— Что ты теперь будешь делать?
Дверь прижалась к моей груди, держа меня в тисках. Теперь кто-то дёргал меня за руку, мне казалось, что она вот-вот вылезет из сустава.
Я не сдержался и выстрелил яростным электрическим разрядом из выдернутой руки. Я никогда раньше не выпускал столько электричества: оно создало оглушительный грохот и ослепительную вспышку света. Снаряд не имел направления, но я знал, что он вошёл в контакт, потому что оба парня отпустили дверь, и она распахнулась.
Я услышал душераздирающий крик боли, исходящий от одного из парней, и когда я оглянулся назад, я увидел волнистоволосого на полу, ноги его дёргались, голова тряслась, как будто у него был припадок.
Змеевик, стоявший над ним, бросил на меня испуганный взгляд. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но не смог произнести ни слова.
Я закрыл за собой дверь.
Глава 40
Я очутился в приемной врача, где сидели и читали журналы несколько человек, а за стойкой сидела по-матерински заботливая секретарша. Одна женщина вздохнула и посмотрела на часы на своём телефоне, в то время как молодая мать качала плачущего ребёнка на коленях. Пожилой мужчина записывался на стойке регистрации, администратор вручил ему планшет и инструктировал, как заполнить бланки.
Здравствуйте, приехали. Я понятия не имел, что делать. Моё тело было в полной боевой готовности, высматривая ниндзя или снайперов, но никто не выскочил. На самом деле никто даже не поднял глаз, когда я вошёл в комнату. Я подумал, не связано ли пребывание в кабинете врача с тем, что я был ранен. Даже без зеркала я знал, что нахожусь в полном беспорядке. На футболке виднелись пятна крови, лицо распухло, я мог поклясться, что у меня было сломано несколько рёбер. Каждый вдох приносил острую боль.
Я прошёл вперед, мимо старика, который только что ушёл с планшетом и нервно встал у стойки. Секретарша подняла голову и сказала:
— Да? У вас назначено?
Назначено? Должно быть, она шутит. Я подыграл.
— Я не уверен, — сказал я. — Меня зовут Расс Беккер.
Её лицо просияло.
— О да, мистер Беккер. Доктор ждёт вас. Пожалуйста, присаживайтесь. Мы скоро вас позовём.
Я сел рядом с женщиной с ребёнком, что казалось довольно безопасным решением. Ребенок кричал, его лицо стало ярко-красным, а глаза наполнились слезами. Его мать, заглушая его плач, сказала:
— Обычно он такой хороший мальчик, но у него режутся зубы, и ему очень больно.
— Бедняжка, — откликнулся я, немного ослабив бдительность. Я был совершенно уверен, что никто не попытается убить меня, когда я буду рядом с ребёнком. Потом я, полностью повинуясь инстинкту, протянул палец. Малыш посмотрел на него широко раскрытыми глазами и схватил.
— У него хорошая хватка.
Я состроил ему смешную гримасу, он перестал плакать, с любопытством глядя на меня.
— Вы ему нравитесь, — сказала она.
Ребёнок, казалось, был очарован мной. Он, казалось, забыл, что совсем недавно плакал, и уставился, не мигая, прямо мне в лицо.
— Как его зовут? — спросил я.
— Терри, — сказала она. А потом она снова обратила своё внимание на ребёнка и заговорила так, как люди говорят с маленькими детьми и животными. — Он хороший маленький человечек. О да.
— Привет, Терри.
Я почувствовал, как мой палец становится теплее и связь между малышом и мной растет. Мать была права, у него сильно болели дёсны. Эти коренные зубы буквально убивали. Но чем дольше он держал мой палец, тем больше утихала боль, через минуту или около того он чувствовал себя прекрасно. Я почувствовал, как его настроение изменилось с раздражительного на радостное. И когда он ощутил счастье, он был действительно счастлив, словно оказался в Диснейленде.
— Бедный малыш, — сказала я его матери. — Невесело, когда тебе больно.
— Мистер Беккер? — позвала секретарша.
Я выдернул палец из хватки маленького Терри и подошёл к стойке.
— Доктор сейчас вас примет.
Миниатюрная женщина в белом жакете, со стетоскопом на шее, вышла в приемную, чтобы поприветствовать меня. Она была молода, не старше тридцати, с тёмными волосами и ровными белыми зубами. Судя по нашивке над карманом, её звали доктор Пур.
— Приятно познакомиться, — сказала она, протягивая руку.
Ох, Надя, где ты?
Ответа не последовало.
Поскольку доктор Пур выглядела не слишком угрожающе, я рискнул и пожал ей руку.
— Я не задержу вас надолго, — сказала она, — потому что знаю, что вы пытаетесь справиться с трудностями, но у меня есть пациент, которого я хотела бы вам показать. Она поманила меня пальцем и повела по коридору.
— Вы знаете об испытаниях?
Я разговаривал с ее затылком, в то же время стараясь не терять бдительности, потому что всё ещё не был до конца уверен, что не попаду в засаду.
— Ну, конечно.
— Так это настоящий кабинет врача?
— Пока.
— Но будет ли он завтра и на следующей неделе?
Она остановилась перед дверью и сказала:
— Ну, нет, только на сегодня, как декорация для части теста.
— Значит, вы не врач?
— Нет, я врач, доктор медицины. Я работаю на группу, которая проверяет вас.
— Организация.
Её губы крепко сжались.
— Я не могу разглашать подробности. Моя роль в этом состоит в том, чтобы помочь вам справиться с этой конкретной задачей. Она положила руку на бедро, как бы говоря: ты хочешь продолжать или нет?
— Продолжайте, — сказал я. — Я с вами.
Она прошла дальше по коридору и свернула в помещение, которое оказалось смотровой. Рыжеволосая девочка-подросток в больничном халате сидела на смотровом столе, свесив ноги.
— О, мне очень жаль, — сказал я, пятясь из комнаты.
— Не говорите глупостей, — сказал доктор Пур, притягивая меня обратно за испачканную рубашку. — Кларисс, почему ты здесь.
— Что с тобой случилось? — спросила Кларисс, наморщив лоб. — У меня рак и я выгляжу лучше, чем ты.
— У меня были разногласия с некоторыми ребятами.
— Похоже, они победили.
— Вообще-то…
Вмешалась доктор Пур.
— Мы хотим, чтобы ты испробовал свои целебные силы на Кларисс.
Значит, они знали о целительной силе. Карли была права. Я пожал плечами.
— Ладно, я попробую.
— У нее недавно диагностировали стадию…
— Не надо, — теперь настала моя очередь перебивать. Я поднял ладонь и объяснил. — Мне и не нужно этого знать.
Часть меня не хотела слушать печальную историю этой милой девочки, другая часть знала, что я могу понять это самостоятельно. У Кларисс всё ещё были густые рыжие волосы, она не выглядела больной. Но я знал, что внешность бывает обманчива.
Я протянул руки, Кларисс положила свои ладони на мои.
— Вам не нужно трогать пораженные участки? — Доктор Пур склонилась набок и вытянула шею, чтобы лучше видеть.
— Нет, — вспомнив, что сказала Надя, я посмотрел в сторону двери. — Вы всё понимаете?
Кларисс ухмыльнулась.
Чувствуя, как мои руки становятся теплее, я понял, что что-то происходит. Я сосредоточился, пытаясь направить энергию туда, где она была нужна больше всего. Я знал, каково это, когда я исцелил свою пулевую рану и когда исцелил порезанный палец Мэллори и когда ввёл целебные токи в двух громил Организации, которые пытались похитить её. В каждом случае я инстинктивно чувствовал, где был нанесён ущерб, и моя энергия была направлена прямо в эту область. В случае с Клариссой энергия искала, но ничего не находила.
Через несколько минут я покачал головой.
— Мне очень жаль. Я не могу этого понять.
— Что ты не можешь понять? — спросила Кларисс. — У меня рак. Вылечи его.
— Мне очень жаль, — сказал я. — Я не чувствую, что с тобой что-то не так.
Я отдёрнул руки, и в моём животе скрутился узел. Я прошёл через три испытания, только чтобы провалиться в этом.
— Может, я попробую с другим пациентом?
— Нет, спасибо за попытку. Я думаю, мы просто перейдём на следующий уровень, — сказала доктор Пур, прижимая руку к моей спине, чтобы вывести меня из комнаты.
Когда мы шли обратно, я повернулся к Кларисс и сказал:
— Я сожалею, что не смог помочь.
— Да ладно, — ответила она скучающим голосом. — Не беспокойся об этом.
Доктор Пур проводила меня по коридору подальше от приемной. В конце коридора была закрытая дверь, рядом с ней, справа от меня, была ещё одна.
— Одна из них выведет вас из этого кабинета и приведёт к следующему и последнему испытанию, — сказала она.
Я посмотрел на закрытые двери и заколебался. Они выглядели одинаково, всё же одна вела к гибели, в то время как другая означала жизнь и освобождение.
Надя, ты меня слышишь?
Нет ответа.
Доктор Пур сочувственно наклонилась и произнесла:
— Иногда, когда я теряюсь, мне помогает думать о том, где я была.
«Хорошо вам», — хотел сказать я, но потом понял, что она мне намекнула.
Там, где я был.
Думай, Расс, думай.
Я оглянулся на коридор и понял, что он идёт параллельно комнате ожидания. Если я возьму дверь справа, она приведёт меня обратно за стойку администратора, явно не туда, где мне нужно было быть. Дверь в конце коридора, это было бы правильно.
Я повернулся, чтобы пожать руку доктору Пур.
— Было очень приятно познакомиться с вами, — сказал я и я нисколько не приукрашивал.
Кроме ребёнка Терри, она была единственной в этом месте, кто казался настоящим человеком.
Глава 41
Поговорим о шоке. Как ни странно было войти в приемную врача, это было ещё более ошеломляюще. Я открыл дверь и оказался в помещении, похожем на общественное место, на большой открытой солнечной площадке, заполненной входящими и выходящими людьми. Мне потребовалась секунда, чтобы сориентироваться, но потом я понял, что знаю это место. Это была Милуоки Интермодал Стейшен32, где мы с Карли купили билет на автобус.
Может быть, фургон сделал круг по автостраде и вернулся в Милуоки, а мы этого не заметили? Это могло произойти, всё же я был уверен, что у них не было бы достаточно времени, чтобы провернуть это. Конечно, мы с Карли совершенно потеряли чувство времени и расстояния, находясь в темноте на заднем сиденье фургона.