Благодарные слушатели смеялись и аплодировали.

Руденко спрятал лицо за кружкой чаю, а Немеров притворился, что закашлялся.

— Сержант, — обратился командир к Орловскому, когда шум немного улегся, — а каким именно образом вас занесло на «Русь»?

Орловский стянул берет и почесал в затылке, демонстрируя напряженную работу мысли.

— Ну, помню, шел маршем на военном параде по Красной площади и дальше, мимо посольства США — знаете, здание на Садовом кольце, — там мы топали ботинками немного громче обычного. Потом я отправился назад на свою базу через Мурманск. Помнится, я отмечал день, когда ступил на борт ледокола, идущего на восток в направлении Камчатки, в Тихоокеанском регионе. А потом — бах! Просыпаюсь в этой капсуле, полной ветоши. Я уж подумал, что снова запустили «Мир» и я наматываю круги в космосе.

Офицеры буквально стонали от смеха. Немеров не скрывал широкой улыбки.

— Постараемся поскорее вернуть вас на землю, сержант.

— Спасибо, командир, за то, что развеяли мои опасения, — пропищал Орловский и, отвесив поклон, исчез с экрана.

Затем состоялся инструктаж спецперсонала. Проработка всех возможных сценариев была занятием утомительным, но необходимым, если они действительно рассчитывали спасти экипаж «Владивостока».

Немеров приказал рулевому держать «Русь» ближе к суше. Воды у скалистых берегов хорошо защищали лодку от гидролокаторов преследователей. Когда лодка оказалась равноудалена от субмарины, идущей позади, и той, что караулила впереди, Немеров приказал носовому торпедному отсеку привести в состояние готовности «химеру». Пошел двенадцатиминутный отсчет.

Торпеда была выпущена, двигатели выключены, бортовые моторы приглушены. «Химера» взорвалась, умножив звуки, шедшие прежде от «Руси». Одновременно торпеда поймала импульсы сонара преследователей и отразила их, усилив сигнал настолько, что он показался эхом, идущим от объекта размером с атомную подлодку.

Угол полета уводил «химеру» все дальше от берега. Стоит какому-то судну очутиться в радиусе двух километров от нее, как она прекратит обманный маневр и начнет забивать помехами его радар и сонар.

Пока «Русь» висела над морским дном, пассивные накопительные диски ее гидролокаторов отслеживали курс идущей позади субмарины. Звук двигателей «американки» ушел налево: лодка пустилась в погоню за «химерой» в направлении Северного моря. Спустя четыре минуты «Русь», набрав прежнюю скорость, устремилась ко фьорду Согне.

В былые времена моряки обманывали преследователей, поджигая разлитую по поверхности воды смолу и спешно покидая место поджога; горящая смола имитировала огни ушедшего корабля. Современная обманка оказалась столь же действенной. Жаль, что в запасе ВМС имелось только одиннадцать ракет-«химер», и хорошо, что Чернавин не пожалел отдать их Немерову. Командир чувствовал душевный подъем. На миг он вообразил возвращение спасенных подводников домой. Об их спасении не сообщат средства массовой информации, зато ребят будут встречать жены.

Немеров обследовал приближающуюся местность при помощи сонара и приказал поднять перископ. Труба прибора выдвинулась, и окуляр оказался на уровне груди командира. Немеров надел очки с красными стеклами, чтобы заслонить глаза от освещения в рубке.

Побережье предстало черным силуэтом горных вершин. Глаза не могли обнаружить проема в каменной стене, лишь приборы были способны установить его местонахождение. «Русь» устремилась к расщелине на скорости семь узлов. Немеров отошел от перископа, и тот плавно опустился.

Согласно показанию гидролокатора лодка вошла во фьорд, пересекая мелководную дельту. Восемьдесят метров, глубина киля. Немеров отправил старшину к адмиралу с докладом.

Руденко встал, пригладил руками волосы. Сон был очень похож на реальность, однако адмиралу из него запомнилась лишь женщина — Инга Добенская. Руденко давно не тосковал о ней с такой силой. Даже явление во сне мертвой не испугало его. Инга безумно волновала его при жизни — почему бы ей не возбуждать его и после смерти? Он старел — над ней возраст не был и не мог быть властен. Со вздохом Руденко вспомнил ее чувственность, не слишком понимая, пришли ночные видения из прошлого или из мечты. Как давно они лежали в темноте, слившись воедино? Любил ли он по-настоящему? Спустя годы после ее смерти он понял, что любил. И почему сны никогда не возвращали его в те чудные ночи в Санкт-Петербурге?

Руденко надел фуражку и пошел по коридору на пост управления, кивнул в ответ на нервное приветствие вахтенного офицера. Немеров, все еще в очках с красными стеклами, стоял рядом с поднимающимся перископом. Когда прибор вытянулся настолько, чтобы достичь поверхности воды, Немеров опустил пониже ручки управления и посмотрел в окуляр. Стремительным движением он крутанул перископ вокруг оси, высматривая суда, и уступил место Руденко:

— Товарищ адмирал!..

Адмирал повернул фуражку козырьком назад и взялся за рычаги перископа.

Отвесные берега фьорда поднимались на сотни метров над водой. Скалистое величие на миг отозвалось в груди Руденко болью. Ему отчаянно захотелось ощутить вкус стылой норвежской ночи, вместо того чтобы дышать вторичным воздухом подлодки.

Руденко отступил, и палубный офицер поспешил задвинуть перископ. Немеров снял красные очки и разместился вместе с адмиралом в креслах за спиной рулевого; тот сидел у пульта управления, опоясанный на всякий случай ремнем безопасности.

Дно фьорда резко пошло вниз. Немеров приказал рулевому увеличить глубину погружения лодки и взглянул на электронное табло, висящее над гидроакустиком. Табло высвечивало цифровые обозначения звуковых волн, проникающих сквозь толщу воды впереди субмарины.

— Путь чист, — констатировал Немеров.

Искренне надеюсь, что в конце пути нас не поджидают неприятности, — отозвался Руденко.

Медленно тянулось время. Адмирал дремал в кресле, Немеров наблюдал за тем, как рулевой и палубный офицер проводят «Русь» вдоль глубокой расщелины.

— Пассивный сонар не засекает никаких корабельных двигателей, командир, — объявил палубный офицер.

Перевести в активный режим, — приказал Немеров.

Это было опасно, если кто-то прислушивался к морским шумам, но иначе «Владивосток» отыскать не представлялось возможным.

Первые сигналы гидролокатора оказались деформированными из-за низкой солености воды вокруг «Руси».

Немеров приказал погрузиться глубже.

«Русь» скользнула из одного слоя воды в другой. На экране прибора было хорошо видно, как звук сферически расходится от субмарины и ударяется одно фьорда.

— Глубина?

— Триста восемнадцать метров.

Немеров пошевелил челюстными мышцами, восстанавливая нормальное давление внутри ушных раковин, и поднял взгляд на глубокомер.

— Выровнять корабль.

Поиски «Владивостока» продолжались. Вдруг в тридцати километрах от входа во фьорд сигнал сонара обо что-то споткнулся.

— Контакт, — громко оповестил гидроакустик.

Где-то под «Русью» находился крупный металлический объект.

— Контакт подтверждаю, — отозвался старший помощник.

«Русь» погружалась, описывая ленивую дугу влево. Испуская высокочастотный звук, работал акустический излучатель. Отраженные волны выводили изображение на экране.

«Владивосток».

Немеров разбудил адмирала.

— «Владивосток» прижался к стене фьорда. Зацепился за что-то. Чуть-чуть не достает до дна и слегка наклонен.

Руденко кивнул и посмотрел на глубокомер.

— Как дохлая рыбка в аквариуме, — невесело произнес он. — Спасательные камеры на такой глубине бесполезны. Только водолазы смогут подобраться к «Владивостоку».

Через каждые двадцать метров погружения «Руси» матрос нараспев объявлял глубину. Когда он произнес «шестьсот метров», Немеров поднялся с кресла.

— Прекратить спуск. Стоп-машина. — Он шагнул назад, чтобы лучше видеть множество экранов над головой. — Включить внешние ртутные лампы.