— Давай-ка, — сказал человек, обнажая при этом белые зубы в широкой улыбке, — отправимся мы с тобой сейчас и вкусно пообедаем, а за обедом можно будет поговорить. Ну что, пошли? Разве ты не хочешь есть?

Дриоли хмуро смотрел на него. Ему не нравились ни длинная, гибкая шея незнакомца, ни то, как он, подобно змее, вытягивал ее вперед к собеседнику во время разговора.

— Возьмем жареную утку и «Чарбертин» к ней, — продолжал незнакомец, сочно выговаривая каждое слово, как бы выплескивая его языком. — А может, суфле из каштанов.

Дриоли отвел глаза к потолку, рот приоткрылся и губы стали влажными. Было видно, что бедный старик стал в буквальном смысле пускать слюни.

— Ну как, хочешь жареную утку? — продолжал незнакомец. — Ты как любишь, когда она хорошо зажарена, с хрустящей корочкой или тебе нравится, когда…

— Я иду, — быстро проговорил Дриоли. И тут же стал поспешно натягивать рубаху через голову. — Подождите меня, мсье. Я иду.

И через мгновение он исчез из галереи со своим новым покровителем.

Не прошло и нескольких недель, как новая картина Сутина — портрет женщины, написанный в необычайной манере, покрытый лаком, в красивой раме — была выставлена на продажу в Буэнос-Айресе. Эта новость и тот факт, что не существует никакой гостиницы «Бристоль» в Каннах, не только дают повод для печальных размышлений, но и вызывают желание помолиться за здоровье старика и питать горячую надежду, что где бы он ни находился в эту минуту, у него в услужении имеются пухленькая хорошенькая маникюрша и горничная, которая приносит ему завтрак в постель.