- Тогда сделай это, - приказала Милэун.

Не зная, чего ожидать, Джеймс повертелся по сторонам, гадая, где же появится какой-нибудь компьютерный призрак. Вместо этого на его плечо легла теплая рука. Он обернулся, чтобы увидеть покрытое легкими морщинками лицо пожилой японки, приветливо улыбавшейся ему.

- Здравствуй. - сказала она. - Я - Йокомо Ямамура. А ты кто такой?

У Джеймса отнялся язык Но Милэун не ведала подобных забот.

- Бабуля! - она раскинула руки и с восторгом заключила японку в медвежьи объятия.

- Милэун, детка! - копия Йокомо Ямамуры обняла девочку с такой же радостью. - Как хорошо, что вы с дружком меня навестили. Но твоя мать не говорила, что вы так скоро возвратитесь на Землю после того, как гостили у меня последний раз. Когда вы прилетели?

Милэун широко улыбнулась пожилой женщине.

- Мы - в голографическом отсеке, бабуля. Мы все еще на “Дерзости”. Я попросила компьютер сделать образ Японии и тебя, чтобы показать Джеймсу, как работает голографический отсек. А еще это удобный случай повидать тебя. Знаешь, я по тебе так скучала…

Бабушка с улыбкой посмотрела на внучку.

- Ты прелесть, деточка. Как хорошо, что ты можешь сделать так, чтобы я с тобой повидалась! Но я все еще не знаю имени твоего Друга, а это неприлично. - Она выжидательно посмотрела на Джеймса,

- Его зовут Джеймс, бабуля, - вызвалась ответить Милэун.

- Он летит с родителями на Хаттис VII, его мама и папа будут там заниматься какими-то исследованиями. Они - вулканиты, - добавила она со значением.

- Так ты - вулканит! - Бабуля улыбалась Джеймсу. - Да это же просто замечательно. Меня всегда интересовали обитатели Вулкана, но до сих пор я не встречала никого оттуда. Для меня большая честь познакомиться с тобой, Джеймс-вулканит, - закончила бабуля с легким вежливым поклоном.

Джеймс почувствовал, что бабушка Ямамура ему сразу понравилась. Хоть и вела себя она гораздо сдержаннее своей внучки, но отнеслась к маленькому мальчику предупредительно, дружелюбно и открыто. Джеймсу не понадобилось много времени, чтобы забыто, что они на самом деле не в Японии на Земле, а в голографическом отсеке.

Джеймс и Милэун провели несколько часов с бабушкой Ямамурой, но настало время прекратить игру и освободить голографический отсек, прежде чем их обнаружит какой-нибудь противный взрослый, для которого порядок - превыше всего. Нежно попрощавшись с бабушкой Ямамурой, двое детей вышли из голографического отсека. Милэун подождала, когда закроются двери, а потом прервала программу. Она просто не смогда бы вынести, если бы увидела, как ее любимая бабушка растает в воздухе. А так ей было легче думать о бабушке не просто как о компьютерной имитации.

Джеймс все глядел на закрывшиеся двери голографического отсека. Он напряженно думал о чем-то, а потом неожиданно повернулся к Милэун.

- Мы сможем снова прийти сюда завтра? То есть, если это тебе удобно? Мне хочется еще раз здесь побывать.

- Конечно! Почему бы нет? - усмехнулась ему Милэун. - Если кто-то хочет повеселиться с друзьями - я всегда за. И еще у меня есть одна задумка, которую обязательно надо испробовать. Ты ее наверняка полюбишь!

- Как это можно полюбить то, чего не существует? - спросил Джеймс. - Разве “любовь” не означает чувство, которое люди испытывают друг к другу?

- Ты чего так раскричался, Джеймс, - Милэун состроила недовольную гримасу. - Не надо на меня так резко выплескивать весь свой вулканизм. Я имела ввиду, что тебе просто понравится то, что я придумала.

Блестя глазами от радости, Джеймс сказал:

- Не сомневаюсь даже. Ты уже столько всего чудесного мне показала, пока я лечу на “Дерзости”. А теперь, чтобы нас не искали, может, пойдем по домам?

Милэун рассмеялась.

- Ну, - сказала она, - я рада, что хоть на что-то гожусь. Аида!

И они вдвоем направились каждый к своему “дому” ужинать.

На следующий день Милэун встретила Джеймса после уроков, как договаривались, и они отправились навстречу новому приключению. Когда они добрались до места, заветный отсек вновь оказался незанятым. Милэун вздохнула с облегчением, потому что голографическим отсеком пользовались чаще любой другой комнаты на всем корабле. Ребята подождали, когда двое сотрудников службы безопасности пройдут мимо и исчезнут за поворотом, а потом вошли в пустой зал. Ни к чему, чтобы лейтенант Вурф дышал нам в затылок, подумала Милэун. Она очень уважала этого офицера-клингона и даже слегка побаивалась.

Как только они оказались внутри, Джеймс обернулся к ней.

- Что ты придумала, Милэун? - спросил он. - Мне жутко интересно!

Милэун напустила на себя таинственный вид.

- А вот увидишь! - сказала она. - Компьютер. Сымитируй мостик КК “Дерзость” NCC-1701, каким он был при капитане Джеймсе Т.Кирке. И чтобы непременно присутствовал и сам капитан Кирк, и все те, кто обычно находились тогда на мостике. Сделай их как можно более достоверно.

- Почему тебе этого захотелось? - спросил Джеймс, когда по комнате будто пробежала дрожь, а потом окружающее снова стало четким - но теперь уже это был мостик старого звездолета.

- Потому, - ответила Милэун, - что, мне кажется, будет здорово познакомиться с твоим тезкой. Ты ведь никогда с ним не встречался, вот я и подумала: здесь это легко устроить. И потом, если твой отец, вулканит, дал тебе человеческое имя, он, наверно, его очень уважал, иначе не быть тебе Джеймсом.

Удовлетворенная своим умозаключением, Милэун опять заговорила с компьютером:

- Компьютер, приведи в действие мостик.

Мостик звездолета “Дерзость” NCC-1701 тут же ожил. Милэун и Джеймс стояли в дверях турболифта, глазея на усыпанный звездами видеоэкран. Командирское кресло было занято, а об их появлении оповестила симпатичная темнокожая земная женщина, сидевшая у пульта связи.

- Капитан, - с удивлением сказала она, глядя на детей, - у нас гости!

Командирское кресло развернулось к двоим детям. Человек, занимавший его, изучающе смотрел на них, пока дважды ударили сердца, а потом сказал:

- Ну, что тут у нас? И кто это вы такие?

Милэун и Джеймс почувствовали благоговейный страх перед этим добрым на вид человеком в золоченой сорочке. Если бы Милэун была чуточку старше, она бы решила, что он очень красив. Так или иначе, у них обоих отнялись языки посреди всего этого начальства. Милэун - всего лишь ребенок - никогда не бывала на мостике у капитана Пикара. И хотя умом она понимала, что находится в голографическом отсеке, все равно она не могла избавиться от чувства, что вторгается туда, куда ей входить запрещено.

Человек, к которому темнокожая женщина обратилась как к капитану, догадался, что дети испуганы.

- Все в порядке, - сказал он, - я не кусаюсь. Я только хочу знать, кто вы и как случилось, что вы оказались у меня на корабле посреди космоса. За последние недели нам не довелось побывать ни на одной планете, и я знаю, что вы - не “зайцы”.

Джеймс сглотнул.

- Э-э… капитан… сэр… пожалуйста… мы не хотели вас беспокоить, - его ладони взмокли, и он вытер их о штаны. - Мы только хотели увидеть капитана Кирка и все остальное.

Человек улыбнулся им.

- Ну, - сказал он, - вы своего добились. Я - капитан Кирк. А вот вы никак не скажете мне, кто вы такие.

Понемногу справившись с собой, Милэун ответила:

- Я - Милэун Макферсон, мой папуля - лейтенант Син Макферсон, он работает в инженерной службе. А это Джеймс с Вулкана, - она показала на мальчика-вулканита, - и его отец - Спок с Вулкана, и…

- Спок? - капитан Кирк рассмеялся. - Я случайно знаю - и весьма неплохо - мистера Спока, но я и не подозревал, что у него есть дети! А может, есть, Спок? - повернулся он к одетому в голубую сорочку офицеру, стоявшему у научного поста.

Спок поднял бровь, глядя на своего капитана.