5. Но, слыша это, никто не должен удивляться, что Иаков после этого, страшась брата, делается странником, и удаляется в чужую (землю); никто, судя по такому началу, не должен думать, что пророчество не сбылось. Если Господь обещает что-нибудь, то, хотя бы мы и видели вначале какие-либо случаи, противные обетованиям, - не будем смущаться: ведь невозможно, чтобы (обетования Божии) совершенно не исполнились. А так бывает для того, чтобы праведники, во всех случаях более и более прославляясь, ясно всем нам показывали обилие силы Божией (в них действующей). И это ты можешь видеть в жизни каждого праведника, если со тщанием будешь рассматривать все повествования о них; так и теперь случилось. Не на то смотри, что (Иаков) тотчас обратился в бегство, но подумай о последующей его славе, - о том, что, по прошествии некоторого времени, этот самый, сделавшийся для него страшным, брат оказывает ему такое почтение; и после бедствий в чужой стране, он пришел в столь великую славу, что потомство его распространилось до бесчисленного множества, и целый народ стал называться его именем. Теперь же божественное Писание, показывая нам такой гнев брата его, что он замышлял и убийство, говорит: “И возненавидел Исав Иакова за благословение, которым благословил его отец его” (ст. 41). А что это был не просто временный гнев, (Писание) указывает нам особо великую силу его злобы: враждоваше, говорит, т.е. постоянно был во вражде, упорствовал в злобе, так что из самых слов его становилось очевидно его намерение, скрываемое в глубине души. “Сказал, - говорится, - Исав в сердце своем: приближаются дни плача по отце моем, и я убью Иакова, брата моего” (ст. 41). Подлинно, гневный безумствует не меньше самих беснующихся. Посмотри, как этот демон, вошедши, делает безумными, подобно беснующимся, и побуждает их делать все вопреки очевидности; они и не видят ничего здраво и не делают ничего, как следует, но все делают, как люди с поврежденными чувствами, потерявшие и самую способность рассуждать. Так и гневом воспламененные не узнают присутствующих, не помнят ни родства, ни дружбы, ни приличия, ни достоинства, и вообще ничего не принимают в соображение, но совершенно увлекаемые гневом, несутся в бездну. Что может быть жальче их, когда побежденные и порабощенные страстью, они доходят даже до убийства? Поэтому блаженный Павел, желая исторгнуть самый корень зла, пишет такое увещание: “Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас” (Еф.4:31). Не только, говорит, не хочу я, чтоб вы гневались и приходили в ярость, но не хочу и того, чтобы вы говорили что-либо ближнему, с криком, - разумея здесь тот крик, который происходит от гнева. Когда внутри возбуждается страсть и надмевается сердце, то уже и язык не может произносить слова тихо, а, обнаруживая расположение духа, побуждается говорить ближнему с криком. Итак, этот блаженный, желая, чтобы слушающие его, жили в постоянном мире, говорит: “и гнев”, то есть всякое огорчение, от какой бы причины оно ни происходило, “и ярость”, и всякий “крик да будут удалены от вас”. Потом, желая иссушить самый корень зла, и сделать его бесплодным, говорит: “со всякою злобою”. Кто живет в таком расположении духа, тот всегда находится в пристани, свободный от земных волнений, не боится ни бури, ни кораблекрушения, но, как бы плавая во время тишины или оставаясь в безопасной пристани, проводит настоящую жизнь вне всякого волнения, и, мало того, он еще приготовляет себе наслаждение бесконечными и неизреченными благами, которых да возможем достигнуть и все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

1. Видели вы вчера и великое благомыслие мытаря, и неизреченное человеколюбие Господа, и крайнюю бесчувственность иудеев? Видели, как блаженный Матфей своим скорым послушанием (Господу) и столь важною переменою (жизни) научает всех нас, что после вышней благодати наша воля служит причиной добродетели и порока, и что при собственном усердии мы можем сделаться добродетельными, а при нерадении опять низвергаемся в бездну греха [беседы о мытаре, беспрекословно последовавшем Господу (Матфее), о которой упоминает здесь св. Златоуст, не видно в числе бесед на книгу Бытия. Если нельзя здесь разуметь одну из бесед его на Ев. Матфея (гл. 9), то надобно полагать, что особая беседа о мытаре Матфее не сохранилась до нашего времени]? Тем-то и отличаемся мы от бессловесных, что человеколюбивый Бог почтил нас разумом, и в природу нашу вложил познание добра и зла. Итак, никто не должен оправдывать себя тем, что небрежет о добродетели по неведению, или потому, что не имеет руководителя на пути ее. У нас есть достаточное руководство - совесть, и невозможно, чтобы кто-нибудь лишен был ее помощи. При самом сотворении человека вложено в него и познание того, что он должен делать, дабы, показав свое благомыслие упражнением в подвигах добродетели в настоящей жизни, как бы в некоторой школе борьбы, получил за добрые подвиги награды, потрудившись краткое время, удостоился бы венцев в веке нескончаемом, стяжав добродетель в этой скоропреходящей жизни, наслаждался бы нетленными благами в веках беспредельных и бесконечных. Зная это, возлюбленные, не унизим своего достоинства, не будем неблагодарны за такое благодеяние, и, гоняясь за временными мнимыми удовольствиями, не будем готовить себе вечного мучения. Будем устроять свою жизнь, как постоянно имеющие пред собою недремлющее Око, видящее сокровенные наши помышления; огражденные оружием Духа и, показав собственное доброе расположение сердца, мы привлечем помощь свыше, чтобы при ее содействии победив врага и супротивника и сделав безвредными его козни, могли мы насладиться теми благами, которые Господь обещал любящим Его. Поэтому никто не должен смотреть на трудность добродетели, но, имея в виду происходящую от нее пользу, всякий с готовностью да подъемлет ради нее все труды. Если те, которые занимаются житейскими делами и безумно стремятся собрать богатство, на все с готовностью решаются; и, хотя предвидят и опасности на море, и кораблекрушения, и нападения морских разбойников, не становятся оттого недеятельнее, не будучи даже уверены в успешном окончании своих дел, - какое же оправдание будем иметь мы, когда не с полным усердием и ревностью отдаемся подвигам добродетели ради вечных благ? Почему мы так неблагодарны к своему благодетелю? Почему не думаем ни о том, что уже нам дано, ни о том, что обещано, но забыв, так сказать, все, проводим всю жизнь без цели и безрассудно, подобно животным, не прилагая никакого попечения о душе, только чрево наше как бы разрывая (от пресыщения), чрез то и бедному нашему телу нанося большой вред, между тем, как вследствие неумеренности и многоядения мы стараемся приготовить себе множество предметов, душу оставляем томиться в голоде? А ведь душа важнее тела, и когда она исходит из тела, тело остается мертвым. Итак, должны мы и душе доставлять свойственную ей и сообразную (с ее природою) пищу; а не соблюдая меры ни в том, ни в другом отношении, т. е. одно (тело) насыщая сверх нужды, а другую (душу) - принуждая гибнуть от голода, мы вредим обоим. То, чем Владыка всяческих, как величайшим гневом, угрожал некогда народу иудейскому, говоря: “Я пошлю на землю голод, - не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних” (Ам.8:11), научая нас, что тот голод может ослабить тело, а этот поражает самую душу; то самое, что тогда Господь угрожал навести на них вместо наказания, мы теперь добровольно привлекаем на себя, и притом тогда, когда Бог показал столь великое попечение о нас, и по Его устроению мы, при чтении Писаний, получаем еще и вразумления от наставников. Поэтому умоляю вашу любовь отложить всякую леность, хотя немного воспрянуть и все старание обратить к спасению души. Таким образом и вы заслужите великое благоволение от Бога, и мы еще ревностнее сделаемся к назиданию вашему, когда увидим, что наши увещания исполняются на деле. И земледелец, когда видит, что земля способна к возделыванию и приносит ему много плодов, то и сам с большим усердием выходит на труды земледелия; так точно и мы, когда увидим преуспеяние ваше в благочестии, ваше старание исполнять на деле наши поучения, и сами будем прилагать еще более труда к наставлению вашему, зная, что сеем не на камнях, но в тучную и глубокую почву бросаем семена.