А кортик! Традиционный морской кортик вручается любому сухопутному офицеру. Уважаю и преклоняюсь мужеству доблестного офицерского корпуса Армии. Но когда они к парадной форме напяливают на бок кортики, то невольно стают похожими на обманутых неверными жёнами мужей, примеряющих рога. Неужели у нашей Армии не хватает своих, присущих ей традиций?! Да, разрушить традиции, даже вековые, вполне возможно, а вот создать что-нибудь толковое взамен – очень трудно, ибо традиции не насаждаются искусственно, а возникают и живут самостоятельно.

- А знаете ли вы, что у ленинградских нахимовцев существует своя очень милая традиция, - вовлёкся в разговор бывший нахимовец Иконник Володя. – Дело в том, – продолжал он, - что перед вами стоит непосредственный участник и исполнитель этой традиции. Она заключалась в том, что начало учебного года у нахимовцев предварялось чисткой до блеска яиц у коня, на котором восседал Пётр Великий – знаменитый Медный Всадник, величественный памятник на Невской набережной. Все нахимовцы были убеждены, если утро первого дня нового учебного года не будет озарено золотым отблеском солнечных «зайчиков» от надраенных бронзовых яиц царёва коня, то им, недостойным, век страдать в муках презрения совести и чести и, вообще, училище провалится в тартарары. Об этом знали все: командование училища, районная администрация, милиция, зрители-зеваки, бродившие вокруг памятника, и, как мы догадывались, сам царь и его конь, молча замирали в ожидании действующих лиц традиции. Несмотря на всяческие запреты и кордоны, штурмовая группа нахимовцев, замаскированная гражданской одеждой, снаряжённая верёвками и другими приспособлениями для скалолазания под утро сосредоточилась у памятника. Но невезуха!!! В полном составе, группа была отловлена совместными усилиями милиции и военных патрулей – моряков. Сердобольный капитан-лейтенант начальник морского патруля, видя страдания отловленных нахимовцев, вызванных чувством вины неисполненного долга, подмигнул фонариком к месту их тайного устремления. Заблестевший отражённый луч «зайчика» расцвёл на лицах участников события радостными улыбками. Они поняли, что яички у лошади Великого царя блестят, и будут блестеть, пока существует Военно-Морской Флот Великой России.

Уже в увольнении в городе Антон не оказал себе в удовольствии посетить и полюбоваться памятником, застывшего в монолите изваяния прославленного царя. Начищенные до зеркального блеска металлические яйца царева коня блестели!!! В уголках губ бронзового лица притаилась снисходительная смешинка улыбки, а горящий взор Петра, устремлённый в вечность, как бы говорил:

- Виват новому поколению моряков! Виват самым юным, моим достойным потомкам!

Спорт…, о спорте можно говорить много и долго: в то время вся страна занималась спортом. В любом городишке занятия в школах предварялись физической зарядкой под музыку собственных духовых оркестров. В любой школе, в том числе и сельской, были спортивные площадки. Футбол, волейбол, гимнастика, лёгкая атлетика, соревнования и олимпиады – спортивные и по художественной самодеятельности, были естественным укладом жизни молодого подрастающего поколения Советских людей. Постоянная занятость личного участия людей в бурлящей трудовой жизни страны не оставляла места для хулиганства и воровства, побуждала инициативу и интерес в постройке жизни настоящей, вселяла уверенность во времени будущем. Тёплыми летними вечерами всё население выходило во дворы. Молодёжь толпами гуляла по улицам, заполняла парки и танцплощадки, была слышна музыка и радостный смех. Люди страны общались друг с другом, им было о чём поговорить, их связывали общие интересы в победах и буднях трудовой жизни. Тогда ещё и в зародыше не было развращающего тело и душу, царствующего сейчас бизнеса вседозволенности властвующих денег, люди были жизнелюбивыми и свободными.

Спорт в училище занимал нишу на более высоком уровне. Гимнастические залы, залы тяжёлой атлетики, классической борьбы, бокса, собственный тир, водная шлюпочная база на Неве, обширный внутренний двор-стадион с беговыми дорожками, игровыми площадками вкупе с опытными тренерами и преподавателями составляли основательную базу для физической закалки курсантов.

Физподготовка распределялась равномерно планом занятий на протяжении всех лет учёбы в училище. Кто показывал особые способности – дополнительно совершенствовал своё мастерство в многочисленных спортивных секциях. В конце первого полугодия товарищи Антона понесли первую потерю – при падении с брусьев, несмотря на страховку, повредил себе мениск чашечки левой ноги ленинградец Сысоев. Несостоявшийся подводник к своей нескрываемой радости, был отчислен из училища и комиссован на гражданку.

Курсант Фомочкин Гриша ходил темнее тучи. Его пухленькие щёчки обвисли двумя мешочками, как полупустые полотняные ёмкости, а глаза, потерявшие живую выразительность и любознательность, тускнели при взгляде на спортивный снаряд – длинного и довольно высоковатого «коня».

- Не могу я его объездить, - жаловался он. – Эта чёртова «кобыла» не то, что «козёл» - того я, перепугавшись, перемахиваю ласточкой. Эта деревяшка, обтянутая искусственной кожей, так и старается лягнуть меня в зад. Помогите!

Вся «соль» упражнения на «коне» заключалась в том, что, хорошо разогнавшись, выбросив руки вперёд в опорном прыжке с мостика оттолкнуться ими от противоположного конца снаряда и, не задев его копчиком, приземлиться в руки страхующих товарищей. Но в случае неудачи удар копчиком тяжёловатого заднего места по «коню» неминуем. А это больно, конечно, не спортивному снаряду, а вам - ой как больно!

Невидимая стена страха заставляла Гришу гасить инерцию разогнанного непослушного тела и отваливать в сторону во многих неудачных попытках повторов.

По этому поводу сотоварищи тут же коллективно сочинили стих:

- Сделаю ещё один заход…,

Конь стоит и глазом не моргнёт.

- Эта чёртовая штука - для курсанта просто мука!

- Всё равно, не трусь - вперёд!

Зачёт по упражнению приближался и, как беременность, самостоятельно рассасываться не желал. На тренировках два дюжих молодца, по обе стороны схватив за трасы, протаскивали подпрыгнувшее тело Григория через злополучную «лошадь». Он потихоньку избавлялся от страха. На зачёте Фомочкин, осмелев окончательно, так сиганул через осточертевшего коня, что выскользнул из трусов, которые остались в руках озадаченных, не успевших их выпустить страхующих курсантов. Голый он пихнул ногой столь длительно терроризировавшего, теперь поверженного коня, и победно заржал. Покатываясь со смеха на мягких, разостланных на полу матах, «ржали» ещё громче его друзья.

Иногда на занятиях по боксу, окончив плановые поединки, при попустительстве тренера, курсанты развлекались показательными боями-спектаклями, выпуская на ринг особую пару бойцов: тяжёловеса Лешко и тонкого в кости, лёгенького москвича Жору.

Жору снаряжали самыми большими по размеру трусами, «гадами» и боксёрскими перчатками. Арбитром и главным режиссером спектакля выступал «Артист» - Валера Подколзин.

»Бойцы» занимали свои места по углам ринга. Валера представлял боксёров зрителям, награждая каждого из них витиеватыми титулами невообразимых побед в предыдущих боях. Затем он вызывал их на середину ринга для приветствия.

»Детина» Лешко благодушно улыбался. Жора небрежным жестом здоровенной перчатки чиркнул себя по горлу и кивнул утвердительно головой: - Мол, да, кранты тебе! Влип ты парень, как кур во щи!

Прозвучала команда «бокс!». Лешко стоял и благодушно улыбался. Жора, из стороны в сторону, убыстряя темп, начал вилять задом. Складывалось впечатление, что, ощутив в своем «чреве» что-то живое, ниспадающие ниже колен обширные трусы ожили сами. Они ощетинились мелькающими складками вроде зубов голодной собаки, готовой броситься на обидчика своего хозяина. Жоркины ноги, тонкими палочками торчащие из неподвижных «гадов», выгибались, не успевая попасть в такт, танцующей задницы. Округлые кожаные перчатки, как поршни кривошипно-шатунного механизма двигателя работающего вхолостую, замелькали в направлении подбородка недосягаемого противника.