И хотя я профессионально занималась главным образом психиатрией и юнгианским анализом, в период издания журнала, у меня был шанс познакомиться с важными в этой области людьми, я хорошо ориентировалась в исследованиях, проводящихся в этой сфере и узнала многих людей с особенными паранормальными способностями. Будучи юнгианским аналитиком, я не видела нужды отделять психологию от парапсихологии. Концепция о синхроничности Юнга охватывала парапсихологические явления, так что в моем случае не было никакого конфликта. Однако главное направление психологии было настроено относительно парапсихологии отрицательно, или даже полностью ее игнорировало. В 1972 году я поехала в Дурхам в Северной Каролине, чтобы провести интервью с Джозефом Райном (J. В. Rhine). Я чувствовала себя, как если бы совершала путешествие во времени, чтобы поговорить с некой великой исторической личностью. Доктор Джозеф Бенкс Райн является отцом парапсихологии в Америке, автором основных лабораторных экспериментов, позволивших статистически подтвердить существование внечуственного восприятия и психокинеза. Райн был неутомимым пионером в борьбе за признание этой области научным миром. Он сыграл роль сравнимую с ролью Фрейда и Юнга в психологии. Как создатель новой области, он пробудил интерес многих ученых, продолжающих его исследования. Вместе со своей женой, доктор Луиз Е. Райн, он посвятил пятьдесят лет жизни подготовке подходящей почвы и далее тяжелой работе над созданием научных основ парапсихологии. После опубликовании в 1934 году монографии, под титулом «Внечувственное восприятие» (Extra-Sensory Perception), которая вызвала бурю в научном мире, он стал известной личностью.

Доктора Райна и его жену я встретила в штабе Фонда Исследований Природы Человека, основанного ими в 1962 году. В прекрасном старом доме на тихой улице до сих пор велись интенсивные исследовательские работы над парапсихологии, но уже при помощи компьютеров, генераторов случайных чисел и другой сложной аппаратуры. Доктор Райн, родился в 1895 году, в момент нашей встречи ему было более семидесяти лет. Он был высоким, стройным, красивым мужчиной с седыми волосами и морщинистым лицом. Он выглядел моложе своих лет. Зная лишь результаты, проводимых им исследований, я не ожидала встретить человека такого приятного и с таким теплым отношением к людям, и в то же время полного экспрессии. Он и его жена были биологами, заинтересованными проблемой существования сознания после смерти. Они начали свои исследования с феномена медиумов и вопроса, каким образом медиум может действовать как медиум. Вначале их работа концентрировалась на явлениях ясновиденья, телепатии, предчувствия, а позднее также и на психокинезе.

Современная парапсихология была основана супругами Райн, которые совместно со своими студентами, сотрудниками и коллегами из других университетов подвергли парапсихологические явления испытанию научными лабораториями. Были проведены жесткие контролированные исследования, которые должны были дать гарантии в получении правомочных, статистически подтвержденных результатов. Область парапсихологии потеряла свою ауру таинственности, место восхитительных историй заняли монотонные записи, научный жаргон и статистические таблицы. Чтобы она могла получить репутацию науки, из нее убрали все оккультные аксессуары. Постепенно, мнение о том что лабораторные исследования являются мистификацией и обманом (недоверчивые долго считали, что вероятность мистификации выше существования ЭСВ) стало, ничем не подкрепленной смешной точкой зрения, особенно потому что лавинообразно возрастало количество известных ученых, разделявших интересы Райна.

Конечным актом признания парапсихологии научным миром было принятие в 1969 году Парапсихологического Общества в, престижную в тот период Американскую Ассоциацию Развития Науки. Этот факт, после двукратного отказа, был явным знаком перемен по отношению к этой отрасли.

Я заметила, что ученые занимающиеся парапсихологией оказывали на меня обычно сильное впечатление, в то же время люди с парапсихологическими способностями всегда меня явно разочаровывали. Хотя многие люди клялись, что их мысли были верно прочитаны, я не была довольна, поскольку результат был обычно неточен или подан слишком обобщенно. Лишь в 1973 году я поняла, что возможно я сама была мешающим фактором, поскольку мой скептицизм вместе со слишком легким подходом и позднейшим разочарованием, могли отрицательно влиять на результаты экспериментов. Это казалось правдоподобным, учитывая тот факт что телепатия обычно проявлялась спонтанно в условиях позитивного эмоционального контекста. Моя позиция могла, таким образом, блокировать опыты, в которых я участвовала. Во время изучения автобиографии Джона Лилли — его книги «Центр циклона», мое внимание привлекла мысль, которую я парафразирую: «Мы должны выйти за ограничения своих ограничений чтобы развиться поверх их или для того, чтобы скопить опыт, помогающий нам развиваться в дальнейшем».

Так происходит и в психотерапии. Люди приходят на терапию, поскольку что-то в их жизни не получается, или они не могут самостоятельно найти решение проблемы, или не в состоянии существенно измениться. Чувство поражения однако приводит к тому, что их набор представлений о себе и ситуации, в которую они попали, становится достаточно нестабильным, почему они и остаются обычно открытыми к переменам. Случается, что люди неким образом становятся «запрограммированными», слишком критически настроенными и все отрицающими родителями, так что принимают лишь очень ограниченные или негативные взгляды о себе или недоверчивы и подозрительны к окружающим. Терапевтическая ситуация позволяет проанализировать эти старые убеждения, отказаться от них и испытать новые подходы видения себя и окружения, или новые схемы действий в окружающем мире. Чтобы развитие стало возможным, границы сознания, являющиеся помехой должны быть разрушены.

Я пришла к выводу что должна отказаться от критической, вызывающей позиции типа: «Пожалуйста, убедите меня!» Необходимо было скорее, будучи в состоянии эмоциональной восприимчивости, встретиться с человеком с парапсихологическими способностями, веря в то что эксперимент завершится удачно. Я решила поступить таким образом при ближайшем случае, когда Джим будет брать интервью у такого человека.

Вскоре оказалось, что этим человеком будет Ури Геллер. Таким образом, случай встретиться с самым большим талантом в этой области возник сразу же после того, как я изменила свое представление, что имело явное синхроничное измерение. Геллер, высокий, симпатичный молодой еврей, мог сознательно вызывать психокинетические эффекты и телепатически принимать различную информацию.

Джим взял у него интервью в Сан Франциско, в гостинице Холидей Инн. В комнате также присутствовали двое ученых из Стэнфордского Института Исследований и большинство работников нашей редакции. Ури, чтобы продемонстрировать психокинез, решил согнуть бронзовый гостиничный ключ, осторожно к нему прикасаясь. Ключ согнулся на наших глазах. Далее Джим положил его на лист бумаги и обрисовал угол изгиба. Ключ лежал на столике, на расстоянии от Геллера, мы же внимательно наблюдали. Через минуту оказалось что угол изгиба ключа изменился, относительно того что нарисовал Джим, что говорило о том что ключ все еще сгибался!

Геллер продемонстрировал то, что парапсихологи доказали в лабораторных условиях: сознание может воздействовать на материю (неизвестным пока способом). Для меня то, что мне дано было стать свидетельницей этого явления и то, что это событие последовало после изменения моего подхода, являлось значимым совпадением. Это было переживанием того типа, которые утвердили мою веру в принцип: «Когда ученик готов, учитель появится сам». Готовность означает изменение внутреннего подхода, которому «совпадательно» сопутствует внешнее событие.

Как Геллер, сгибающий ключ, или пытающийся починить часы, концентрируясь на них, так и азартный игрок из Лас Вегаса, желающий «выколдовать» хороший бросок костей, как и человек, которого изучают в лаборатории, пытающийся повлиять на генератор случайных чисел или аппаратуру, измеряющую гравитацию — все, они сознательно пытаются психически повлиять на материю, то есть посредством психокинеза.