Довольные собой, сруливали в переулок. Долгов открыл, что у него есть двести рублей и предложил пить пиво в кафе «Сказка». Машина нас догнала — хотели дать в рассыпную, но постеснялись. Наперерез вторая — загородили дорогу. Вы, кричат, ребята, кое-чего забыли — придётся вернуться и снять. — Как снять?! — Пошли, пока не ушли, а потом поедете.

Журналисты ещё не уехали, и мы им закричали. Они динамично так с рук снимали, как нас ластают — в наручники и пихают в машины. «Свободу Лимонову!» — крикнул погружаемый в ментовозку Гроб, «Молитесь Козлу!» — рявкнул Рома, и все удохли — кроме милиционеров, конечно — они подумали, что имеется в виду их автомобиль, и молиться ему им явно ни к чему, разве что сверху укажут…

Отсек для перевозки задержанных, как вы знаете, очень маленький, а Санич, Рома и Паша (второе его прозвище Биг-Фут) очень большие, поэтому меня, как ни пихали к ним, так и не запихнули, и пришлось мне ехать в кабине — как белому человеку — я, как продажная тварь, сидел вольготно, один на всём заднем сиденье, общаясь с сотрудниками, покуривая в окошко, помахивая камерам ручкой — бывшие мои сотоварищи выли от неудобства, стучали в решётку, орали: «Ну, Шепелёв, ну сука, мажор!» — на толчках им стало совсем тяжело… Менты остановились, открыли задник и пообещали, если услышат ещё хоть слово, иссодить дубинками.

Привезли в РОВД, сгрузили в коридор. Самое противное, что менты никогда ничего не объясняют, а граждане своих прав не знают — знают только одно: если уж попал, то лучше молчать и терпеть. Реплики из кабинетов слышались странные, недоумённые — сто лет наверно тут не было политических! Вызывали по одному записать кто таков. Тут же спрашивали — вежливо-обыденно друг у друга и с большим гонором-наездом у нас — кто такой Лимонов. Мы все отвечали писатель, а они говорили «фашист» и даже «предатель». Тут же началось: Ну чего вам, блядь, не хватает?! Свободу им дали! Люди за вас воевали, кровь проливали, а вы… Ты знаешь, кто такой был Котовский?!

- А ты?!

— Блять, совсем ахуели, зажрались! Ты в армии служил? А ты?

Однако это были только цветочки. Тут пришёл некий следователь — Алёша назвал его какой-то фамилией из сериала «Менты» или «Бригада» и все удохли — сильно пьяный. Он задавал те же вопросы, но в силу своего состояния и природной склонности — в более категорической форме. Особенно невзлюбил Долгова.

— Сколько лет?

— Двадцать семь.

— Учишься, работаешь?

— Не работаю.

— В армии служил?

— Нет.

«У меня пять боевых вылетов! — орал г-н звезда экрана. — Пока ты тут ходил хуй дрочил, я, блядь, в Афгане хуярил! За ваше светлое будущее, за ебучий Советский Союз! Убивать вас надо — таких как вы долбоёбов и пидарасов! — вместе с Лимоновым вашим! Душить и вешать!»

Мы слышали всё это даже в коридоре. Ощущение от его речей было такое, что он едва сдерживается и вот-вот не выдержит и накинется на бедного Алёшу. Оказалось, что мы мыслим в правильном направлении. Далее последовало:

— Жаль что нельзя — жалеют вас! Но въебать я тебе въебу! Пошли в сортир — один на один — вот и покажи свои убеждения! Я тебя, блядь, щенка, сразу обучу! Пошли!

Алёша лепетал что-то о толерантности и парламентаризме, но никто не собирался вникать. Он схватил его и вытащил в коридор.

— Ну что, пойдёшь? — он теребил его за шиворот, нагло ухмыляясь — казалось, едва удерживаясь от припадка истерического смеха.

Алёша галантно отказался.

— Кто?!! — развязно обратился он к нам.

Все молчали. В голове было одно слово — «отпиздиют».

— Ну ты, здоровый! — обратился он к Биг-Футу.

Паша, в модных очках и с бородкой — ни дать ни взять западный интеллектуал — улыбнулся и так же вежливо отказался.

— Зассали! — обрадовался сотрудник и стал более настойчиво приглашать нас в сортир, уж было подхватив под руку Долгова и потащив его. Вышли из кабинета и сказали, что хватит баловаться, некогда — надо ещё брать отпечатки, фоткать и на камеру снимать.

Они как-то уяснили, что организаторы я и Гроб. Мы и не отпирались.

— Чё вам надо?! Кто вас научил?! Кто такой Лимонов?!

Я проговорил что-то туманное о Летовской революции творцов, художников, поэтов, революции солнечных сил… Не восприняли они и язык геббельсовской пропаганды — ещё более туманное «объединение нации вокруг идеалов национальной революции» Тогда я в корень опростился и залепетал о социальной справедливости и счастье простого народа, о том, что в книгах пишут правду о произволе властей (тоже мне Чернышевский), но они и этого не поняли. Признаться, я и сам плохо знаком с идеологической платформой партии — книг читать не довелось, а у сочувствующих, у кого ни спросишь — никто не может внятно изложить. Максим Рыжкин начал объяснить весьма популярно и наглядно: «Вот это вот, допустим, Ленин, — мы выпивали у него на кухне самогон, и он как раз доставал из банки огурцы и выкладывал их на тарелку, — вот это вот Николай II, вот это Пётр I, вот это Дзержинский — ты их всех должен уважать…» — мы запили этот простой урок парочкой стаканчиков, и когда я «откусил от Ленина», чуть не передрались…

— Чё он написал?! — вытаращив глаза, орал мент.

— Читать надо, — сказал я.

— Дерзить, блядь!? — вскочил из-за стола в порыве ко мне.

Я отступил, пытаясь сохранять хладнокровие и на всякий случай присматривая что-нибудь на столе сбоку.

— Хватит, Петрович, хорош, — подсказали сбоку.

— В армии служил?

— Не-а.

Позвали Гроба.

— Чем занимаетесь? — услышали мы в коридоре.

— Бренчать, дренчать и хуйню собирать! — переозвучил я его ответ строчкой из Летова, и мы все удохли.

— Вы чё там уссываетесь?! — орали оттуда, — плакать надо! Щас мы вас охуярим!

<…>

Окончание 6.

Все погнали чуть ли не бегом в «Спутник», чтобы успеть там посмотреть про себя в новостях и отметить…

Мне было очень близко до мультимедиа, но я не хотел туда. Долгов сказал, что «можешь переночевать в клубе, а я можть займу денег», и я купился на это, надеясь на продолжение банкета. Мы ехали вместе с Гробом и Ромой. Вдруг мы с Алёшей слышим, как Рома и говорит Гробу:

— А этих чертей ты случайно не знаешь — Санич там, О. Шепелёв?..

Мы все удохли.

— А это, по-твоему, кто? А Санич — Санёк длинный — вы же с ними на обувной репетировали на одной базе! Что значит, пить надо меньше и колоться!

7.

По пути «в клуб» (компутерный клуб, где он работал, самодельно-маленький, но зато озаглавленный не менее как «ЗЕОН») я купил бутылку вина и своё любимое пирожное безе. «Только никому не говори: жажда — всё, и нехуя портить имидж», — обратился я к посмеивающемуся Алёше, который пообещал завтра же внести соответствующие обновления в свой сайт — «Эх, жалко фотика нет!»

Едва мы вошли, как я расковырял пробку и начал пить, предлагая, естественно, и ему. И вообще пить всю ночь, но он пошёл в отказ.

Ну это и к лучшему, думал я, вернувшись, запирая дверь, откупоривая пиво — во-первых, пиво тоже неплохо и оба баттла мене, а во-вторых, я сейчас наконец-то сделаю то, через что должен пройти каждый современный настоящий мужчина — посмотрю порнушку! Вот только б разобраться в системе…

Я закрыл дверь каморки, опустил жалюзи, выключил свет, залез на своё ложе — как раз у главного компа — прислушиваясь к звукам в коридоре… с колотящимся сердцем… и рукой в штанах… включил машину…

Тут начались непонятные мне проблемы. Вместе с основным включились и все остальные, потом какой-то сбой, «введите пароль» или что-то подобное… Короче, всё отрубается, а потом очень долгая — «Он что все одиннадцать проверяет?!» — проверка дисков… Долбаная сеть и факен ХР — то что я вообще не осознаю!.. «…данные утеряны…» — звучит для меня как приговор — завтра придёт долбаный босс, а тут — Тотал Систем Капут! — мало того, что может всё же что-нибудь как-нибудь заклинить от винища, похерилось вообще всё, и вот он виновник, выплачивай! — не знаю, потеряла ли что всемогущая СИСТЕМА, а я потерял нервов как будто пытался одновременно уложить на своё ложе из стульев не менее осьми же трезвых Зельцеров! Но фокус в том, что остановиться не завершив задачу я не мог.