В досаде Эрика так дернула рукой, что массажная щетка запуталась в волосах. Нетерпеливо высвобождая густые пряди, Эрика продолжала размышлять над сложившейся ситуацией. Непросто, ох как непросто быть нелюбимой женой! На мгновение даже закралась мрачная мысль, что ей никогда не добиться заветной цели: Дастин не полюбит ее. Она напрасно понадеялась на свои женские чары. Тогда какой смысл мучиться вечно? Если в течение полугода Дастин не скажет мне слов любви, я дам ему свободу, поклялась Эрика и тут же испытала двойственное чувство. С одной стороны, решение следовало принять хотя бы для того, чтобы сохранить остатки самоуважения. А с другой — за это время могло произойти чудо, на которое не переставала надеяться Эрика…

Чуть позже, спустившись в гостиную, она обнаружила братьев сидящими в креслах друг против друга. Они негромко беседовали о каких-то малозначительных вещах. Оба держались слегка напряженно и были неулыбчивы. На ноге Доминика красовалась свежая марлевая повязка. Поздоровавшись с ним, Эрика тут же участливо поинтересовалась, что с ним случилось.

— Час назад повредил голеностоп на теннисном корте. И приятель согласился подвезти меня домой.

Доминик шевельнул забинтованной ногой и поморщился как от боли. Природный артистический талант помог ему в обмане. Иного способа оказаться в доме брата и провести в нем какое-то время ему так и не удалось придумать.

— И где только мой приятель учился водить машину? Лучше бы я шел пешком, было бы не так больно, — мрачно пошутил Доминик, обращаясь к Эрике. — В пути мне пришла в голову спасительная мысль, что до вас гораздо ближе, чем до матери. И я еще хотел попросить брата забрать мою машину из клуба. Я бы посидел пока у вас, а потом он отвез бы меня на ней.

— Разумеется, я помогу тебе, — сказал Дастин, однако без особого энтузиазма. — Давай ключи. Прямо сейчас и отправлюсь. Отвезу тебя и вернусь за Эрикой. Мы собирались вместе поужинать, хотя теперь уже вряд ли успеем куда-нибудь.

Доминик сунул руку в карман темно-синих спортивных брюк, вытащил связку ключей и протянул брату.

— Вот, держи. Извините, если я нарушил ваши планы. Понимаю, молодоженам хочется побыть вдвоем. Но… — Он сокрушенно развел руками и снова поморщился. — Черт, как болит нога.

Эрика искренне сочувствовала Доминику. Когда-то в детстве с ней случилось нечто подобное. И она прекрасно помнила постоянную ноющую боль и досаду оттого, что пришлось несколько дней просидеть безвылазно в комнате. От скуки ее тогда спасло только чтение. А брату ее мужа вряд ли подойдет подобное занятие. Для такого непоседы, как Доминик, это будет суровым испытанием.

Она представила его лежащим на кровати с ногой, обложенной со всех сторон подушками. Или нет, скорее всего, он закажет себе инвалидную коляску с моторчиком и будет носиться в ней по дому. При этой мысли Эрика лукаво улыбнулась, и лицо ее словно расцвело. Оба брата заметили улыбку, и каждый из них истолковал ее по-своему. Доминик — за проявление кокетства. И удивился: а не слишком ли рано молодая жена начинает искать внимания других мужчин? Если так, то его задача разлучить супругов значительно упрощалась.

Дастин же испытал жестокие муки ревности при виде того, как повеселела Эрика в обществе его брата. Прежние темные подозрения ожили. Ему очень не хотелось оставлять их наедине. Утешало его лишь то, что Доминик вряд ли проявит активность в нынешнем своем состоянии. Пусть это негуманно — радоваться неприятностям ближнего своего, но береженого, как говорится, Бог бережет. Успокаивая себя подобным образом, Дастин отправился выполнять просьбу брата.

А коварный и изобретательный Доминик решил употребить все имеющееся в его распоряжении время и отточенное годами обаяние, чтобы расположить к себе невестку. Они беседовали о разных пустяках, вспоминали плавание на яхте с друзьями, старательно обходя неловкие моменты. Ни единым словом Доминик не коснулся прежних взаимоотношений с Эрикой.

Постепенно ей даже начало казаться, что с ее стороны просто не по-родственному продолжать дуться на этого ветреника. А потом, если уж быть до конца откровенной с самой собой, разве не его следует благодарить за знакомство с Дастином? Если бы не Доминик, Эрика и ее муж никогда бы не встретились.

Доминик таков, каков есть. Вряд ли кто-то или что-то сможет изменить его в лучшую сторону. Поэтому следовало забыть обиды и сделать так, чтобы братья начали относиться друг к другу, как и полагается близким родственникам. Она ни в коем случае не должна становиться между ними.

Эрика вновь заметила мелькнувшую на лице Доминика гримасу боли и вслух горячо посочувствовала ему. В ответ предприимчивый симулянт пожаловался, что не представляет, как выдержит дорогу до дома. Горестно сдвинутые брови придавали красивому лицу почти трагическое выражение. Сильные пальцы так впились в подлокотники кресла, что кожа на суставах побелела от напряжения. Эрике тут же захотелось погладить несчастного по головке, словно ребенка, собирающегося заплакать.

Доминик правильно уловил ее настроение и опустил тяжелые веки, чтобы скрыть торжествующий блеск глаз.

— Может, тебе стоит что-нибудь выпить, чтобы слегка приглушить боль? — с беспокойством спросила Эрика. — Что ты предпочитаешь?

— Благодарю, я не отказался бы от глотка хорошего коньяку, — охотно согласился гость.

Незаметно он, в который уже раз взглянул на часы. Дастин вскоре должен был вернуться. Следовало действовать решительнее.

Тем временем Эрика встала и подошла к бару в углу гостиной. Среди множества имеющихся в нем бутылок различной формы и размеров она после некоторых раздумий выбрала одну, показавшуюся ей самой подходящей. Она повернулась к Доминику и продемонстрировала бутылку. Одобрительная мужская улыбка подсказала, что Эрика не ошиблась. Она налила в шарообразный бокал щедрую порцию «Мартеля» и подала Доминику. Он согрел стекло в ладони и вдохнул изысканный аромат, потом поднял взгляд на женщину.

— Спасибо, только налей и себе, а то пить одному как-то тоскливо, — жалобно попросил Доминик и подкрепил просьбу извиняющейся улыбкой.

— Хорошо, — коротко ответила Эрика и вернулась к бару.

Она не любила крепких спиртных напитков, да и более слабые не жаловала. Но в данный момент ей, пожалуй, не повредила бы пара капель. Да и долг гостеприимства обязывал. Она плеснула коньяку на дно второго бокала и села в кресло. Продолжилась легкая, ни к чему не обязывающая беседа. Эрика отпивала коньяк маленькими глотками.

Напиток, словно жидкое пламя, обжигал горло и согревал все внутри. Она совершенно забыла, что несколько часов не ела. Было очень приятно вот так сидеть в мягком кресле и болтать обо всем и ни о чем с Домиником. И сам он начинал казаться на редкость милым. Поэтому, когда он предложил повторить, она согласно кивнула. На этот раз она сразу наполнила оба бокала и поднесла один из них гостю.

Эрика хотела снова вернуться в свое кресло, но Доминик удержал ее возле себя. Он положил горячую руку на талию невестки и предложил чокнуться. Идея показалась Эрике замечательной, и она снова кивнула. А на его собственнический жест просто не обратила внимания.

Ей пришлось наклониться к сидящему Доминику, а он из озорства, а скорее всего, и с тонким расчетом, отвел руку с бокалом. По инерции Эрика наклонилась еще ниже, и глазам Доминика предстали обольстительная грудь, виднеющаяся в вырезе блузки.

Эрика совершенно забыла, что не надела бюстгальтер. Улыбаясь одним только красиво очерченным ртом, Доминик попытался притянуть женщину к себе. А когда понял, что поцеловать упирающуюся невестку не удастся, решил действовать иначе — поставил свой бокал на подлокотник кресла и как бы невзначай коснулся рукой губ Эрики. На его пальцах осталась ее помада. Затем он дотронулся до уголка своего рта, оставив на этом месте пятнышко, очень похожее на след от поцелуя.

Доминик усмехнулся как-то недобро, и в голове Эрики зазвенел едва слышный тревожный сигнал. Она попыталась понять, что именно не понравилось ей в действиях гостя, но выпитый коньяк мешал сосредоточиться.