6. Видишь ли неизреченную премудрость Божию, как Бог, испытав всеми способами терпение праведника, - тогда именно привел в исполнение свое обетование, когда и сам праотец, и все взиравшие на него, судя по человеческой природе, казалось, не могли уже иметь никакой надежды? Так и мы покажем, возлюбленные, такое же терпение, по примеру праведника, и никогда не будем отчаиваться, а станем питаться благими надеждами, зная, что ни трудность дела, ни что-либо другое человеческое не может, слишком препятствовать вам, когда благодать Божия благоволит оказать нам собственную щедрость. Мановению Божию все повинуется и покоряется, и тогда трудное становится легким, и невозможное - возможным. Только бы мы имели твердую веру в Него и, взирая на величие силы Его, становились выше всего человеческого. Тот, кто обещал в будущем неизреченные блага людям, проводящим здешнюю жизнь в добродетели. Тот не дарует ли, тем более благ временных, особенно если мы, стремясь к первым, будем менее желать последних? Именно тогда преимущественно и будем мы наслаждаться этими благами в обилии, когда решимся презирать их. Итак, зная это, будем желать благ постоянных, неизменных и нескончаемых, чтобы и настоящую жизнь провести беспечально, и тех благ достигнуть, чего да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

1. Будем и сегодня, возлюбленные, продолжать вчерашнюю беседу, и снова предложим вам духовную трапезу, чтобы еще раз увидеть, как вы и вчера слышали, неизреченное промышление и снисхождение благого Бога и, с другой стороны, великое послушание праотца и его душевное расположение. Вы видели, как рождение Исаака обрадовало Сарру. “И сказала Сарра, - говорит Писание: смех сделал мне Бог; кто ни услышит обо мне, рассмеется” (ст. 6). Всякий, говорит, кто услышит об этом, примет участие в моей радости. Велик дар, ниспосланный мне от Бога; он превышает человеческую немощь. Кто, говорит она, не изумится, видя, как я питаю молоком от сосцов своих, уже находясь в крайней старости, и до настоящего времени будучи бесплодною? И как бы сама удивляясь и изумляясь этому событию, Сарра присовокупляет: “Кто сказал бы Аврааму: Сарра будет кормить детей грудью? ибо в старости его я родила сына”? Так как это событие было выше природы, потому Сарра и говорит: “Кто сказал бы”? То есть: кто подумает? Кто бы мог представить себе это? Какой ум в состоянии постигнуть, это? Какое рассуждение достаточно будет для того, чтобы вполне объяснить случившееся? Не столько удивительно, что из камня в пустыне потекли источники вод, когда Моисей ударил по нему жезлом, сколько то, что из утробы, уже омертвевшей, родилось чадо и явились потоки молока. Чтобы всем была очевидна действительность рождения, и чтобы всех, как современников, так и потомков, слышащих об этом, уверить в чуде, Сарра сама питает младенца, и принимает на себя труд вскормить его собственным молоком, и говорит: “Кто сказал бы Аврааму: Сарра будет кормить детей грудью”? Не новое ли это, удивительное и сверх всякого ожидания дарованное мне утешение, что я родила сына в старости моей? Что значит: “в старости его я родила сына”? Значит: кроме неплодства, самые лета возраста были таковы, что надобно было отказаться от всякой надежды рождения. Но Господь, устранив все эти препятствия, даровал мне и рождение сына и источники молока. Рассмотрим теперь последующие события. Когда окончилось время питания молоком, “и увидела Сарра, - говорит Писание, - что сын Агари Египтянки, которого она родила Аврааму, насмехается и сказала Аврааму: выгони эту рабыню и сына ее, ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком. И показалось это Аврааму весьма неприятным ради сына его” (ст. 9-11). Посмотри здесь, возлюбленный, как Сарра опять не терпит вольностей Измаила, и не может равнодушно переносить, чтобы сын рабыни обращался так с Исааком. И как прежде, желая смирить высокомерие Агари, в сильном негодовании она заставила ее обратиться в бегство, так и теперь, желая в самом начале обуздать притязания Измаила, и не будучи в состоянии равнодушно терпеть, чтобы сын, рожденный по благодати и дарованный самим Богом, обращался вместе с сыном рабыни-египтянки, она говорит Аврааму: “Выгони эту рабыню и сына ее, ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком”. Сарра видела, что и сама она находится в глубокой старости, и праотец уже достиг преклонных лет (так как оба уже прожили много лет), и опасалась, чтобы, в случае внезапной их смерти, Измаил, по праву рождения от семени праотца, не стал домогаться участия в наследии отца и равнять себя с Исааком, поэтому и стала говорит: “Выгони эту рабыню и сына ее”. Пусть, говорит, знает Агарь, что сын рабыни не будет иметь ничего общего с сыном моим Исааком; да и не прилично, чтобы сын рабыни обращался так близко с сыном госпожи. Впрочем, Сарра поступила в этом случае не несправедливо, а очень справедливо, и так справедливо, что и Сам Бог одобрил ее слова. А праотец, будучи любвеобилен и привязан к Измаилу, с неудовольствием принял слова Сарры. “И, - говорит Писание, - показалось это Аврааму весьма неприятным ради сына его”. Он не об Агари заботился, но имел сострадание к отроку, уже бывшему на возрасте. Заметь же здесь чрезвычайное снисхождение человеколюбца Бога. Он видел, что негодование Сарры на равночестие детей есть чувство обыкновенное, свойственное человеческой природе, но что и Авраам не может равнодушно перенести изгнания Измаила и рабыни (хотя он и не противоречил Сарре по великой своей кротости, однако это казалось ему жестоко, т. е., тяжело, неприятно и невыносимо). Поэтому Господь, со свойственным Ему человеколюбием, желая укрепить союз их единодушия, говорит Аврааму: “Не огорчайся ради отрока и рабыни твоей; во всем, что скажет тебе Сарра, слушайся голоса ее” (ст. 12). Не принимай, говорит, с скорбью слов ее; но во всем, что ни скажет тебе Сарра, слушай ее.

2. Все то, говорит Бог, что ныне высказывает тебе Сарра касательно Измаила и Агари, прими и послушайся слов ее. Не желай оскорбить ту, которая во все время (сожительства с тобою) показывала столь великую любовь к тебе, которая не один раз, но дважды, чтобы избавить тебя от смерти, жертвовала собою для твоего спасения и стала для тебя виновницею такой славы: и, во-первых, сделала то, что ты с таким богатством вышел из Египта; а потом была причиною, что ты удостоился такой чести от Авимелеха. Итак, не позволяй себе предпринимать что-либо вопреки словам ее. Да не иначе и будет впоследствии. “Ибо в Исааке, - рожденном от нее, - наречется тебе семя” (ст. 12), и он будет твоим наследником. “И от сына рабыни Я произведу народ, потому что он семя твое” (ст. 13). Поэтому сделай так, как она говорит тебе, и послушайся слов ее. Посмотри же теперь, какой вдруг мир, какое единодушие водворились в сожительстве их, как скоро благость Божия скрепила союз их. “Авраам встал, - говорит Писание, - рано утром, и взял хлеба и мех воды, и дал Агари, положив ей на плечи, и отрока, и отпустил ее” (ст. 14). Заметь опять великое благомыслие праведника, и то, как он во всем обнаруживает благочестивое настроение. Когда он услышал слова Сарры: “Выгони эту рабыню и сына ее”, - это показалось ему неприятно, потому что он питал любовь к Измаилу. Но когда и Господь тоже повелел, он тотчас исполнил поведенное и забыл естественную любовь свою; он рассуждал, что как скоро Бог повелевает, то всякая страсть должна упраздниться, потому что повелевающий есть Господь природы. Итак, рабыня, говорит Писание, взяв хлебы и мех воды, “пошла” с отроком. Но смотри опять, как, по благоволению Божию к праведнику, и она удостаивается попечения свыше. Изгнанная (Авраамом) Агарь блуждала по пустыне, и, оставшись без воды, нигде не находила для себя никакого утешения. “И она оставила, - говорит Писание, - отрока под одним кустом” (ст. 15). Сердце ее сокрушалось от скорби и любви к сыну, и вот она “села вдали, - сказано, - в расстоянии на [один] выстрел из лука. Ибо она сказала: не [хочу] видеть смерти отрока. И она села против, и подняла вопль, и плакала” (ст. 16). Но милосердый и человеколюбивый Бог, которого попечение о нас превосходит всякую любовь отца и матери, “услышал голос отрока оттуда, где он находится” (ст. 17), сжалился над отроком и умилосердился над страданием Агари. Он допустил ей только почувствовать свое одиночество, и тотчас даровал ей Свою помощь. “И Ангел Божий с неба воззвал к Агари, - говорит Писание, - и сказал ей: что с тобою, Агарь? не бойся; Бог услышал голос отрока оттуда, где он находится” (ст. 17). “Встань, подними отрока и возьми его за руку, ибо Я произведу от него великий народ” (ст. 18). О, как человеколюбив Господь! Он не презрел ее, хотя она и рабыня была; но по Своему обетованию праотцу, от семени которого был Измаил, Он удостаивает и Агарь Своего, столь великого попечения, и говорит: “Что с тобою, Агарь? не бойся; Бог услышал голос отрока …. Встань, подними отрока и возьми его за руку, ибо Я произведу от него великий народ”. Не скорби, говорит, о том, что ты изгнана из дому, потому что о сыне твоем Я буду иметь такое промышление, что и он получит многочисленное потомство. “И Бог открыл, - сказано, - глаза ее” (ст. 19), не потому, будто она дотоле не имела зрения, а потому, что и открытые глаза не приносили ей пользы без откровения; свыше. Поэтому, когда Бог хотел показать ей Свое попечение о ней, “открыл, - сказано, - глаза ее”, т. е. сообщил Свое откровение ей неведущей, воскресил ее Дух, указал ей путь, так что она увидела и место, где протекали потоки воды. “И она увидела, - говорит Писание, - колодезь с водою, и пошла, наполнила мех водою и напоила отрока” (ст. 19). В непроходимых местах Господь указал ей путь; и когда она находилась в таком беспомощном состоянии, не имея никакой надежды на спасение, Он явил ей Свое милосердие, вместе и ее самое утешив и об отроке показав Свое промышление. Так, хотя бы мы находились в пустыне, хотя бы в самых крайних бедствиях, хотя бы не имели никакой надежды на спасение, но как скоро Богу угодно будет (помочь нам), мы не будем иметь нужды ни в чьей помощи, а одна помощь Божия доставит нам все. Если мы приобретем Его благоволение, то никто не преодолеет нас, и мы будем выше всего. “И, - говорит Писание, - Бог был с отроком; и он вырос, и стал жить в пустыне” (ст. 20). Так, когда мы снискали благоволение Божие, то, хотя бы находились в пустыне, мы будем жить безопаснее живущих в городах, потому что помощь Божия есть величайшая защита и стена непреодолимая. А чтобы понять, как находящийся в пустыне может быть безопаснее и могущественнее того, кто живет в городах и пользуется большою помощью от людей, вспомним, как Давид, скитаясь из места в место, и проводя жизнь, как странник, был ограждаем вышнею десницею. А напротив Саул, который находился среди городов, водил с собою столько войска, и имел копьеносцев и телохранителей, Саул каждый день трепетал и страшился нападения неприятелей. Тот - одинокий, не имея при себе никого другого, не нуждался в человеческом содействии; а этот, будучи облечен в диадему и нося багряницу, имел нужду в его помощи: царь нуждался в пастухе, облеченный в диадему - в незнатном человеке (1Цар.18).