Герцен, очевидно, просил в октябре 1856 г. Н. А. Мельгунова найти (через М. П. Погодина) русского студента, который согласился бы выполнять работу наборщика, но Мельгунов советовал Герцену не рисковать, открывая свои тайны еще одному лицу.

Русские работники в типографии — Н. П. Трубецкой, А. Гончаренко, М. С. Бейдеман и другие — появились только спустя несколько лет.

Однако, объясняя долгие промежутки времени между отдельными книгами «Полярной звезды» и «Голосов», Герцен не ссылался на возможности типографии. Еще опыт первых лет показывал, что небольшую брошюру или листовку можно было напечатать довольно быстро. Позже «Колокол» часто выходил до срока. Значит, главной проблемой была не типография, а корреспонденции и материалы из России, в частности книги и журналы.

В 1853–1855 гг. Герцен не имел возможности получать регулярно русские книги и журналы. 20 апреля 1854 г. он писал М. К. Рейхель: «Я достал за целый год „Москвитянина“ и „Современника“<…>.Я упивался и упиваюсь ими» (XXV, 171). Когда основой Вольной печати стали периодические издания, быстрое поступление свежих книг, журналов и газет стало необходимостью. Простая присылка их на адрес Вольной типографии из России уже была формой нелегальной корреспонденции.

Сообщая читателям, отчего «Полярная звезда», не сможет выходить так часто, как было обещано в «Объявлении» о ней, Герцен ссылался на разные «вещественные и невещественные препятствия», среди которых счел нужным упомянуть только «отсутствие легких книгопродавческих сношений между Англией и материком» (ПЗ, II, 271).

Отвечая на критику С. Д. Полторацкого, требовавшего, чтобы в «Полярной звезде» были «обозрения русской словесности», Герцен писал в апреле 1856 г.: «Вы слишком легким считаете выписывание русских книг и журналов из Англии, оно было всегда затруднительно <…>. Один ящик книг я жду с октября; новое издание Пушкина, заказанное мною 1 декабря прошлого года у Трюбнера и С°, было получено 12 апреля» (ПЗ, II, 253).

Как видим, вопрос о книгах Герцен считает настолько существенным, что определяет в зависимости от его разрешения важнейшие проблемы Вольного книгопечатания.

В статье «От издателя» в III-ей «Полярной звезде» (25 марта 1857 г.) Герцен, как бы подводя итог установившимся за 1856 г. связям, писал:

«На этот раз нам нельзя жаловаться на недостаток материалов. За 1856 год мы имели все замечательные периодические издания и газеты, все замечательные книги, вновь вышедшие или перепечатанные» (П3, III, стр. III).

Ясно, что улучшение положения с книгами и журналами также ускорило создание «Колокола». Однако и позже спрос издателей Вольной печати на книги опережал предложение.

При первом же случае, 4 июня 1857 г., Герцен пишет в Москву (через посредство Марии Федоровны Корш): «Мне необходимы книги, т. е. вновь выходящие, их можно было бы прямо посылать из Петербурга, но не теоретические, а книги о фактах — статистики, истории и пр. <…> Да вот еще — дайте, пожалуйста, совет, что надобно сделать, чтоб получать поаккуратнее журналы. Не лучше ли подписывать прямо в почтамте? Шнейдер и др. книгопродавцы посылают иногда месяца за три, выжидая оказии. Не забудьте дать совет» (XXVI, 96).

Эти строки были написаны непосредственно перед выходом 1-го номера «Колокола».

С появлением «Колокола» роль «Полярной звезды» и «Голосов из России» постепенно меняется.

«Ответом на потребность» назвал Герцен свой «Колокол». Потребность была понята правильно. Именно «Колокол», активный и действенный, как «Полярная звезда», впитывавший разнообразную информацию из России (как «Полярная звезда» и «Голоса») и выходивший часто, стал тем, что нужно было передовой России в то время. С 1857 г. газета становится основой деятельности Вольной типографии. Новые периодические издания «Под суд», «Общее вече» были уже дополнением к «Колоколу». (Начиная со 118-го номера (листа) «Колокола» от 1 января 1862 г. подзаголовок «прибавочные листы к „Полярной звезде“» отсутствует.)

Современники быстро поняли значение «Колокола». Посылая Герцену материалы о скандальном деле Зальцмана и Кочубея (появившиеся в 7-м листе «Колокола»), И. С. Тургенев писал Герцену 7 января 1858 г.: «Кстати, я надеюсь, что ты „Зальцмана“ поместишь в „Колоколе“, а не в „Полярной звезде“. В „Колоколе“ оно будет в 1000 раз действительнее». Герцен писал в 1861 г.: «Когда наш почтенный Николай наконец умер из патриотических побуждений, для того чтобы освободить Россию от чудовища, я немедленно начал издавать альманах „Полярная звезда“. Но настоящая, серьезная пропаганда — это газета „Колокол“» (XXVII, 171).

Формально рассуждая, в книге о корреспондентах «Полярной звезды» надо писать также и о корреспондентах «Колокола» — «прибавочных листов» к альманаху.

Но разве уместить, даже в нескольких толстых томах, рассказ о корреспондентах и тайной истории 245 номеров «Колокола», выходивших сначала один раз в месяц, затем два, а одно время еженедельно? «Колокол» — это целое море материалов: статей, заметок, слухов, откликов, дискуссий, публикаций, разоблачений, «смеси».

«„Колокол“, посвященный исключительно русским интересам, — писал Герцен, — будет звонить, чем бы ни был затронут: нелепым указом или глупым гонением раскольников, воровством сановников или невежеством сената. Смешное и преступное, злонамеренное и невежественное — все идет под „Колокол“» (XIII, 8).

Только за первые восемь месяцев издания газеты — в восьми ее первых номерах — использовано более 40 корреспонденций из России, т. е. в два с половиной раза больше, чем в «Полярной звезде» за три года, а в 25 первых номерах «Колокола» (июнь 1857 г. — октябрь 1858 г.) представлено свыше 130 корреспонденций (в том числе только 30 — меньше четверти — были помещены на страницах газеты «самостоятельно», в виде публикации присланного текста, и около 100 корреспонденций — в составе статей и заметок, написанных Герценом и Огаревым).

С появлением «сопутника» «Полярная звезда» не только не прекращается, но благодаря тому, что многие ее задачи «Колокол» взял на себя, претерпевает интересные превращения.

«Полярная звезда». Книга IV. Передовая:

«Освобождение крестьян.

Мы только потому не говорим в Полярной звезде о великом почине императора Александра II, что так много и радостно говорили об этом в Колоколе.

Не надобно забывать, что Колокол составляет именно прибавочные листы к Полярной звезде.

Да, наши пророчества сбылись, Россия двинулась вперед, и мы ждем с нетерпением времени, когда Полярная звезда погаснет при полном дневном свете и Колокол не будет слышен при громком говоре свободной русской речи дома.

Искандер

Путней, близ Лондона, 1 марта 1858».

Обычно — как мы видели — такие передовые Герцен писал, когда том был уже совсем готов.

Передовая сопровождается датой — 1 марта 1858 г., а помеченный тем же днем 10-й номер «Колокола» извещал читателей, что «IV книжка Полярной звезды поступила уже в продажу».

В конце 1857 г. ослабевшая и колеблющаяся власть объявила наконец о начале освобождения крестьян и приступила к трехлетней процедуре подготовки этого освобождения.

Издатели Вольной печати в ту пору полны таких надежд и иллюзий, что Огарев раскрывает свое инкогнито и открыто ставит свое имя под статьей в «Колоколе». Герцен же приветствует Александра II изречением римского императора Юлиана, признавшего перед смертью истинность учения Христа: «Ты победил, Галилеянин!»

Говоря об ошибках Герцена и его либеральных иллюзиях перед реформой, нельзя забывать, что он, как и Огарев, совсем не собирался прекращать тогда «Полярную звезду» и «Колокол». Они лишь «с нетерпением ждали того времени…». Одобрение действий Александра II всегда, в каждой «Полярной звезде» и каждом «Колоколе», соседствовало с такими статьями, которых царь никогда бы не пропустил.