— Ты и сейчас не тот, кто мне нужен.

Матео сделал шаг назад и холодно произнес:

— Тогда я не задерживаю тебя. Ты сказала, что хотела, теперь иди домой.

Как бы ей хотелось сделать это! Но ноги ей не повиновались.

— Не уйду, пока кое-чего мне не скажешь. Вы с Коринной любовники?

— По-моему, это не твое дело.

— Любовники?

Он медленно подтянул шорты и застегнул их.

— Возможно, Стефани, по твоим меркам я и не джентльмен, — насмешливо протянул Матео, — но я отдаю себе отчет в том, кого целую и что говорю.

— Ты не джентльмен по любым меркам! — с трудом выдавила она и отвела взгляд.

— И поэтому тебя так влечет ко мне? У тебя возникает возбуждение, когда занимаешься этим с крестьянином?

Занимаешься этим? Стефани чуть не разрыдалась. Он был ее первым и во многих отношениях единственным любовником. Она отдала ему гораздо больше, чем тело, а он отбросил все, сказав просто: «занимались этим»!

— Не больше, чем у тебя, когда ты занимаешься этим! — выпалила она.

— В самом деле? — Матео задумчиво обошел вокруг нее, неслышно ступая босыми ногами. — И именно поэтому ты здесь — чтобы проверить теорию? Посмотреть, сможем ли мы соединиться на прежнем уровне?

— Нет!

— Тогда, мне кажется, мы сказали друг другу все. — Он отворил калитку. — Buona notte, спокойной ночи.

Стефани попыталась сделать шаг, но на нее внезапно навалилась такая слабость, что она пошатнулась. Не в силах больше бороться с собой, женщина опустилась на камень возле фонтана.

Зачем он снова вошел в ее жизнь? Почему оказался здесь? Тысячи вопросов роились в голове, словно пчелы.

Не замечая ее мучений, Матео отошел от калитки.

— Можешь не торопиться, — посоветовал он и прошел мимо нее к дому.

Входная дверь закрылась, внизу стало темно, а в окне наверху зажегся свет. А Стефани все сидела. Она понимала: между тем, что она хотела сделать, и тем, что ей надо было сделать, существовала огромная разница.

Наконец, когда внутренне сражение закончилось, она поднялась и пустилась в длинный трудный путь — туда, куда звало ее сердце.

Он не запер дверь и не лег спать, а стоял наверху лестницы и ждал.

— Я начал думать, что ты никогда не решишься, — глухо произнес Матео, протягивая ей руку. — Поднимайся, innamorata, любимая!

Он смотрел, как медленно поднимается к нему Стефани, и боялся, что она передумает.

— Иди сюда. — Матео поднял ее на руки. Стефани прижалась к нему, изможденная и взволнованная, как будто взобралась на огромную гору.

— Неужели это было так трудно? — поинтересовался он и, к своему изумлению, заметил в ее глазах панику.

— Да, — ответила она, дрожа, — никогда еще мне не было так трудно.

— Ты мне не доверяешь?

— Я не доверяю себе.

— Почему же? — Матео пропустил ее волосы между пальцев, наслаждаясь их легкостью.

— Потому что с тобой я забываю об осторожности и желаю то, чего не могу иметь.

— А откуда ты знаешь, что не можешь? Ты спрашивала? — Его проницательный взгляд смотрел прямо в душу.

— Нет. Но я знаю ответ… — еле вымолвила Стефани.

— И каков же он?

— Я знаю, что я тебе не нужна. К тому же ты сам сообщил мне об этом всего полчаса назад.

— А если я передумал? Если я опрометчиво сказал это от злости и уязвленной гордости?

— Ты можешь снова передумать, — горько заметила женщина. — Мало ли что произойдет.

— Что мне сделать, Стефани, чтобы убедить тебя?

— Обещай мне — что бы я ни сказала или ни сделала в прошлом, это не изменит твоих теперешних чувств ко мне.

Его удивила столь неожиданная просьба.

— Я любил тебя, Стефани, — мрачно ответил он, — настолько сильно, что оставил тебя. А сейчас прошу остаться со мной сегодня, искренне полагая, что у нас все начнется снова.

Стефани почувствовала возбуждение и глубоко вздохнула.

— Ты же знаешь, что я не могу. Я должна думать о Саймоне.

Он приблизил губы к ее уху и прошептал:

— Всего на несколько часов. Ты вернешься до рассвета. Саймон ничего не узнает. Никто не узнает.

— Я не должна этого делать, — запинаясь, произнесла она, — я должна уйти…

Она осталась. Позволила ему целовать ее шею и плечи. Задрожала всем телом, когда мужчина опустил бретельки платья и медленно стянул его вниз. Она прошептала его имя, когда он целовал ее восхитительную грудь, а потом ласкал языком нежный плоский живот. Его руки скользнули к тонким атласным трусикам, и Матео вдохнул ее тонкий незабываемый аромат. От возбуждения он сходил с ума. Резко схватил ее на руки, понес в комнату и положил на кровать. Шорты и трусы полетели в угол.

Стефани издала приглушенный стон и вцепилась в сильные плечи. С трудом пытаясь сохранить остатки разума, она прошептала:

— Тебе нужно кое-что знать. Мне надо было сказать тебе раньше, но я не смогла…

— Не волнуйся, cara, ты не забеременеешь. — Матео выдвинул ящик тумбочки.

— Матео, — задыхаясь, умоляла она, — пожалуйста, послушай! Это важно.

Он сжал ее в объятиях и хрипло произнес:

— Сейчас самое важное — хочешь ли ты заняться со мной любовью. Если я неправильно понял тебя, скажи мне сейчас, Стефани, потому что я не каменный. Еще немного… и я не смогу остановиться.

— Я хочу тебя, — тихо простонала женщина. — Ты знаешь это. Но ты можешь не захотеть меня, если…

— Я слишком уверен в том, что хочу, — сообщил он, склоняясь над нею. — Я чувствую это с той самой секунды, как ты приехала.

— Все не так просто, — возразила Стефани. — Ты очень многого не знаешь.

— Все очень просто. Это касается только меня и больше никого. — Матео прикоснулся губами к ее соскам, потом спустился к животу. — Перестань все осложнять.

— Но между нами много сложностей!

— Замолчи, мое сокровище, — хрипло пробормотал он, целуя ее и лаская рукой. — Позволь мне просто любить тебя. А потом мы будем говорить до рассвета, если захочешь.

Стефани застонала и подалась навстречу его руке, сжимая бедра и плотно прижимаясь к нему, когда первые толчки прокатились по телу.

Матео действовал очень умело, помогая ей освободиться, как будто они занимались любовью только вчера. Женщина выгнула спину, вскрикнула и прильнула к нему в судорогах.

— Сейчас, — умоляла она, — пожалуйста, Матео, войди в меня сейчас!

— Si, la mia innamorata, да, возлюбленная моя, — еле выдавил он, с трудом сохраняя контроль, и вытащил из тумбочки презерватив. А потом он был там, где хотел быть с того момента, как Стефани снова вошла в его жизнь.

Желание неистово взорвалось в нем. Содрогнувшись, Матео немного отдалился, стремясь усмирить свою плоть.

— Подожди, — простонал он, — не торопись, моя Стефани!

Женщина снова притянула его, не в силах больше ждать, и весь мир перестал существовать для них.

Наконец мужчина с огромным усилием поднял голову и посмотрел на Стефани. Глаза у нее затуманились, а лицо горело от возбуждения.

— Ты не изменилась, — хрипло сказал он. — Говори, что хочешь, но ты все та же девчонка, которая отдалась мне в то далекое лето: по-прежнему полна огня и страсти, по-прежнему такая желанная, что, оглядываясь назад, я удивляюсь, каким же я был идиотом, что тогда бросил тебя.

— У меня уже не то тело, — вздохнула Стефани. — Плата за роды.

Матео провел пальцем по маленькой серебристой отметинке около пупка.

— Роды сделали тебя еще красивее.

— Сомневаюсь, — усмехнулась она. — Но все равно спасибо за эти слова.

— Послушай, Стефани. — Он взял ее за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза. — Ты именно такая, какой должна быть женщина, и я рад, что снова обрел тебя. Но ты права, говоря, что не все осталось таким, как когда-то.

— Правда? — Ее взгляд потемнел и стал настороженным, почти затравленным.

— Я другой. И то, что мы только что испытали, тоже другое. Я почувствовал это сердцем. Мы стали более близки друг другу.

— Да, но это не меняет прошлого.