Даже когда они вышли из квартиры и уселись в его автомобиль, Энни все никак не могла отделаться от ощущения его губ на своей коже. В заигрываниях Зака явно сквозил сексуальный интерес, но Энни не знала, как он далеко готов зайти. И если он вдруг станет настойчивее, готова ли она сдаться?

Соблазн казался непреодолимым. Зак определенно нравился Энни, и дело было не только в его потрясающей внешности. Даже одна-единственная ночь с ним должна принести ей невиданное блаженство. Он не казался эгоистом, удовольствие партнера наверняка имело для него значение. А еще, учитывая ветреную природу веров, вряд ли он стремился к каким-то обязательствам.

Идеальный вариант.

И все же Энни колебалась. Уже сейчас ее тянуло к Заку сильнее, чем к любому другому мужчине. А что будет, если она с ним переспит, познает его так близко… а он потом развернется и уйдет? Перед глазами тут же встало женское лицо. На нем сменялись разные выражения, но в глазах всегда сквозило застарелое разочарование.

— Взгляни.

От голоса Зака Энни вздрогнула.

— Что?

— Вот там. — Он указал сквозь лобовое стекло.

Широко раскрыв глаза, она уставилась на вереницу старинных автомобилей на встречной полосе. В огромных и сверкающих механизмах, слишком древних, чтобы парить над дорогой на антигравитационной подушке, было что-то такое… сексуальное.

— Потрясающе! Интересно, а куда они едут?

— Я что-то слышал про выставку антикварных автомобилей минутах в двадцати езды отсюда. Мы могли бы заскочить после пикника.

Пусть Энни и боялась, что Зак заберется слишком глубоко ей в душу, но все же она не смогла сдержать радости, что он хочет провести с ней побольше времени. Впрочем, радость тут же смыло разочарованием.

— Мне надо вернуться к шести, — пробормотала Энни. — Семейный ужин.

Зак бросил на нее быстрый взгляд:

— Что-то не слышу энтузиазма.

Она понимала, откуда такое удивление в его голосе. Всех леопардов Дарк-Ривер, которых она только знала, объединяло одно — семья для них стояла на первом месте. Да и вообще вся Стая была одной большой семьей, так они заботились друг о друге. Даже на школьные собрания, если родители вдруг заболевали или уезжали по срочным делам, всегда заявлялся кто-то из старших.

— Мама все пытается с кем-нибудь меня познакомить.

Зак изменился в лице, и Энни впервые увидела в нем безжалостного воина.

— С кем, например?

— С учеными, — пожала она плечами. — Папа с мамой — профессора в Беркли. У него степень по математике, а у мамы — по физике.

— А тебя привлекают ученые?

— Ни капельки.

Зак снова взглянул на нее, и на этот раз в его глазах отразился леопард.

— Уверена?

— Вполне.

В воздухе запахло опасностью, но Энни не собиралась уступать. Дай Заку палец — он откусит всю руку. И хотя она не из тех женщин, кто любит командовать, очень важно, чтобы Зак ее уважал. Энни нахмурилась. Ну конечно, это было важно, но идея казалась такой яркой, такой сильной и такой невероятно правильной, словно на глубинном уровне Энни знала что-то такое, чего еще не была готова осознать.

Зак прервал её размышления:

— Значит, на ужин ты не поедешь. — Это был приказ.

— Нет, поеду, но с тобой, — неожиданно для себя самой ответила Энни.

— А что же скажет твой потенциальный ухажер? — Зак ухмылялся, явно довольный.

Энни просто не верилось. Она и в самом деле это сделала, приказала Заку! И более того: он согласился!

— Скорее всего, «Слава богу».

— То есть?

— В Беркли преподает и моя двоюродная сестра Каролина. Люди ждут статную умную красавицу-блондинку, а получают меня.

— И что?

Она насупилась, спрашивая себя, не дразнится ли он опять.

— А то, что я полная противоположность Каро.

— Если они не обращают на тебя внимания, это их проблемы. Им же хуже, — пожал плечами Зак. — Не хочешь музыку включить?

Энни моргнула, удивленная, как легко, одним предложением, Зак разделался с ее прошлыми обидами. Если бы она еще раньше на него не запала, то теперь — наверняка.

— Подожди, я должна предупредить тебя насчет мамы. — Она сглотнула, только сейчас поняв, что натворила. Не проболтайся она об ужине, всего этого можно было бы избежать.

— Только не говори, что она вегетарианка, — застонал Зак. Он произнес это так, словно хуже ничего быть не может.

Впрочем, для веров-хищников так оно, наверное, и есть.

— Нет. — Но в этот раз улыбнуться она не смогла. — Просто у мамы некоторые… — Энни попыталась подобрать слова помягче, но вышло не очень, — предубеждения насчет веров.

— О. Дай угадаю: она считает, что мы недалеко ушли от животных?

Энни чувствовала себя не в своей тарелке, но надо же было предупредить Зака, с чем он может столкнуться на ужине.

— Ну, не совсем так. Она нормально общается с людьми, восхищается Пси… Но она всегда была против, чтобы я дружила или встречалась с кем-то из… — Энни согнула пальцы, имитируя кавычки, — «неотесанных веров».

— А ты? — последовал обманчиво тихий вопрос.

— Ты меня оскорбляешь, Зак, — так же тихо проговорила она. — Если ты и в самом деле так обо мне думаешь…

Он выругался.

— Прости, Энни, ты права. Я дурак. Единственное мне оправдание — это что ты наступила на больную мозоль.

— Знаю. — Энни не могла винить Зака. — Мне правда из-за этого не по себе. Я пыталась на нее как-то повлиять, но не получилось.

— И как она относится к тому, что ты преподаешь в школе, где учится столько веров?

— Как к проявлению бунтарства. — Зак удивленно вскинул брови, и Энни рассмеялась. Неловкость рассеялась. — Кажется, она не понимает, что я уже выросла.

— А почему ты позволяешь ей так думать?

Энни уже не удивляли подобные прямые вопросы Зака.

— Мама была со мной на том поезде. Она изо всех сил пыталась меня вытащить, но меня так завалило, что она даже сдвинуть с места обломки не могла. — Голос дрогнул под наплывом воспоминаний. — У нее была сломана рука, но мама и слезинки не проронила. Только пыталась меня вытащить.

Зак провел костяшками пальцев по ее щеке:

— Она тебя любит.

Прикосновение утешило ее, и когда Зак вернул руку на руль, Энни почувствовала, что он каким-то образом придал ей сил.

— Да. Поэтому-то я и позволяю ей зайти так далеко. — Она откинула голову на спинку сиденья. — А то, как она относится к Пси, едва ли не боготворит их… это тоже все из-за катастрофы.

— В смысле?

— Там был мальчик… не знаю, откуда он взялся. Совсем маленький — мой ровесник или даже еще младше. С глазами кардинала. — Она вздрогнула, вспомнив, какой холод исходил из этих невероятных — словно белые звезды на черном бархате — глаз. Все Пси были лишены эмоций, но Энни никогда не доводилось видеть столь бесстрастного ребенка. — Он поднял с меня обломки вагона.

— Телекинетик, — присвистнул Зак. — Тебе повезло.

— Да. — Совет никогда не отправлял тех, кто владел даром телекинеза, на спасательные работы, особенно если в катастрофе пострадали главным образом люди или веры. — Врачи сказали, он спас мне жизнь. Сердце уже почти остановилось. Еще пара минут, и я бы не выдержала.

— Ты узнала, кто он?

Она покачала головой:

— Он сразу же исчез в том хаосе. Я всегда думала, что он увидел меня в прямом эфире и переместился. Я помню, как над нами пролетал вертолет с репортерами, и раз уж мальчик оказался достаточно силен, чтобы поднять искореженный вагон, он вполне мог и телепортироваться. — Энни даже не могла вообразить, какую надо иметь волю, чтобы контролировать такую огромную силу. — Он не мог ехать с нами в том поезде — одежда была слишком чистой, и на лице ни пятнышка.

— Пси не рождаются такими, без эмоций, — задумчиво произнес Зак. — Их учат. Может, в мальчике сохранилось достаточно человечности, и он захотел помочь, когда увидел, что происходит.

— Откуда ты знаешь об их обучении? — Впрочем, Энни сама тут же ответила на свой вопрос: — Ваш альфа ведь повязан с кардиналом Пси. — В свое время новость об их отношениях прогремела на всю страну.