В этих поездках случалось ему проезжать мимо старого дома на гребне холма среди огромных дубов. Однажды он свернул на дорожку, ведущую вверх по холму, и тут же его облаяла свора тощих и злобных псов. Лошадь боялась собак и могла понести, так что впредь Слоник старался держаться на расстоянии от странного места. Но, неравнодушный к прекрасному, все же любил смотреть, как дремлет старый дом, нежась под летним солнцем.

Слоник расспросил Граба.

— Это Ириа, — сказал тот. — Старый Ириа, — поправился хозяин. — Я владею тем домом по праву. Спор идет уже не первый век, вот мой дед и решил отдать этот дом, чтобы уладить распрю. Но с тамошним Хозяином мы спорили бы и до сих пор, если бы он хоть на пару дней мог воздержаться от пьянства. Не видел его, пожалуй, несколько лет. Кажется, у него есть дочь.

— Зовут Ящеркой, и она делает всю работу по дому, я видела ее как-то раз. Высокая и красивая, как цветущее дерево, — сказала младшая из дочерей, Роза. И замолчала, закашлявшись. Ее мать настороженно посмотрела на мага, в ее глазах была боль. Может, на этот раз он обратит внимание на кашель? Маг улыбнулся маленькой Розе, сердце матери потеплело. Ведь не стал бы он улыбаться, если бы кашель был очень серьезен?

— С нами они не желают знаться, все сидят в старой усадьбе, — сказал с отвращением Граб.

Тактичный Слоник больше ни о чем не спрашивал. Но ему захотелось увидеть девушку, прекрасную, как цветущее дерево. Он регулярно стал проезжать мимо старого Ириа. Он попытался остановиться в деревне у подножья холма, чтобы задать пару-тройку вопросов, но там негде было останавливаться и некому задавать вопросы. Ведьма, чьи глаза были словно два наглухо закрытых окна, только раз посмотрела на Слоника и убралась в свою хижину. Подниматься на холм означало встретиться со сворой злобных собак и, возможно, с пьяницей-стариком. Но попробовать стоило, решил Слоник. Он устал от скучной жизни На Западном Окоеме и любил рисковать. Он поехал на холм и не останавливался, пока свора собак не набросилась на него, в ярости кусая лошадь за бабки. Лошадка рвалась и лягалась, и Слоник мог удержать ее только лишь силой рук и сдерживающего заклинания. Псы прыгали и хватали зубами уже ноги Слоника, и он был совсем готов задать стрекача, когда кто-то разметал злую свору, выкрикивая в их адрес ругательства и раздавая удары ремнем. Когда Слонику удалось успокоить взмыленную перепуганную кобылку, он увидел девушку, прекрасную, как цветущее дерево. Она была очень высокого роста, покрыта потом и пылью, и у нее все было крупное — ноги, руки, рот, нос и глаза, а волосы на голове были грязны и неухожены. Девица истошно орала на скулящих, поджавших хвосты собак:

— Прочь! В дом, вы, падаль, сукины дети, предатели!

Слоник прижал руку к правой икре. Собачьи зубы разорвали штанину и кожу на голени, и теперь из нее текла кровь.

— Она ранена? — спросила дикарка. — Ну вы, крысоеды и паразиты!

Она ощупала ногу, но не его — лошадиную. Ладони ее испачкались в замешанном на крови поту.

— Ну-ну, ты же храбрая девочка, ты отважное сердце… Лошадка облегченно опустила голову и задрожала.

— Ты почему не позволил ей сбежать от собак? — негодующе поинтересовалась девица.

Она стояла на коленях у лошадиных ног и смотрела на Слоника снизу вверх, а он разглядывал ее сверху вниз, сидя в седле, и чувствовал себя глупым коротышкой. Ответа дикарка решила не ждать.

— Я отведу ее, — сказала она, поднимаясь с колен и берясь за поводья.

Слоник сообразил, что девица считает, что он должен спешиться. Он так и сделал, спросив:

— Все так плохо?

Он уставился на ногу лошадки, но видел там лишь ярко-кровавую пену.

— Идем со мной, любовь моя, — сказала дикарка. Но не ему.

Лошадка доверчиво пошла следом за ней. Слоник пристроился в хвост процессии. Они поднялись по тропе, ведущей вверх по холму к старой конюшне, где в стойлах не было лошадей. Строение заселяли лишь ласточки, свившие гнезда под крышей, они носились над их головами, обсуждая событие.

— Подержи ее, — приказала девушка и ушла, бросив Слоника цепляться за поводья кобылы в безлюдной пустыне. Вскоре она вернулась, волоча бадью с водой, и принялась обмывать ногу лошади.

— Расседлай ее, ты, дурак! — сердито сказала она, и Слоник повиновался, одновременно заинтересованный и обиженный грубой юной великаншей.

Ему вовсе не показалось, что она напоминает цветущее дерево, но девушка была прекрасна на особый яростный лад. Кобыла слушалась ее беспрекословно. «Подвинь ногу», — сказала девица, и лошадь послушно переступила. Юная великанша обтерла лошадку, накрыла попоной и убедилась, что лошадь стоит не в тени.

— С ней все будет в порядке, — сказала она. — Там глубокая рана, но если промоешь соленой водой — в день раз пять, можно четыре — все заживет. Прости меня, — голос у нее был честный, хотя и ворчливый, как будто она никак не могла взять в толк, как ему удалось заставить собаку напасть на лошадь. Девушка впервые посмотрела ему в глаза. У нее самой глаза были странного цвета, коричневато-оранжевые, как темный топаз или янтарь. Странные были глаза, и ей не приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть Слонику прямо в лицо.

— Я тоже прошу прощения, — сказал молодой человек, стараясь говорить легко и беззаботно.

— Среди кобыл Западного Окоема она — просто Ириан, — непонятно ответила девушка. — Так значит, ты маг? Он поклонился:

— Слоник из Великого Порта Хавнора, к вашим услугам. Не могу ли я… Она перебила:

— Я полагала, ты — с острова Рок.

— Так и есть, — сказал он, возвращая себе хладнокровие. Мгновение девушка рассматривала его странными глазами: взгляд их столь же трудно читаем, как и взгляд овцы, подумал Слоник. А потом она не сдержалась:

— Ты там жил? Там учился? Ты знал Архимага?

— Да, — сказал он с улыбкой. Затем поморщился и нагнулся, чтобы прижать ладонь к саднящей ноге.

— Ты ушибся?

— Пустяк, — сказал он. И правда, порез уже не кровоточил. Девушка вновь посмотрела ему прямо в лицо.

— И каково это… ну, на что похоже… на Роке? Легонько прихрамывая, Слоник подошел к обломку скалы и уселся. Вытянул ногу, чтобы не так болело, и посмотрел на девушку.

— Понадобится много времени, чтобы суметь рассказать, на что похож Рок, — сказал он. — Но я с удовольствием…

— Этот человек — маг или что-то вроде того, — произнесла ведьма Роза. — Маг с Рока! Не спрашивай его ни о чем! Она была перепугана.

— Ничего, он не обиделся, — заверила ее Ящерка. — Только едва ли он смог бы ответить.

— Конечно же, нет!

— Почему нет?

— Потому что он — маг! Потому что ты — женщина, не владеющая ни искусством, ни знаниями, ни познанием!

— Ты могла бы меня научить! Но ведь ты не учила! Роза щелкнула пальцами, прогоняя все, чему она научила девочку или могла научить.

— Что ж, придется мне поучиться у него, — сказала Ящерка.

— Маги женщин не учат. Ты сдурела.

— Вы с Ракитником обмениваетесь заклинаниями.

— Ракитник — деревенский колдун. А этот — мудрый. Он учился Высокому искусству в Великом Доме на острове Рок!

— Он сказал мне, как это бывает, — сказала Ящерка. — Ты идешь через город, город Твил. В стене открывается дверь. Вернее, дверь закрыта. И похожа на самую обыкновенную дверь…

Ведьма слушала, не в силах противиться соблазну тайны и яду страстного желания.

— Ты стучишь, и к тебе выходит старик. Он похож на самого обыкновенного старика. И задает тебе задачу. Нужно произнести особое слово, пароль, и тогда он пропускает тебя. Если не знаешь слова, то внутрь тебе не попасть. Но если он пропустит тебя, то увидишь, что с той стороны, изнутри дверь — совершенно иная. Она сделана из кости, и на ней вырезано дерево, а дверная рама сделана из зуба… из цельного драконьего зуба. Дракон этот жил давно-давно, до Эррет-Акбе, до Морреда, до людей Земноморья. В начале начал, когда существовали лишь драконы. Этот зуб отыскали на Хавноре, на горе Онн, в центре мира. А листья на том дереве вырезаны столь тонко, что сквозь них светит солнце, но дверь столь крепка, что если Привратник закроет ее, то нет такого заклинания, что могло бы открыть дверь. А потом Привратник проводит тебя по коридору, затем по другому, пока у тебя не начинает кружиться голова, а потом ты вдруг оказываешься под открытым небом. Во Дворе с Фонтаном, в самом центре Большого Дома. И там тебя встретит Архимаг, если, конечно, в это время он окажется там…