– Этот сучонок! – взорвалась Татьяна. – О, он мя-а-а-гко стелет, – язвительно протянула она.

– Сергей работает теперь в Питере и обманывает наивных девчонок!

– Он меня не обманывал, – возразила я. – Он обещал работу.

Татьяна и Эвелина посмотрели друг на друга.

– Ну что ж, раз ты такая дура, тогда вини себя, – презрительно сказала Татьяна.

Сказать, что я запаниковала, – ничего не сказать. Я полагала, что Марат, Эвелина и Радик довезут меня до Вильнюса, до казино, где Сергей подыскал мне работу. Но теперь я вообще не представляла, где нахожусь.

Татьяна и Эвелина начали смеяться.

– Работа в казино! Да, он может такого наобещать!

– Мой Сергей не такой, как твой сутенер Марат, – обиженно сказала я Эвелине.

– Он хоть сказал тебе название казино, где ты будешь работать?

– Нет…

– Может, дал номер телефона?

– Нет…

– Или назвал контактное лицо, у которого ты должна попросить работу?

– Нет…

С каждым новым вопросом моя наивность становилась все более очевидной. Кто такой, собственно, этот Сергей? Что я о нем знаю? Ничегошеньки, кроме того что он стильный мужчина с тронутыми сединой висками.

– У меня есть его мобильный телефон! – вспомнила я. – Могу позвонить ему и спросить! – обрадовано вскрикнула я.

Девушки обменялись многозначительными взглядами.

– Типичная дура.

– Полная, – вздохнула Татьяна. – Надо ее подготовить. Они вот-вот явятся.

– Садись, – приказала Эвелина. – Не стой как спринтерша. Убежать не получится, не надейся.

– Почему?

– Ты тут заключенная.

– Какая заключенная? Меня никто не судил. Я не совершила ничего противозаконного, – возразила я.

– Тогда ты раб, – сказала Эвелина.

– Рабыня, – поправила я ее механически. – Женщина-раб называется рабыней.

– Какая разница!

Я взглянула на Татьяну, надеясь хоть от нее получить вразумительное объяснение. В отличие от этой проститутки с красивым именем Эвелина, она производила впечатление вполне разумной девушки. Но Татьяна, кажется, во всем поддерживала Эвелину, которую она, вероятно, хорошо знала. Но должны же они, в конце концов, объяснить мне все!

– Таня, пожалуйста… – попросила я ее. Татьяна вздохнула и отвернулась.

– Плевала я на вас всех, я ухожу! – Взяв чемодан, я открыла дверь.

Собака, так напугавшая меня, сидела вдалеке у калитки, но стоило мне сделать первые шаги, как она зашевелилась и оскалилась. Потом она встала в стойку и напряглась. Если двигаться осторожно, подумала я, может быть, мне удастся дойти до дома и потребовать, чтобы Марат или Радик отвезли меня в Вильнюс, как обещал Сергей.

Я сделала еще один шаг вперед, и тут собака огромными прыжками бросилась в мою сторону. К счастью, до бани было не более метра. Вбежав в нее, я c треском захлопнула дверь перед самым носом у пса.

– Отсюда не убежишь, – сказала Татьяна. – Даже если тебе это удастся, тебя все равно найдут, и тогда будет только хуже.

Неожиданно на дверь кто-то надавил, и я свалилась на пол. Это был Марат.

– Блин, что здесь происходит? – с порога заматерился он.

– Она хотела уйти отсюда, – наябедничала Татьяна.

– Кто? – Марат посмотрел на меня сверху вниз так, будто хотел сжечь заживо. В страхе я поползла к столу. За Маратом стояла собака. Просовывая морду между его ног, она смотрела на меня и рычала.

– Мне нужно в Вильнюс, – осмелилась сказать я.

– В Вильнюс?

– Вот именно, в Вильнюс, – уже громче произнесла я и стала подниматься на ноги.

Обратно на пол меня отбросил удар в живот, он был настолько сильный, что какое-то время я не могла дышать. Собака сделала прыжок ко мне и, рыча, схватила за футболку. От испуга я закричала.

– Заткнись, ты, маленькая сучка! – заорал Марат. – Тарзан, место!

Собака послушалась. Я кое-как встала на четвереньки. Из глаз потекли слезы.

– Ну ты, кончай хныкать! – услышала я голос Марата, и слезы полились еще сильней. Я завыла от страха и боли. Меня никто и никогда не бил раньше!

– Прекрати!

Я не могла прекратить… Когда я попыталась встать, на меня обрушился новый удар. От страха, что меня сейчас убьют, я сжалась в комок и закрыла голову руками. Марат продолжал колотить меня ногами, я тяжело дышала ртом, пытаясь сдержать рыдания, но у меня ничего не получалось.

– Перестань, Марат! – услышала я чей-то голос, и удары наконец прекратились.

– Встать! – приказал тот же голос.

Я осторожно перевернулась на живот и попыталась встать на колени, но не удержалась и упала.

– Вставай, вставай, поблядушка! – Меня снова наградили ударом куда-то в бок.

Вошедший потянул меня за волосы и заглянул мне в лицо.

– А девка-то недурна, – захохотал он и пошлепал под подбородком.

Я потеряла сознание.

Очнулась я от того, что кто-то водил по щеке куском льда. Все тело разрывалось, словно меня переехал трактор. Было тяжело дышать, каждое движение отзывалось колкой болью. Я подняла глаза. Рядом на корточках сидела Татьяна. Я взяла ее за руку и заплакала. Слезы бежали ручьем по щекам и носу. Дотронувшись до лица рукой, я увидела на ней кровь.

– Ой, – застонала я от страха, – он, кажется, сломал мне нос.

– Нет, я так не думаю, – сказала Татьяна. – Они тут бьют так, чтобы не оставлять следов. Ты должна иметь товарный вид. Ты должна вести себя вежливо, и все устаканится.

– Скоро привыкнешь, – подтвердила Эвелина. – Еще пару оплеух, и ты будешь как овечка.

– Никогда к этому не привыкнешь, – возразила Татьяна.

– Молчала бы лучше, – окрысилась на нее Эвелина. – Тебя один и тот же дрючит регулярно. Может, тебе это нравится.

– Заткнись, ты, проститутка!

– Не ругайтесь, – попросила я обеих, не очень понимая, о чем они говорят. – Лучше помогите мне.

Девушки подхватили меня под руки и отвели в кресло. Татьяна взяла несколько кусков льда из холодильника, положила их в пластиковый пакет и подала мне. Эвелина поднесла зеркальце. Я посмотрела на себя и снова заплакала. Губы потрескались и опухли, на скулах виднелись синяки. Я удрученно потрогала их. Как мне теперь работать в казино с синяками?

– Наташенька, что за казино ты упоминаешь все время? – спросила Татьяна.

– Сергей…

– Забудь о том, что сказал Сергей, – прервала Эвелина.

– Он хуже Марата, – кивнула Татьяна.

– С Маратом все ясно, достаточно на морду посмотреть, но этот гад Сергей…– вздохнула Эвелина.

– Этот змей обведет вокруг пальца кого хочешь, – закончила за нее Татьяна.

– И жестокий он…

Я не верила им. Как вообще Эвелина посмела сравнить этого гадкого сутенера с добрым и славным Сергеем! Он вызволит меня отсюда, как только узнает, что я не добралась до казино. Он просто не догадывается о том, что за звери его знакомые. А если бы догадывался, то ни за что не поручил бы им сопровождать меня в Вильнюс. Он хороший, честный, он не может быть другим!

– Сергей обычно надувает таких глупых деревенских дурочек, как ты, и продает их Марату. Так что он такой же сутенер, как и другие.

– Что?!

– Ты не ослышалась, – подтвердила Татьяна. – Он тебя продал.

– За тысячу зелененьких.

– За что?!

– За тысячу долларов, дуреха, – сказала Эвелина.

– Но ведь я человек, а не какое-нибудь шило!

– Людей тоже можно продавать.

– Ага, только не меня! Меня не продать! – возразила я. – Вы все придумываете!

Девушки понимающе переглянулись. Мне бы очень хотелось, чтобы они рассмеялись и сказали, что это был розыгрыш. Дурацкая шутка или, еще лучше, дурной сон. Вот сейчас я проснусь в машине, которая подъезжает к Вильнюсу, и Эвелина попеняет мне, что я всю дорогу дрыхла.

Я до боли закусила губу – нет, это был не сон. Во сне так не избивают. Но… у меня не укладывалось в голове то, что я сейчас услышала. Мы живем в свободном обществе, в нем нет места рабам. Рабов никогда не было ни в Советском Союзе, ни в нынешней России. О чем они вообще болтают! Рабы, конечно, были, но когда! Я читала «Хижину дяди Тома», но это было в Америке более сотни лет назад! Даже в Америке работорговля теперь отменена. Нельзя продать человека. Это просто абсурд!