— Новое дело! А как же ваш дом, ваш Шекспир?

Хансен колебался.

— Ну да, ну да… Что ж делать-то, черт… Ведь другого шанса у меня не будет. Ты влиятельный человек, наверное — член Совета. Ты поручишься за меня перед правительством. А я уж выложу все, что знаю. Ну, решайся, сынок.

— Где корабль?

— Слава богу, ты внял голосу разума!

Корабль был действительно маленьким. Как и коридор, ведущий к нему. Отшельник и Старр в скафандрах еле протиснулись сквозь него.

— Церера видна в корабельный телескоп? — поинтересовался Лакки.

— Да.

— А вы ее узнаете?

— Конечно.

— Тогда вперед!

Как только заработали двигатели, пещера, скрывавшая корабль, разверзлась.

— Радиоуправление, — объяснил Хансен.

Судно поднялось со своего ложа и вышло в космос с легкостью, возможной только при отсутствии гравитации. Лакки внимательно рассмотрел астероид, перед глазами промелькнула долина банок, более светлая, чем окружающая местность. Наконец камень скрылся из поля зрения.

— Теперь ответь начистоту, — сказал Хансен, — ты ведь сын Лоуренса Старра, не так ли?

Лакки обнаружил заряженный бластер; пристегивая кобуру, он произнес:

— Меня зовут Дэвид Старр. Можно Лакки.

По сравнению с другими астероидами Церера была чудовищно велика — 500 миль в поперечнике. Средний человек, стоя на ее поверхности, весил целых два фунта! Камень был почти сферической формы и напоминал вблизи обычную планету. Однако если б Земля была полой, в ней поместилось бы четыре тысячи Церер.

В скафандре Бигмен выглядел кругленьким, как шарик. Напихав внутрь железяк и прицепив на подошвы свинцовые колодки, он все равно весил меньше четырех фунтов и при малейшем движении отрывался от астероида. Словом, с гениальной идеей потяжелеть ничего не вышло.

Уже неделю они — Генри, Конвей и Бигмен — ждали сегодняшнего дня. Ждали сообщения от Лакки. Старики нервничали, всю дорогу от Луны до Цереры места себе не находили. Бигмен был спокоен — Лакки пройдет через все. Когда сообщение пришло, малыш только руками развел — «А я что говорил!»

Но теперь, стоя на замерзшей почве Цереры, наедине со звездами, он мог признаться себе, что и у него словно камень с души свалился.

С того места, где он стоял, ему был виден сверкающий купол обсерватории, самой крупной в Земной Империи.

Венера, Земля и Марс были окутаны атмосферой и мало годились для астрономических наблюдений. Меркурий находился слишком близко к Солнцу и его небольшой телескоп специализировался на солнечных съемках. Лунная обсерватория занималась земной метеорологией. Церера же была лучшим местом для оптического слежения за космосом. Ее почти нулевое притяжение позволило изготовить здесь огромные линзы и зеркала без угрозы растрескивания. Шахта служила стволом телескопа. Равномерное быстрое вращение астероида поддерживало постоянную температуру. Короче — астрономический рай.

Только вчера Бигмен наблюдал Сатурн в тысячедюймовый рефлектор, шлифование зеркал которого потребовало двадцати лет непрерывного труда.

— Ну, и куда нужно глаз вставлять? — поинтересовался он тогда.

Все засмеялись.

— Никуда!

Трое ребят тщательно настраивали фокус, подкручивая бесчисленные маховички и нажимая кнопки. Красные лампочки потускнели, и в черном колодце, вокруг которого колдовали астрономы, возник трехфутовый переливающийся шар.

Бигмен аж присвистнул. Это был Сатурн! Из космоса он наблюдал его не менее полдюжины раз.

Его тройное кольцо, сдвинутое набекрень, сияло. Маленькие луны мерцали как мраморные. Бигмен хотел, обойдя колодец, посмотреть, как ночная тень перерезает планету, но картина не менялась.

— Иллюзия, — сказали ему. — Оптический эффект.

Сейчас, с поверхности Цереры, Бигмен нашел Сатурн невооруженным глазом. Обычная звезда, может, раза в два ярче, чем остальные.

Внезапно шлем наполнился звоном — наушники были настроены на максимальную громкость.

— Эгей, карапуз! Заснул, что ли? Твой корабль снижается!

Бигмен сдуру подпрыгнул и, беспомощно брыкаясь, завис в воздухе.

— Кто говорит? — завопил он. — Кто сказал «карапуз»?

Наушники завибрировали от смеха.

— Ну, я говорю. А ты здорово летаешь, пузырек!

Бигмен прямо взвыл:

— Я тебе покажу «пузырек»!!! — Повисев среди звезд, он неохотно начал снижаться. — Назови свое имя, гаденыш! Дай только приземлиться, я уж найду тебя! Глотку перерву, зар-раза!!!

— Ге-ге. Табурет не забудь, а то не дотянешься до моей глотки! — послышался издевательский ответ.

Бигмен чуть не взорвался от таких слов, но тут на горизонте возник корабль. Испустив боевой клич, он неуклюже поскакал к посадочной площадке.

Дымя реактивными двигателями, суденышко мягко стало на грунт; открылись шлюзы и на пороге появилась высокая, одетая в скафандр фигура Лакки. Взвизгнув на радостях, Бигмен сделал рекордный прыжок и припал к железной груди друга.

Конвей и Генри были гораздо сдержанней: похлопывали по плечам, жали руку, заглядывали в лицо, словно не веря своим глазам.

Лакки смеялся.

— Тпру-у! Дайте отдышаться! Что это вы меня все щиплете? Вы что же, не надеялись на мое слово?

— Ах, сукин сын, сукин сын! — качал головой Конвей. — Мог бы посоветоваться со старыми друзьями, хоть словечком бы намекнуть.

— Да, взлетел бы я тогда, как же!

— Ничего ты не понимаешь. Да я могу навечно отправить тебя на Землю. Да что на Землю, арестовать тебя надо за то, что ты сделал. Уж во всяком случае — выкинуть из Совета за самоуправство.

— Так к чему же я должен готовиться?

— К хорошей порке. Буду вправлять тебе мозги!

Лакки повернулся к доктору Генри.

— Вы же ему не позволите, дядюшка Гэс?

— Увы, мой друг — я ему помогу.

— Да-а-а, тогда я заранее сдаюсь, — Старр шутливо поднял руки и кивнул куда-то вбок. — А теперь, господа, я хотел бы представить вам одного достойного джентльмена.

Хансен все еще стоял в тени, несколько ошарашенный дурашливым разговором советников. В суете никто его не заметил.

— Доктор Конвей, — представил Лакки, — доктор Генри. Мистер Джозеф Патрик Хансен. Человек, любезно предоставивший мне свой корабль и оказавший существенную помощь.

Все обменялись рукопожатиями.

— Я полагаю, вы не слышали о Гекторе Конвее и Аугустусе Генри? — спросил Старр.

Отшельник отрицательно мотнул головой.

— Они занимают ключевые должности в Совете Науки, — продолжил Лакки. — После того, как вы перекусите и отдохнете, с вами поговорят. Все будет о'кей, я уверен.

Спустя час двое ученых сидели напротив Лакки с мрачнейшим выражением на лицах. Доктор Генри, выслушав доклад, заправил мизинцем табачный лист в трубку и неспешно обронил:

— Ты говорил это Бигмену?

— Только что перекинулся двумя словами, — отозвался Старр.

— Он ругался, что его не взяли?

— Скорее, выказал легкое недовольство.

Мысли Конвея витали вокруг более серьезной проблемы.

— Значит, корабль сирианской постройки? — размышлял он вслух.

— Несомненно, — подтвердил Лакки. — Информация небольшая, но точная.

Советник сухо отрезал:

— Такая информация не стоила риска. Меня больше беспокоит другой факт — сирианцы проникли в самое сердце Земли — в Совет Науки.

Генри хмуро кивнул.

— Я тоже об этом подумал. Плохи дела.

— Как вы это установили? — спросил Лакки.

Конвей, треснув кулаком по колену, прорычал:

— Ты что, Лакки, все же видно без очков! Допустим, нечаянная утечка произошла от ремонтной команды. Ну и черт с ней! Ничего особенного, кроме самого факта снаряжения картографического корабля! Но ведь план заминирования был известен только членам Совета, да и то не всем! Что теперь делать — ума не приложу. С одной стороны — все советники многократно проверены, несомненно надежны, а с другой — кто-то из них, хуже того — из нас! — предатель.

Старр улыбнулся.

— Не надо так волноваться и голову ломать. Утечка информации была одноразовой и больше не повторится.