Универсальный физический процесс раскрывается как непосредственный процесс времени. Время происходит не так, как показывают атомные часы (здесь речь идет лишь о значении времени), время само по себе происходит как «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Время в своей непосредственности, как фундаментальная реальность физики и раскрывается всей своей структурой в ее развитии и становлении как «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Время это и есть та самая «материя» физических процессов. Современная физика в каждом из своих «разделов» имеет дело со временем, конкретное знание каждого раздела современной физики есть определенная формализации времени, суть представления того или иного физического процесса. Программа рефлексии современной физики состоит в дефиниции материи физических процессов как времени, когда результатом такой рефлексии станет меганаука, раскрывающая самодефиниции времени.
2. Разведывание истинных начал термодинамики. Дефиниция времени как «температуры атома»
«Это применение языка во многих отношениях довольно удовлетворительно, напоминая подобное же употребление языка в повседневной жизни или в поэтическом творчестве. Мы констатируем, что ситуация дополнительности никоим образом не ограничена миром атома. Может быть, мы сталкиваемся с ней, когда размышляем о решении и о мотивах нашего решения или когда выбираем, наслаждаться ли музыкой или анализировать ее структуру. С другой стороны, если классические понятия применяются подобным образом, то они всегда сохраняют некоторую неопределенность; они приобретают в отношении реальности тот же самый статистический смысл, какой примерно получают понятия классического учения о теплоте при их статистической интерпретации. Поэтому здесь, возможно, полезно краткое обсуждение статистических понятий термодинамики.
Понятие “температура” выступает в классической теории теплоты как понятие, описывающее объективные черты реальности, объективное свойство материи. В повседневной жизни довольно легко определить с помощью термометра, что мы понимаем под утверждением, что некоторое тело имеет определенную температуру. Но если мы хотим определить, что могло бы означать понятие “температура атома”, то, даже если исходить при этом из понятий классической физики, мы все равно оказываемся в очень затруднительном положении. В самом деле, мы не можем понятие “температура атома” сопоставить с каким-нибудь разумно определенным свойством атома, а должны в известной степени связать его с недостаточностью наших знаний об атоме. Значение температуры может быть поставлено в связь с определенными значениями статистических ожиданий некоторых свойств атома, но есть основание сомневаться в том, следует ли называть такую величину статистического ожидания объективной. Понятие “температура атома” определенно ненамного лучше, чем понятие “смесь” в истории о маленьком мальчике, покупавшем конфетную смесь.
Подобным же образом в квантовой теории все классические понятия, когда их применяют к атому, определены столь же расплывчато, как и понятие “температура атома”, — они связаны со статистическими ожиданиями, только в редких случаях статистические ожидания могут почти граничить с достоверностью. Снова это подобно тому, как в классической теории теплоты затруднительно называть объективным статистическое ожидание. Можно было бы назвать его объективной тенденцией, «потенцией» в смысле философии Аристотеля. На самом деле я полагаю, что язык, употребляемый физиками, когда они говорят об атомных процессах, вызывает в их мышлении такие же представления, что и понятие «потенция». Так физики постепенно действительно привыкают рассматривать траектории электронов и подобные понятия не как реальность, а скорее как разновидность “потенций”. Язык, по крайней мере, в определенной степени, уже приспособился к действительному положению вещей. Но он не является настолько точным языком, чтобы его можно было использовать для нормальных процессов логического вывода, этот язык вызывает в нашем мышлении образы, а одновременно с ними и чувство, что эти образы обладают недостаточно отчетливой связью с реальностью, что они отображают только тенденции стать действительностью…
Неточность этого употребляемого физиками языка, заключенная в самой его сущности, привела к попыткам развить отличный от него точный язык, допускающий разумно определенные логические схемы в точном соответствии с математической схемой квантовой теории…
Это понятие “состояния” представляло бы собой в таком случае первое определение квантовомеханической онтологии. Но тогда сразу же будет ясно, что употребление слова “состояние”, особенно выражения “сосуществующее состояние”, связано с онтологией, столь отличной от обычной материалистической онтологии, что можно сомневаться, целесообразно ли еще здесь применение такой терминологии. Если, с другой стороны, слово “состояние” понимать в том смысле, что оно обозначает скорее возможность, чем реальность, — можно даже просто заменить слово “состояние” словом “возможность”, — то понятие “сосуществующие возможности” представляется вполне приемлемым, так как любая возможность может включать другую возможность или пересекаться с другими возможностями…
В экспериментах с атомными процессами мы имеем дело с вещами и фактами, которые столь же реальны, сколь реальны любые явления повседневной жизни. Но атомы или элементарные частицы реальны не в такой степени. Они образуют скорее мир тенденций или возможностей, чем мир вещей и фактов»2.
Современные физики рассуждают примерно так: «До возникновения термодинамики “понятие” времени отсутствовало в классической физике в том виде, в каком оно рассматривается в реальной жизни и в науках, изучающих процессы, протекающие во времени и имеющих свою историю. Хотя в качестве переменной время входит во все уравнения классической и квантовой механики, тем не менее оно не отражает внутренние изменения, которые происходят в системе. Именно поэтому в уравнениях физики знак можно поменять на обратный, т. e. относить его как к будущему, так и к прошлому.
Положение существенно изменилось после того, как физика вплотную занялась изучением тепловых процессов, законы которых были сформулированы в классической термодинамике. Если прежняя динамика описывала движения тел под воздействием внешних сил, сознательно отвлекаясь от внутренних изменений, происходящих в механических системах, то термодинамика была вынуждена исследовать физические процессы при различных преобразованиях тепловой энергии».
Это рассуждение крайне показательно и достаточно ограничиться серьезной рефлексией такого рода «концептов», чтобы выявить направление хронологизации современной физики. В действительности, термодинамика лишь выявила ограниченность «первичного» процессуального физического знания и эту ограниченность законсервировала в своих постулатах.
То обстоятельство, что направление времени никак не учитывается в классической и квантовой механике (не взирая на вероятностный характер уравнений последней), есть, как раз высшее достижение физического знания. Время выступает в качестве параметра, знак которого можно поменять на обратный. Если заданы начальное состояние системы, начальные координаты и импульсы, и известны уравнения движения, то в механике можно вполне однозначно определить любое ее состояние, как в будущем, так и в прошлом.