(Светлана Лаврентьева)

Неслучайная сопричастность

Краснодар – Санкт-Петербург

2012

Данная книга представляет собой временной срез происходящих внутри и вокруг автора изменений и является частной, субъективной точкой зрения на эти изменения. Цель представленных в книге текстов – перевести количество изменений в качество их осмысления...

Светлана

От автора

Неслучайная

Весталка

Однажды

Свет мой, скажи...

Я сейчас...

Desert Rain

Это был дракон...

Что мне мораль твоя...

Город встречает тебя дождем...

Он одинок...

Я иногда не чувствую ничего...

Мсье Дюран. Другу

***

Его кочевое племя...

Я боюсь себе признаваться в этом...

Я все знаю, мой справедливый Бог...

Давай это будет город...

Это, верно...

Он не знает...

Утро крадется медленно...

Над перевалом зарево...

Через пару дней...

Мы составляем маршруты интуитивно...

Я живу в этой клетке...

Временное

10 дней

For past

А теперь скажи мне...

Состояние неприсутствия...

Ни тела ее, ни миндального молока...

Облако алое...

Я хочу быть слабой...

Полуостров выжжен упрямым солнцем

Бэкстейдж ("Пять оргазмов назад...")

Если б ты знал...

Так пахнет ребенок...

Она сегодня была в золотом и белом...

Сутки проходят в сумерках...

Я бы спросила, какого хрена...

Колыбельная

Дождь перестанет...

Нет ничего во мне, кроме...

Расскажи мне сказку...

Вот дом мой и двор...

Я хотела сказать...

Я составлю список...

Что со мной не бывает...

А на кухне чай остыл...

Не пиши мое имя...

Спи, мой хороший...

Империя уличной девкой лежит под нами...

и вот за полгода я потеряла счет...

Вот именной револьвер...

уравнение с двумя неизвестными

Тише, за нами крадутся...

Гора в окружении гор...

Почему есть зима без снега...

Стой же передо мной...

Он говорит о том, как проходит день...

Если ты не выдержишь этот бой...

Вот справа море...

Ничего не бойся...

***

Снега не будет...

Я устал...

А теперь послушай...

Там, де нема тобi...

…я хочу ее нервной...

Не хочу словами...

У него были сеть и лодка...

Всё поменялось...

Я иду по лестнице, лифт молчит...

Я обнулю все счетчики...

Завтра в прошлом...

Если сидеть за столиком у окна...

Переломы зимы

Там, подо льдом...

Он просыпался медленно...

Вечерами включают лампы...

Её от меня отделяет дверной проем...

Правило

Появляется он

Ловец жемчуга

Я не знаю, кем мы с тобою стали...

Я смотрю на них...

Да, господин мой...

Когда наступает утро...

Первым всегда просыпается чуткий слух...

Я пойду

Ты только представь, как я буду ее любить...

Если тебе надоест дорога...

Мне все кажется, Бог живет высоко в горах...

Я продолжаю смотреть на небо...

Каждый день становится неслучайным...

За окном апрель...

Если кончиком языка провести по нёбу...

И отныне мне не страшно услышать «нет»

Наша дорога становится слишком узкой...

Утро в росе...

Они связаны...

Да, черт возьми, вот так...

Склон обрывая, мы пальцы сбивали в кровь...

Знать о твоей агонии...

Все по воле Его...

Мы меняемся местами

Вот она стоит у воды, и на коже ее песок

Снайперское

Невнимательный школьник...

Не хочу

Вода. июль 2012

На безымянном правой...

Я пропустила жизнь сквозь этот год

Причисляясь к поэтам, не быть поэтом

Наступило время ноябрьских бабочек на траве

Я бы хотела носить в себе часть тебя

Все, что есть в обозримом будущем...

Я опять наклоняю земную ось

Они спят в пещере...

Библиография

Acknowledgements

Copyright information

* ==== *

***

Слишком яростно, слишком ясно начинаешь по ней скучать. Неслучайная сопричастность обостряется по ночам. Мысли множатся на виденья, поворачиваются вспять. Продолжение совпадений, не дающих спокойно спать. Это карма. Духовный голод по запретности общих тем. Ночь за ночью огромный город перемешивает людей. Люди встретились. Стрелки встали. Не смотри туда, не смотри, там змея начинает танец, поднимается изнутри, позвоночник послушной флейтой отвечает на этот зов… Слишком жаркое нынче лето. Время – спицами в колесо, слишком яростно, слишком ясно. Ты услышан – считай, спасен. Неслучайная сопричастность как всегда, объясняет все.

Просветление – лишь сноровка вырываться из круга дней. Бодхисаттва, татуировкой проступающий на спине.

***

Старшая жрица знает: закон жесток. Храм на холме над Римом от солнца бел. В храме огонь скрывается, как цветок. Я берегу огонь глубоко в себе. Старшая жрица знает: он был здесь. Был. После заката храм для мужчин закрыт. Где-то внизу ожидали его рабы, ночь опускалась на выступы римских крыш. Он говорил мне, что наша богиня – сон, он доставал из складок одежды нож… Он обещал мне: «Ты пэри, а я песок, я замету дорогу, и ты уйдешь». «Там, на востоке, – звал он, – лежит страна, скалы ее спускаются в темный Понт… Там, на свободе, ты сможешь сама узнать, как твой огонь заходит за горизонт в сизые сумерки… Рим – это вечный тлен. Все ваши храмы не стоят душистых трав…»

В храме темно. Песок заметает след.

Старшая жрица знает, что он был прав.

О тебе, пожалуй, не стоит писать ни строчки, потому как в словах обоим ужасно тесно. Поскорее бы время сдвинулось с мертвой точки. Что за точкой – мне доподлинно не известно.

Я порой предполагаю – в порядке бреда – что за точкой начинается шум прибоя… Я же чувствую, я чую, иду по следу, небо в море отражается голубое… Ты сидишь у края мира, у кромки моря, прикурив, глядишь на воду заворожено… "Между прочим", – говоришь ты, – и я не спорю, ведь к чужим мужьям не приходят чужие жены. Если ты стоишь сейчас за спиной и слышишь, если я сижу и знаю, о том, что будет, значит, мы намного дальше, намного выше, не мужья, не жены, даже почти не люди. "Между прочим", – говоришь ты, но губы сжаты, все слова идут потоком, минуя воздух, – "мне не важно, как узнала ты, как пришла ты. Я придумал мир, и мир для тебя был создан. Дольше века я прождал тебя у прибоя, Длился день, клубился дымом над вечным морем…"