд громко окликнул Аннелиз, умоляя остановиться, но она не услышала или не пожелала услышать. Наконец Батиста — не особенно, впрочем, торопясь — поднялся и, обхватив ее за плечи, оттащил в сторону. В первые минуты она сопротивлялась, но вырваться не могла: подняв Аннелиз, Батиста развернул ее лицом к себе и прижал, не давая пошевелиться.

Только сейчас Клайд заметил, что одна из луковиц подкатилась к его башмаку. Она была разбита и сплющена, на бледной кожуре виднелись грязь и капельки крови. Второй луковицы нигде не было видно.

— Отпусти, — глухо сказала Аннелиз.

Батиста разжал руки, и она сразу отступила в сторону, несильно толкнув его в грудь. Повернувшись, Аннелиз подошла к реке и, убрав волосы назад, долго стояла молча, глядя вверх по течению. Пит не шевелился, к его окровавленному, грязному лицу прилипли ошметки луковой мякоти и кожуры. Глаза певца были закрыты, он хрипло, с присвистом дышал и, похоже, был без сознания. Батиста растерянно топтался на месте, не зная, что ему делать. Одна из кошек подобралась вплотную к Клайду и, не обращая внимания на его слабые попытки прогнать ее прочь, стала слизывать с кожуры капельки крови.