Ребята задумчиво смотрели вдаль. Они молча думали о странной находке. И Георгий Николаевич тоже.

«Пулемет выбросило волной? - рассуждал учитель про себя.- Но как? Пожалуй, этого быть не могло. Такая тяжеленная штуковина… Вряд ли поднимет ее и самая могучая волна. Ящик, если он и упал с лодки или парохода, наверняка пошел бы ко дну. Стало быть, это предположение отпадает, остается другое, более вероятное: пулемет свалился со скалы вместе с камнями. Причем недавно, скорее всего - в штормовую ночь. Иначе люди давно обнаружили бы его. Отсюда напрашивается следующий вывод: пулемет был спрятан кем-то в каменной нише и ночью ниша эта была разрушена. Чья-то тайна была раскрыта самою стихией. Правдоподобно? Пожалуй, да. Дальше. Кто мог спрятать пулемет? Известно, что с «люисами» и «гочкисами» еще в годы гражданской войны врывались на нашу землю непрошеные гости- американцы и японцы. Враги… Правда, нередки были случаи, когда наши партизаны отбирали у иноземцев оружие. И не исключено, что этот пулемет спрятан кем-то из партизан. Но неужели он так хорошо сохранился? Прошло ведь почти полвека с тех пор! Кто знает, все возможно… И даже может статься, находка эта наведет нас на исчезнувший во времени след знаменитого партизанского комиссара Ивана Бургэда…»

Толя тоже думал о пулемете, но по-своему. «Как жалко,- сокрушался мальчик,- что мы не взяли пулемет с собой! Хотя бы для того, чтобы вернуть его хозяину - солдату, который его потерял! Ох и попадет же ему от командира! Надо поскорее сообщить в воинскую часть, чтобы забрали пулемет…»

Но мысли наших путников о пулемете вскоре были прерваны. Перед их глазами неожиданно открылась широкая бухта Давша, на узкой прибрежной полосе которой виднелись немногочисленные постройки центральной усадьбы Баргузинского заповедника.

Горбачук направил моторку прямо к усадьбе и, погасив мотор, пристал точно к деревянному причалу.

«Молодец рулевой! - подумал Георгий Николаевич.- Если бы не он, не видать нам этой тихой бухты!»

Ребята взяли свои рюкзаки и двинулись за Кузьмой Егоровичем, который, выпрыгнув из лодки первым, успел уже уйти вперед. Из конторы усадьбы вышел навстречу путешественникам лысый и полный мужчина средних лет в коричневой безрукавке и хорошо выглаженных брюках. Это был Филимонов, директор заповедник.

- Ну как, благополучно доехали? - спросил он Горбачу-ка.- А то я тут волнуюсь…

- Вроде бы да,- ответил Кузьма Егорович коротко.

- Ночевали в Усть-Баргузине?

- Нет. Выехали вчера. Пришлось у Безымянной заночевать.

- Ах, Кузьма Егорыч! Ты ли это! - произнес директор укоризненно.- Да я ж тебе говорил: возможен шторм, будь осторожен - дети! Говорил или нет?

- Виноват, Алексей Григорьевич, исправлюсь…

- Ну вот, что на это скажешь, коли человек исправиться обещает,- улыбнулся Филимонов.- Да ладно уж, смотри!

Горбачук тоже улыбнулся и, сославшись на какое-то дело, отправился в контору.

- Георгий Николаевич! - воскликнул директор, едва завидев старого учителя, который только сейчас нагнал ребят.- Сколько лет, сколько зим! Рад видеть вас на заповедной земле!

- Здравствуй, Алеша! Добрый день, Алексей Григорьевич!- откликнулся учитель.- Куда это ты так располнел? А осанка, осанка! Разве можно узнать в тебе того худенького мальчика, который метеором носился по школе!

Георгий Николаевич в душе гордился своим бывшим учеником, и встреча с ним была радостным событием в жизни немолодого человека.

- Да, все течет, все изменяется…- немного смутившись, проговорил Филимонов.- Впрочем, Георгий Николаевич, у нас будет еще время для воспоминаний. А сейчас разрешите мне вместе с вами определить ваш туристский отряд на квартиры.

- Спасибо, Алеша. Мы бы и в палатках неплохо разместились.

- Э, нет. Гостю - место. А вас, Георгий Николаевич, милости прошу ко мне. Как говорится, наш дом - ваш дом.

- Нет, Алеша, это, видишь ли, было бы с моей стороны нарушением непреложного закона землепроходческого братства. Раз тронулись в путь вместе, так уж все надо делить пополам: где все, там и я.

- А возраст тоже не учитывается? - прищурился Филимонов.

- Кто стар, тот на печи сидит! - ответил Левский.

- Ну, дело ваше,- посерьезнел директор.- Вспоминаю, вспоминаю, Георгий Николаевич, вашу строгую принципиальность. Все тот же характер. А прошло-миновало, дай бог память, верных тридцать лет… Эх, милый наш Тарбагатай, незабываемый и теплый уголок детства!.. Давненько не был я в родном селе. Как там оно сейчас?..

- Да, Алеша, годы бегут стрелою. Старость не отстает, на пятки наступает…

- Что вы, что вы, Георгий Николаевич! Вы так хорошо выглядите! - спохватился Филимонов.- Дайте-ка я сниму с вас рюкзак.

- Спасибо, Алеша, не беспокойся. Я ведь и впрямь еще ничего. Крепок пока.

Ребята слушали весь этот разговор с любопытством. Может быть, думали о том времени, когда и они из шустрых школьников превратятся в таких взрослых и уверенных в себе людей, как Филимонов.

Обернувшись к ним, учитель сказал:

- Ну, вот что, гренадеры, отдохните-ка тут, в тени, а мы с Алексеем Григорьевичем посмотрим, какое у нас будет жилье.

С этими словами Левский обхватил правой рукой широкие плечи Филимонова и пошел с ним по тропинке по направлению к одному из домов.

Пока учитель и директор отсутствовали, ребята успели разглядеть надписи на строениях центральной усадьбы. Оказалось, что есть в усадьбе музей, лаборатория, жилые дома научных сотрудников и егерей, охраняющих заповедник, и хозяйственные помещения.

Вскоре Левский и Филимонов вернулись к ребятам. С ними пришла и маленькая, сухонькая пожилая женщина.

- Знакомьтесь: наш завхоз Мария Ивановна. Мария Ивановна покажет вам, где вы остановитесь. Выдаст матрацы, подушки. У кого нет одеяла, может и одеяло получить. Короче говоря, устраивайтесь поуютнее. Сегодня и завтра отдохнете, посмотрите, что у нас и как. В два тридцать прошу всех ко мне на обед. А послезавтра, если захотите, можете отправиться на прогулку по нашим заповедным угодьям. Сопровождать вас будет Кузьма Егорович Горбачук, которого вы уже немного знаете. Я просил его больше не рисковать, так что будет вам с ним и хорошо и вольготно. А сейчас разрешите откланяться.

- Спасибо, большое спасибо! - ответили ребята.

- Рад стараться! - шутливо проговорил директор.- Не опоздайте к обеду!

Когда Филимонов ушел, Толя спросил отца:

- А почему нужно два дня ждать? Лучше бы сегодня сразу пошли!

Георгий Николаевич промолчал, и больше никто из ребят не решился спрашивать его, хотя у каждого так и вертелся на языке этот же самый вопрос.

Ровно в два тридцать Георгий Николаевич и ребята прибыли к дому Филимонова. Хозяин радушно встретил гостей, познакомил их со своей женой Варварой Андреевной, дородной русской женщиной, такой же добродушной, как сам директор. Супруги Филимоновы усадили ребят к раздвижному круглому столу.

- Что есть в печи, то на стол мечи! - весело сказал Алексей Григорьевич.

И на самом деле за несколько минут превратился обыкновенный стол в настоящую сказочную скатерть-самобранку, на которой стояли всевозможные кушанья, начиная с салата из свежих огурцов и до заливного сига.

- А вот и ушица омулевая! - воскликнула Варвара Андреевна, подавая в старинной супнице ароматное первое блюдо.- Кушайте, детишки, не пожалеете! И не стесняйтесь, пожалуйста, чувствуйте себя как дома.

- Эх, надо бы сейчас тост поднять за нашего дорогого учителя,- сказал директор,- да вот этого-то я, к сожалению, и не предусмотрел…

Весело зазвенели ложки, вилки, ножи, фарфор. Завязалась непринужденная застольная беседа. Директор заповедника оказался таким говоруном, что не то что ребятам - даже и Георгию Николаевичу, и Варваре Андреевне не удавалось и слова вставить.

- Вот-вот, слушайте, я расскажу вам…- гудел директор.- Расскажу, как приготовляется настоящая байкальская уха. Естественно, из омуля. Весь секрет в том, чтобы варить се не просто так, шаляй-валяй, а на окуневом отваре. Ясно? Сперва готовите окуневую уху, а когда окуни разварятся, их - вон, а уж на этом окуневом бульоне варите омулей. Нарезать их надо большими кусками. Вот такими, да. И получается непревзойденная, лучшая в мире уха, уха - ха-ха, уха-лауреат всех в мире премий, уха - рекордсмен, уха - чемпион! Ну-ну, сами скажите, детишки, каково? А? X кто варил? Сам я!