— Что делаем? — спросил капитан Калиниченко, сидевший на месте наводчика-оператора.

«Дядя Витя», как его называли бойцы группы. Ему было уже сорок пять — в свои годы он мог быть генералом. Но не самую благоприятную роль в его судьбе играл непреклонный характер.

— По обстоятельствам. ПТУРы на обе установки. Всем быть начеку.

Кроме Елены и Калиниченко в «Сталкере» находилось ещё шестеро спецназовцев. За штурвалом машины был сержант Дмитрий Неделин, по кличке «Неделя». Несмотря на скромное звание, этот человек уже успел повоевать. Неделин пришёл в подразделение самым последним, однако, остальные бойцы уважали его за профессионализм и надёжность. В группе он одновременно выполнял обязанности водителя, оружейника и военного инженера.

Одним из автоматических гранатомётов управлял лейтенант Евгений Вартов, «Шмель» — молодой, но серьёзный боец. Его в отряде любили за весёлый и неунывающий характер. Основной специальностью лейтенанта были гранатомёты, противотанковые установки и реактивные огнемёты.

Второй гранатомёт «Сталкера» был под управлением капитана Анастасии Семёновой по кличке «Анка». Своё прозвище она получила за основную специальность пулемётчика. Как хрупкая двадцатичетырёхлетняя девушка управлялась с почти десятикилограммовым пулемётом П(е)-06 — оставалось загадкой.

В десантном отсеке машины находились трое бойцов — штатный медик группы, старший сержант Вячеслав «Луг» Полевой, взрывотехник лейтенант Матвей «Конь» Конев и радист-электронщик старший прапорщик Маргарита «Сова» Совина. В составе экипажа «Сталкера» Совина так же выполняла обязанности оператора беспилотного летательного аппарата, парой которых была укомплектована машина.

Елена нажала на кнопку активации наблюдательной мачты. Тонкая телескопическая труба поднялась над броневиком и начала вытягиваться вверх. Максимальная высота вылета составляла 8 метров, однако сейчас хватало и половины. На мониторе появилось изображение, передаваемое по оптоволокну. Благодаря прекрасной оптике и хорошей гиростабилизации мачты, уже можно было разглядеть отдельные танки «Леопард», расположенные в наскоро устроенных окопах. Рядом были замаскированы БМП, установки ПТУР и другие огневые средства.

Загрохотали пушки Т-99. Даже грозные «Леопарды» пасовали перед мощнейшими ракетами «Тайфун», запускаемыми через ствол и сокрушающими до полутора метров броневой стали. Увеличив масштаб тактической карты, Елена увидела, как одна за другой, гасли отметки целей. Только когда дистанция сократилась до 5 километров, немцы смогли ответить своим огнём. Захлопали стартующие боевые элементы комплексов активной защиты, перехватывая вражеские ракеты. По броне начали чиркать снаряды. Несколько советских танков остановились, над моторными отсеками заиграло пламя. Подчиняясь приказам единой боевой системы управления, места подбитых машин тут же занимали БМПТ.

С громким шелестом над полем боя пронеслись несколько снарядов, упав между советскими танками и позициями противника. Каждый снаряд рассыпал в воздухе с десяток чёрных точек, и на тактической электронной карте появились очерченные зоны с аббревиатурой «МПДМ», обозначавшей минное поле, установленное средствами дистанционного минирования. Это серьёзно усложняло ситуацию. Сами по себе такие мины не могли уничтожить танк, но повредить или частично лишить хода — вполне. В условиях интенсивного обстрела это могло обернуться большими потерями.

Внезапно на карте появилось ещё несколько заминированных участков — уже за боевыми порядками танков и БМПТ. Это означало только одно — противник решил взять передовой эшелон в минный капкан, лишив его возможности отступить. Всё новые порции мин сыпались и впереди наступающей техники. Елена понимала, что в командно-штабной машине батальона сейчас идёт обсуждение дальнейших действий, а автоматическая система боевого управления уже выдала свои рекомендации. Вскоре на карте вспыхнул значок единственно верного в такой ситуации приказа — максимально увеличить скорость и как можно скорее ворваться на позиции противника. «Сталкер» взревел мотором — приказ дублировался и на тактической карте механика-водителя.

Батальон шёл через стену огня, вступив на заминированную территорию. Несколько танков закрутились на месте с порванными гусеницами.

— Воздушная опасность! — бесстрастный компьютерный голос прозвучал внутри машины. — Цель — вертолёт RAH-2, 4 машины. Дистанция 4800 метров.

Речевое информирование использовалось только в самых сложных случаях, когда у экипажа может просто не хватить времени для взгляда на экран.

— ЗУР?

— Предел дальности, на подскоке. Скрылись, — Калиниченко смотрел в прицел.

И тут же снова заработала активная защита советских машин. Часть ракет была перехвачена, но семь Т-99 загорелись почти одновременно. Вместе с другими повреждёнными единицами, потери составляли почти половину танков батальона. У немцев боеспособными на этом участке оставалось всего около 10 «Леопардов», однако были ещё боевые машины пехоты, ПТУР, реактивные гранатомёты. Для размышлений времени не оставалось.

— Неделя, видишь балку на правом фланге?

— Да. Туда? — сержант мгновенно понял замысел.

— Полный ход. ЭМТ включить. Дядя Витя, ПТУРы — готовность. Луг, Конь, Сова, хватайте РПГ, приготовиться к спешиванию.

Машина рванулась вперёд, по диагонали уходя вправо. Здесь проходила балка, тянущаяся перпендикулярно фронту почти до самых позиций немцев. По ней Елена рассчитывала преодолеть оставшиеся два километра и ударить во фланг из всего имеющегося оружия. Балка так же была частично засыпана минами, но оставалось надеяться на хорошую противоминную защиту «Сталкера». Шесть из десяти колёс были смешены вперёд, так что, теоретически, потеря четырёх передних не лишала машину хода. Клиновидное, укреплённое днище так же увеличивало живучесть машины. Ещё одним средством защиты была пара расположенных в носовой части тралов ЭМТ, предназначенных для обезвреживания мин с магнитным взрывателем.

Броневик уже обогнал танки и съехал в балку по крутому склону. Мельком Елена заметила, что погасли две из четырёх отметок вражеских вертолётов — это вступили в действие «Панцири».

— Внутренние отсеки задраить!

Одна за другой хлопнули четыре внутренних бронированных двери, разделяющих машину на пять отсеков: 2 гранатомётных, водительский, десантный и центральный. Теперь даже пробившая броню кумулятивная струя не поразит больше одного отсека.

Елена вытащила из ниши снайперский автомат СВУ-АС, отключила проводной интерфейс машины от индивидуальной информационной системы и опустила забрало бронешлема. Машину тряхнуло — взрыв мины разворотил одно из передних колёс. «Сталкер» начало вести в сторону, но быстро сработала система автоматической компенсации заноса.

— Конь, Сова, Луг, готовы?

— Да.

— Дядя Витя, как мы спешимся — выбирайся из балки и ракетами по дальним танкам. Потом прикроешь нас. Мы берём ближние.

— Есть.

Ещё один взрыв на той же стороне окончательно сорвал повреждённое колесо. Броневик уже доехал до конца балки и на несколько секунд замер. Елена откинула крышку люка, выбралась наружу и спрыгнула на землю.

— Конь, со мной слева, Сова, Луг — справа. Вперёд!

Броневик первым выскочил из балки, спецназовцы опоздали всего на несколько секунд. Первый ПТУР уже стартовал и, пролетев полкилометра, вошёл в борт башни одного из «Леопардов». Три секунды — и загорелся второй танк.

— Гранатомётами, огонь! — Елена присела на колено, готовясь прикрыть бойцов от пехоты.

Коневу понадобилось всего несколько мгновений, что бы подбить ближайший «Леопард» и приготовиться к новому выстрелу. Без промаха отстрелялись и остальные бойцы. У всех на информационных дисплеях шлемов горели цели, автоматически распределённые компьютеризированной системой управления. В течение 15 секунд на позициях немцев вспыхнули 8 огненных вихрей. Оставшиеся 2 «Леопарда» уже были уничтожены снарядами советских танков. Загрохотала 40-мм пушка, прошивая немецкие БМП. По пехоте «работали» автоматические гранатомёты.