Переоценка принципов ведения морского боя произошла после сражения в Цусимском проливе. Японцы отбуксировали трофейные корабли на свои верфи. Они даже подняли несколько утопленных, в том числе и крейсер «Варяг». Ремонт каждого корабля занял от пяти до десяти лет. Когда началась Первая мировая война японцы об этом горько пожалели. Они затратили на ремонт кораблей время и деньги. Повторно ввели в строй корабли, которые были построены в 1880–1890 годах. В тоже время остальные страны, в том числе и Россия, на основе анализа Цусимского сражения разработали новую концепцию военного корабля. Броненосцы себя изжили. Все сделали вывод — снаряд победил броню. Последний урок получили англичане, когда немецкие снаряды топили их корабли под Гельголандом.

Вторая мировая внесла изменения в концепцию боя. На первое место вышло выполнение боевой задачи. Стало выгодным не топить вражеский корабль, а нанести ему повреждение, заставить выйти из боя и увести за собой корабли сопровождения. Такой подход облегчал выполнение основной задачи. Этой концепции придерживались Германия, СССР и Япония. Америка и Англия с маниакальным упорством старались всех убить, все разрушить, всех утопить. Война в Тихом океане имеет много интересных страниц. В частности, в середине тридцатых годов японцы купили в Америке лицензию на изготовление шифровальной машинки. Простенькая механическая система по принципу нашей дореволюционной машинки Бодо.

Поверив рекламе, японцы даже не задумались о том, что секретные сообщения легко и просто прочитать тем, кто разработал эту шифровальную машинку. Американцы сразу это и сделали. Они с первых дней начали читать весь радиообмен имперской Японии. Правда, случались и сюрпризы. Американцы пропустили удар по Перл-Харбор. Следуя на перехват японской эскадры у Соломоновых островов, они вчистую проиграли сражение. Не ожидавшие встречи японские корабли, тем не менее, первыми открыли огонь. В конечном счете японцы перещелкали врагов, как цыплят. Есть еще один малоизвестный факт. Первый японский авианосец был утоплен советскими пилотами в 1934 году. В армии Гоминдана служили советские «добровольцы», которые летали на И-15 и ТБ-3.

Но это другая история. Командир крейсера «Летучая рыбка» никогда не разговаривал с графом Алексеевым. Зато он внимательно слушал наставления адмирала Хаки Котлу. В настоящий момент он уводил четыре броненосца от основных сил английской эскадры. Сильные и слабые стороны этих кораблей хорошо знали все моряки. Алексеевские верфи строили для Англии корабли без пушек и брони. Дооборудование проходило на верфях Лондона и Бристоля. Пропахшие рыбой норвежские рыбаки наблюдали, как на борта навешивают броневые листы. Они даже поднимались в боевую рубку и определяли секторы обзора. Не обходили вниманием и обычные парусные линкоры. Упросив «господина матроса», рыбаки с интересом изучали линкоры изнутри.

К десяти часам утра на траверзе острова Эланд броненосцы почти настигли норвежский корабль. Экипажи начали готовиться к бою, хотя какой там бой? Четыре броненосца против одного корабля со странным вооружением. Неожиданно беглец развернулся на обратный курс, блеснула вспышка одиночного выстрела. Удар пришелся в броневой лист ватерлинии, позади гребного колеса. Толстый лист кованой стали жалобно звякнул и сорвался со шпилек крепления. Лейтенант Рипельтон перегнулся через планширь и выругался, доски обшивки сломаны. Новый удар получили раньше доклада из машинного отделения. Болванка пробила борт, пробила топку парового котла, пробила днище корабля и ушла на дно Балтийского моря.

Экипаж показал хорошую выучку. Вахтенный офицер рванул на себя рычаг аварийного сброса пара. Взрыв паровых котлов предотвращен, но броненосец лишился хода и осел почти до уровня палубы. Три броненосца почти синхронно повернули на врага. Еще десять минут, и залп из носовых башен покончит с этим нахалом. Если бы! Все произошло с точностью на6орот. Залп крейсера пришелся вскользь правого борта второго броненосца. Однако удар болванок деформировал несущую раму защитного кожуха гребного колеса Часть броневых листов смяло и сорвало с крепежной рамы. Гребное колесо заклинило. Броненосец начал крутиться на месте, напоминая танк с перебитой гусеницей.

Не успели англичане оценить несчастье, произошедшее со вторым кораблем эскадры, как раздался новый залп. На этот раз прицел был точен. Английские конструкторы не посчитали нужным защитить броневыми листами носовую и кормовую части судна. Обычно попадание в нос или корму не могут повлечь фатальных последствий. В данном конкретном случае броненосцы шли прямо на врага, а удар был нанесен вдоль корпуса. Болванки разрушили нос и, сметая все на своем пути, прошли дальше. В клубящемся облаке аварийного сброса пара корабль быстро погружался в воду.

Командир последнего броненосца правильно оценил сложившуюся ситуацию. Он начал разворачиваться чтобы вернуться под прикрытие основных сил эскадры. Если враг за пятнадцать минут разделался с тремя броненосцами, то битва один на один изначально проиграна. Залп крейсера пришелся прямо в подставленный борт. Броневые листы с жалобным звоном посыпались в воду. Один лист вбило вовнутрь, где он упал прямо на стол кают-компании. Доски наружной обшивки получили повреждения. Корабль начал тонуть. Командир «Летучей рыбки» взял бинокль. Впрочем, дым спешащих буксиров был хорошо виден и без бинокля.

— Командир, все шлюпки спущены!

— Хорошо, надо торопиться с подъемом моряков. Здесь не Средиземное море, в холодной воде люди долго не продержаться.

Спасатели начали снимать экипажи с разбитых кораблей. Они сноровисто заделывали пробоины парусиной и устанавливали паровые насосы. К вечеру завели буксировочные тросы, и буксиры, дымя трубами, потянули трофеи в Копенгаген.

Бывшие командиры броненосцев согревались чаем в кают-компании «Летучей рыбки». Их экипажи посадили на баржи и повезли в Стокгольм. На столе стояла литровая бутылка тафэля, однако офицеры предпочли не портить чай и по очереди прикладывались к горлышку. Крепкая тминная водка хорошо снимала нервный стресс.

— Вы видели толщину их брони? — спросил лейтенант Шокли.

— Три дюйма. Для этого корабля наши ядра — что козьи катышки.

— Посол — сволочь! «Десять крейсеров диких рыбаков»!

— Нам одного хватило. Разделался с броненосцами, как дог с котятами.

— Я успел рассмотреть пушки в казематах.

— Есть выводы?

— Мало что понял, но калибр шесть дюймов.

— Не смеши, ствол не превышает десяти дюймов.

— Об этом и разговор, ствол толщиной в дюйм.

— Не может быть! Такой ствол с первого выстрела разорвет.

— Не знаю, как ствол, но их пушки разделали мои «Тальбот», как мясник тушку молочного поросенка.

- Они так дали главным калибром по моему «Кресси», что броневой лист влетел вовнутрь вместе с ядром.

— Стреляли с трех миль, не было возможности вести ответный огонь.

— У нас изначально не было никаких шансов.

Бутылка показала донышко. Вестовой безмолвно поставил другую, затем принес тарелки с вяленым палтусом и зубаткой. Немного погремел посудой в буфетной и вернулся с миской, где горкой лежала икра селедки в топленом масле. Лейтенант Мур с благодарностью посмотрел на вестового и потянулся за бутылкой.

Летом солнце встает над Балтикой очень рано. Не успели вахтенные офицеры удивиться появлению десятого вражеского корабля, как над норвежской эскадрой взвились красные флаги. Сей сигнал означал: «Сдавайтесь, или откроем огонь». Адмирал Бейли проснулся от звука открывающейся двери. В спальню адмирала вошел вахтенный офицер.

— Что у вас случилось?

— Господин адмирал, они подняли красные флаги!

— Пошли их в задницу!

Через минуту флагман поднял флаг, напоминающий Шахматную доску. Только квадратики были раскрашены в белые и синие цвета. Еще через минуту адмирал почувствовал несколько попаданий в свой флагман. Едва накинув китель и подхватив штаны с сапогами, он побежал наверх.

Пленные офицеры проснулись от резкого толчка и последовавшего за ним звонкого удара. Создавалось впечатление, как будто кто-то ударил по кораблю огромным хлыстом. Залп главным калибром! Мелькнувшую мысль подтвердил грозовой раскат вырвавшихся на свободу пороховых газов. Лейтенанты начали спешно одеваться. Они выбежали на палубу вместе с четвертым залпом.