— Как я вас вижу сейчас, месье Буркар, и они действительно подняли на борт настоящее чудовище.

— Согласен, — ответил доктор, — но это было всего лишь огромное головоногое красно-коричневого цвета с выпуклыми глазами, пастью в виде клюва попугая, веретенообразным, утолщенным посередине телом, закругленными плавниками в виде двух мясистых лопастей на задней части тела и восемью щупальцами, шевелившимися вокруг головы. Эта масса мягкой плоти весила не меньше двух тысяч килограммов, хотя длина животного от головы до хвоста не превышала пяти-шести метров. Стало быть, это был не морской змей.

— Раз существуют подобные спруты и кальмары, — ответил бочар, — то хотел бы я знать, почему не может существовать морской змей?

Впрочем, вот какие образчики тератологии,[94] скрываемые морскими глубинами, были обнаружены позднее.

В 1864 году в сотне миль от Сан-Франциско голландский корабль «Корнелис» столкнулся со спрутом, одно из щупальцев которого, зацепившись за ватер-бакштаг[95] бушприта,[96] нагнуло его к самой воде. Едва его обрубили топором, как два других щупальца вцепились в ванты[97] фока и кабестан.[98] После ампутации этих двух пришлось отрезать еще восемь щупальцев по правому борту, — судно из-за них давало сильный крен.

Несколько лет спустя в Мексиканском заливе обнаружили амфибию с головой лягушки, выпуклыми глазами и двумя сине-зелеными лапами. Это существо уцепилось за планшир[99] судна. Лишь шестой выстрел заставил его разжать широкие лапы, присоединяющиеся к телу, как у летучих мышей, при помощи перепонок. Это чудовище долгое время наводило ужас в заливе.

В 1873 году в проливе Слейт, между островом Скай и континентом, гребному катеру «Лида» перегородила путь какая-то живая движущаяся масса. Между Малаккой и Пинангом «Нестор» прошел недалеко от океанского гиганта, похожего на саламандру, длиной двести пятьдесят футов и шириной пятьдесят футов, с квадратной головой, в черных и желтых полосах.

Наконец, в 1875 году в двадцати милях от мыса Сан-Рок, северо-восточной оконечности Бразилии, командир «Полины» Джордж Драйвер утверждал, что видел огромную змею, словно удав опутавшую своими кольцами кита. Эта змея, цветом напоминающая морского угря, длиной сто — сто семьдесят футов, играла со своей жертвой и в конце концов увлекла ее в бездну.

Таковы сведения, извлеченные из отчетов капитанов за последние тридцать лет. Остаются ли после этого сомнения в существовании морских чудовищ? Учитывая имеющуюся в рассказах очевидцев долю преувеличения, отказываясь верить, что в океане встречаются существа в десятки и сотни раз превосходящие своими размерами китов, можно тем не менее предположить, что в вышеприведенных историях есть все-таки доля истины.

Однако совершенно невозможно согласиться с утверждением Кабидулена, будто в море таятся змеи, спруты, кальмары такого размера и такой силы, что могут потопить судно средних размеров.

Если множество судов исчезает бесследно, значит, они гибнут в результате столкновений друг с другом, или разбиваются о скалы, или уничтожаются тайфунами. Причин кораблекрушений более чем достаточно, и, чтобы объяснить их, нет ни малейшей нужды обращаться ко всяческим невероятным питонам,[100] химерам[101] и гидрам.[102]

А на море, к великому огорчению офицеров и экипажа «Святого Еноха», все еще был штиль.[103] Ничто, казалось, не предвещало его конца. Но пятого мая погода внезапно переменилась. Свежий ветер погнал по поверхности моря зеленоватые волны. «Святой Енох» продолжал свой путь на северо-восток.

В этот день снова появилось судно, которое они уже видели и которое шло все тем же курсом. Судно приблизилось к ним на расстояние примерно одной мили.

Никто не сомневался, что это тоже китобоец. Но он либо еще не начинал охоты, либо охота была неудачной. Он явно шел совершенно без груза и трюм его был почти пуст.

— Похоже, — сказал месье Буркар, — что это трехмачтовое судно тоже направляется к берегам полуострова Калифорния и, может быть, даже в бухту Маргариты.

— Возможно, — ответил месье Эрто, — а если так, то мы можем идти вместе.

— Это американское, немецкое, английское или норвежское судно? — спросил лейтенант Кокбер.

— Можно с ним «переговорить», — ответил капитан. — Мы поднимем наш флаг, они поднимут свой, и мы будем знать, с кем имеем дело.

Мгновение спустя на гафеле «Святого Еноха» уже развевался французский флаг.

Однако судно не удостоило их ответом.

— Ну теперь ясно, — воскликнул лейтенант Алотт, — это англичанин.

И все на борту согласились, что судно, не приветствующее французский флаг, могло быть только английским.[104]

Ветер дул в нужном направлении, и месье Буркар не без основания полагал, что «Святой Енох» может больше не опасаться штиля на Тропике Рака и без задержек достигнет бухты Маргариты, правда уже к концу охотничьего сезона. Киты обычно приходят в эту бухту к моменту появления детенышей, а затем возвращаются в северную часть Тихого океана.

Однако «Святому Еноху», в трюме которого уже находилось около тысячи бочек жира, необходимо пополнить свои запасы еще несколькими сотнями бочек. И если английский корабль, как предполагали французские моряки, еще и не начинал своей кампании, а только намеревался приступить к охоте в бухте Маргариты, то «Святой Енох» тем более может рассчитывать, что бочки не останутся пустыми.

Тринадцатого мая на широте Северного Тропика открылся американский берег. Моряки сразу узнали мыс Сан-Лукас на южной оконечности Калифорнийского полуострова,[105] омываемого заливом с тем же названием. Противоположный берег залива образует побережье мексиканской Соноры.

Двигаясь вдоль побережья, «Святой Енох» прошел мимо множества островов, населенных лишь козами, морскими львами[106] и бесчисленными стаями морских птиц.

Месье Эрто, бывший хорошим охотником, отправился на берег и вернулся не с пустыми руками. С морских львов сняли шкуры для дальнейшей выделки, а козы, мясо которых обладает замечательными вкусовыми качествами, отправили на камбуз.

Подгоняемый легким юго-западным ветром, «Святой Енох» двигался вдоль побережья на север. Слева по борту осталась бухта Черепахи. На якорной стоянке у входа в бухту находилось множество судов, по всей вероятности охотившихся на ластоногих.

Седьмого мая в семь часов вечера капитан Буркар находился у входа в бухту Маргариты, где намеревался встать на якорь. Приближалась ночь, и из соображений осторожности он приказал повернуть в открытый океан. Всю ночь крейсировал короткими галсами, а к рассвету снова был у входа в бухту.

Ветер дул в направлении, противоположном течению, вызывая беспорядочное волнение, какое бывает обычно на малой глубине. Опасаясь мели, месье Буркар отправил два вельбота с лот-линями.[107] Он успокоился, когда убедился, что глубина достигает пятнадцати-двадцати саженей. Судно нашло фарватер и вскоре очутилось в бухте Маргариты.