Но вот оно промелькнуло, это мгновение, и диск стал невероятно быстро расти в размерах, заполняя собою все пространство мысленного взора. Удар отдался дикой болью в мозгу, погасил все.

Пришел в себя на удивление быстро. Выдохнул, прогоняя морок, и опустил мертво сжатую статуэтку на стол.

В голове не было ни одной мысли. Вообще. Пусто. Только знание того, что он должен сделать, чтобы предотвратить сделку, которая станет последней в жизни его случайного знакомого и приведет к печальным последствиям и для самого Сергея.

Плавно и совершенно беззвучно, чувствуя каждую мышцу тела, словно и не было долгого перерыва в тренировках, встал и распахнул створку стоящего в углу подсобки шкафа с разнообразной униформой советского периода, видимо, сданной на реализацию.

Замеченное еще вечером барахло особого внимания привычного к военному обмундированию Сергея не заинтересовало, отметил и все. Зато сейчас, действуя с целеустремленностью автомата, выдернул на свет плечики с парадной формой милицейского полковника.

"Полный комплект", - удовлетворенно заключил Сергей, уже стягивая свое барахло.

Переодевание заняло не более минуты. Привычным жестом офицер поправил фуражку с высокой тульей, выравнивая старый, еще советский, краб со звездой относительно центра.

Отряхнул слегка измятый рукав и решительно шагнул в торговый зал.

При виде возникшей из ниоткуда представительной фигуры в милицейской форме замер даже антиквар. Рука, держащая стопку купюр, разжалась, и денежные знаки объединенной Европы плавно посыпались на прилавок, укрывая стекло цветным причудливым узором.

Что уж говорить про немца. Его благообразное лицо застыло, глаза вылезли из орбит, а челюсть непроизвольно поползла вниз.

- Спасибо, гражданин антиквар. Сделка зафиксирована, - четким слегка усталым голосом произнес Сергей. Повернулся к немцу и добавил, перейдя на чеканный берлинский диалект: - Господин Ганс Штренгель, вы обвиняетесь в перемещении через границу нашего государства ценности, похищенной на территории Германии, а также в совершении незаконных сделок с валютой. А главное, вам инкриминируется соучастие в организации покушения на гражданина Российской федерации.

Вы можете... - произнося формализованную фразу немецкой полиции, уведомляющую о правах задержанного, он с удовольствием отметил, как побледнел слушатель: "Реакция честного человека должна быть иной. Удивление, Тревога, да, но не этот, отразившийся в глазах немца панический ужас. Значит, я все-таки был прав, - с тайным облегчением рассудил Сергей. - Теперь дожимать".

- Герр Штренгль, надеюсь, вы понимаете, что задержаны за совершение целого ряда тяжких преступлений. Я, полковник Министерства внутренних дел РФ, старший следователь по расследованию особо опасных преступлений при Генеральной прокуратуре, и начальник специально созданной группы по раскрытию преступлений, совершаемых гражданами Германии.

Посчитав, что нагромоздил уже достаточно громких званий и должностей, которые непременно должны были уверить жертву в серьезности ситуации, Ильин перешел к конкретике: - Немецкие коллеги из Кримпалицай и Интерпола вовремя передали нам все сведения, касающиеся ваших преступных действий, совершенных на территории Германии. Все доказательства и улики налицо, ваша сообщница уже задержана и дает признательные показания, - Сергей, не оборачиваясь, ткнул себе за спину. - Все запротоколировано. Отпираться бесполезно, так же как и звать консула, крича о своем гражданстве. Вы совершили преступления, подпадающие под юрисдикцию Российских законов, поэтому вас будут судить по нашим, куда более строгим, чем в Европе, статьям Уголовного кодекса. И отбывать наказание вам придется в нашей стране, рядом с обычными ворами и убийцами. Поверьте, десять лет в ужасных условиях русской тюрьмы, это минимум, что вас ждет. И они покажутся вам истинным адом.

"Как бы его "Кондратий" не долбанул, - озадаченно подумал Сергей, заметив, что немец готов упасть в обморок. - Нужно чуть отработать..."

- Герр Штренгль, мы знаем, что вы - простой исполнитель, однако, если показания сообщников будут показывать на вас, мы будем бессильны.

- Поймите, Ганс, - Ильин опустился на ручку кресла, нависая над сжавшимся в комок немцем, и произнес, словно разговаривал с хорошим знакомым, задумчиво и грустно: - Поверь, нам не нужен козел отпущения, нам нужна истина. Расскажи, и, обещаю, тогда я сделаю все, чтобы твоя участь была как можно менее печальна. Только полная искренность и честность. Ну, решайся, это твой шанс. Все - от начала и до конца, - голос дознавателя снова стал жестким и отрывистым. - Или ты хочешь пойти паровозом?

- Нет. Герр полковник, я ... - Ганс смахнул крупные капли пота и опустил подрагивающую руку на колено. - Они меня втянули, я не хотел.

- Так, - Сергей вновь ослабил нажим. - Подробно. Кто, когда, где. Итак, откуда вы достали эту антикварную брошь. И остальное.

Рассказ деморализованного немца произвел на Сергея двойное впечатление. Прежде всего - чувство удовлетворения от собственной правоты, но чем дольше говорил замазанный в криминале иностранец, тем сильнее начало тянуть у слушателя сердце.

"Вот и все, похоже, я вновь вляпался в историю, причем, куда как дурно пахнущую, - с грустью думал Сергей, внимательно слушая исповедь Ганса.

Впрочем, если отбросить несущественные подробности, рассказ нисколько не прояснил ситуации.

Сергей вынужден был признать, что недобрые предчувствия скорее основывались лишь на жизненном опыте.

Оставив немца наедине с листом бумаги, дознаватель поманил ничего не соображающего антиквара в сторонку.

Краткий пересказ сбивчивого монолога продавца выглядел предельно просто.

Как клятвенно заявил немец, он и знать не ведал о криминальном происхождении безделушки.

Приехав в Россию по туристической визе, и едва успев заселиться в гостинице, он случайно разговорился с дамой. Оказавшаяся его соотечественницей, она без долгих предисловий предложила Гансу заработать. От простодушного немца требовалось совсем немного. Постараться всучить упакованный в бархатный футляр медальон владельцу антикварного салона, причем, цена была оговорена особо. Не дороже трех тысяч евро. И все. Герр Штренгель, если говорить откровенно, крепко удивился странному предложению, но узнав сумму призового фонда, быстро заглушил в себе эти ростки. Однако червячок сомнения все же точил, потому его так испугало появление сотрудника милиции.

Он, конечно, раскаивается, хотя и не очень понимает в чем, и готов оказать решительно любую помощь следствию.

- Так это ведь здорово, - не выдержал антиквар, - нажать, пусть сдает всех своих подельников.

- А вот тут, увы, он вряд ли сумеет нам помочь, - охладил пыл Сергей. - О своей нечаянной спутнице он знает совсем немного, практически ничего. Только имя - Марта. Ни фамилии, ни телефона.

- Врет, поди, - подозрительно скосился антиквар на прилежно выводящего буквы признательного заявления немца.

- Не согласен, - отозвался Сергей. - Объяснять долго, но, я уверен, не врет. Собственно, неизвестные организаторы, как мне представляется, специально выбрали подобного типа. Слегка глуповатого и не очень состоятельного. Нам из него больше не выжать.

- И что теперь? - признав главенствующую роль Сергея, задал вопрос Андрей Михайлович. - Ясное дело, здесь что-то нечисто. Устраивать подобный маскарад, чтобы продать неизвестно кому довольно дорогую вещь, причем, куда дешевле ее реальной стоимости - это идиотизм.

- Или тонкий расчет. Спланированная и организованная акция, - заметил Ильин, глядя в окно на спешащих мимо прохожих. - Морозно, - пробормотал он. - И туманно. И там и здесь.

- Но зачем? - недоуменно повысил голос антиквар. - Для чего весь этот спектакль?

Вздрогнув от громкого звука, немец втянул голову в плечи и робко произнес, обращаясь к Сергею: - Господин комиссар, прошу простить, я все написал, как вы распорядились.