- Куда плывём?

- В Африку! – ответил ему Антон. – Одевайся быстрей, сейчас ты поплывёшь туда на собственных ногах, одолевая ежедневную пятикилометровую дистанцию утренней пробежки.

После завтрака старшой приказал взять полотенца и курсанты строем отправились к озеру.

Дорога упиралась в озёрное зеркало воды, заканчиваясь двумя пирсами, между которыми на растяжках швартовых фалов белели лебедями около десятка шлюпок – морских ялов. В сотне метров от торцов пирсов, поблёскивая оранжевой краской, просматривались четыре поворотных буйка дистанции дорожек заплыва. Лагом к пирсам, немного поодаль от поворотных буйков наготове стояли две шлюпки со спасателями. По пирсу в белом халате с сумкой первой помощи перекинутой через плечо, неторопливой походкой расхаживал врач.

Прибывший накануне «батя»,- командир роты первокурсников капитан-лейтенант Терехов, поздоровавшись, кратко проинструктировал испытуемых и вызвал первую четвёрку добровольцев на заплыв. Из инструктажа курсанты уяснили:

- Чтобы не утонуть – нужно плыть!

- Чтобы доплыть – нужно интенсивно работать не только руками и ногами, но, не теряя самообладания, подключать голову.

- Не доплывших сегодня, научат плавать и заставят доплыть завтра. В любом случае водная дистанция в четыреста метров должна покориться каждому курсанту.

В назидание он рассказал побасенку:

- В банку со сметаной упали два мышонка. Не умея плавать, один из них сразу же пошёл ко дну. Другой мышонок, усиленно шевеля лапками, из сметаны сбил масло, залез на него и выпрыгнул из банки.

- Шевелите лапками, – сказал он и отдал команду: - Приготовиться к заплыву, первая четвёрка на старт!

Без происшествий, четвёрка за четвёркой, изрядно уставшие первокурсники одолевали свои 400 метров, получая соответствующую оценку. Очередь добровольцев неумолимо сокращалась. Успокоенные благополучием течения заплывов, спасатели на шлюпках начали «травить» байки. Врач с батей что-то благодушно обсуждали. Только Петя Козлов обречённо смотрел вниз на прозрачную воду, где у свай, как ни в чём не бывало, деловито ползали медлительные раки. Он оценивающе переводил взгляд на, маячившие вдали, буйки. Весь его вид красноречиво говорил:

- Далековато…, доплыву я туда, когда рак свиснет.

Наконец, команда «на старт» прозвучала и для Козлова. С командой «марш» курсанты образовали «стенку» группы поддержки, сам же Пётр, подняв кучу брызг, как мешок с цементом, начал погружаться прямо у пирса.

Удивлённые раки, на всякий случай, хлопнув длинными шейками, отплыли на безопасное расстояние. Шевеля длинными усами, они деловито рассуждали:

- Этот, свалившийся, неподвижный дядька, будет ловить нас в пищу или сам уже представляет пищу для раков?

Не умея плавать, достигнув дна недружелюбной среды, Козлов, мучительно соображая, пытался определить, в какой стороне находится поворотный буёк. В глубине его сознания теплилась мысль - двинутся туда мелкими перебежками по дну пешком. Однако недремлющий закон Архимеда вытолкнул его тело на поверхность и из воды показалась самая рельефно выступающая его часть – задница. В тот же миг группа поддержки дружно прокричала дежурную фразу: - Петя, да - вай!

Громкий призыв товарищей и мелькнувшая собственная мысль о необходимости шевелить лапами, привели в действие движительную систему рук и ног незадачливого пловца.

Фыркая, засасывая воздух вместе с водой, бессистемно загребая руками и ногами, под восторженный вой подбадривающих криков своих товарищей, еле удерживаясь на воде, он плыл! Почуяв, что дело неладное, обе шлюпки моментально подошли до барахтающегося курсанта, и спасатели извлекли Петра из водной стихии на свет божий. Отдышавшись и очистив лёгкие от воды, радостно улыбаясь, он изрёк:

- Мужики, я и сам не знал, что так здорово плаваю!

Справедливости ради нужно сказать, что к концу месяца свои 400 метров он всё-таки проплыл! С этого момента вода, как стихия и среда их будущей службы, стала играть первостепенную и определяющую роль в жизни каждого курсанта.

Во второй половине периода сбора они освоили требования основ воинских уставов и, выполняя их, обжились в лагере. Организм каждого первокурсника настроился на регулярное сбалансированное питание и судорожная рука голода уже не сжимала «горло» их желудков. Прозрачные ленинградские ночи стали затягиваться дымкой лёгкого тумана и несколько похолодели. Тем не менее, в каждое утро после пробежки курсантов выводили на пляжный берег озера, и затем следовала команда – «В воду марш!».

Спокойная гладь воды озера, слегка парящая, с температурой предельно допускающей купание, ещё на берегу дыханием утренней прохлады приближающейся осени, покрывала их кожу пупырышками лёгкого озноба. Для убедительности, в подтверждение отданной команды, звучал горн: «Ту-ту-ту-у-у!».

Притихшая толпа курсантов, раздетая до трусов, неподвижно выжидающе молчала. Командиры взводов – старшины, также обнажённые, поеживаясь, расхаживали по щиколотку в воде, и своим бесстрашным видом пытались всех присутствующих убедить, что вода тёплая. Бездействие молчанием явно затягивалось. Третий раз призывно прозвучала труба: «Та-та-ту-у-у!». Линия мускулистых тел не дрогнула! Но к призыву безучастной не осталась, разрядившись молодецким рёвом троекратного - Ура! Ура! У-р-а-а!…

В озеро по-прежнему никто не входил. Выход из «пикового» положения начали искать старшины, приказывая пофамильно каждому начать купаться. Жертвы таких персональных приглашений медленно забредали в воду, оглядываясь, выжидательно топтались у её среза, пока из толпы не выскакивали несколько ошалевших добровольцев. Топая ногами, они неслись по отмели, окуная брызгами своих товарищей и, не выдержав испытаний, уже вся толпа с улюлюканьем и визгом бросалась в студеную воду озера.

Своё особо благодушное расположение к взводу Антона оказывал, гостивший в офицерском городке, начальник кафедры морской практики капитан 1 ранга Б. Стоян. То ли недуг прожитых лет, то ли старая паразитирующая привычка наклонять голову чуть вправо, создавали впечатление, что вся его правая сторона тела тяжелее левой. Его фигура на очевидцев действовала завораживающе и они, глядя на него, сами наклоняли свои головы, чувствуя, как наваждение заносит их тела вправо.

В программу лагерного сбора входили и соответствующие часы приобретения навыков хождения на шлюпках, в том числе и под парусом. Под руководством капраза в составе трёх шлюпок будущие подводники выходили в свои первые плавания. Они осваивали просторы озера, несколько превысив отведённое число часов в соответствии с программой.

Утром, полные сил и энергии наши мореплаватели садились в шлюпки- шестёрки, ложили руки на вальки вёсел и, дождавшись команды – «вёсла на воду», под чёткий, многократно повторяемый такт отсчёта своих шлюпочных старшин: И-и-и раз! И-и-и раз! … уходили в мечту желанного путешествия по живописным водным маршрутам озера. Соревнуясь, форштевни шлюпок стремительно разрезали водную гладь, в которой отражался весь мир окружающей природы: солнце, небо, парящие чайки и другие птицы, опрокинутые вековые сосны и ели побережья лесного бора. Чтобы подкрепить свои силы, они высаживались в безлюдных бухточках, где нетронутые малинники и заросли черники были особенно обильными. Наполнив желудки вкусной ягодой, ощутив прилив положительных эмоций, довольные жизнью курсанты прыгали и резвились, безобидно подшучивая друг над другом.

Характерные реакции первокурсников на ситуации и поступки при решении ими возникших житейских проблем, порождали метко пристающие прозвища. Дмитров Слава по прозвищу «Лярва», с кисловато-сладким перекосом прищуренного лица, был способен на всё: на поступки хорошие и на поступки плохие. Правда, подвох в его поступках явно превалировал.

Наши мореплаватели, наконец, насытились и, несколько поутихнув, собирались у шлюпок, занимали места гребцов, готовясь отвалить от берега. Невозмутимый крепенький Коля Суриков по шлюпочному расчёту гребцов был загребным. Он по-хозяйски разместился на банке в ожидании дальнейших распоряжений и команд. Позади Николая с хитрой рожей, как в народе говорят – « с шилом в заднице», ёрзал Лярва.