Разомкнув браслет, Вадим бросил его на циновку и, подойдя к кормчему, жестом попросил его показать результаты работы. Убедившись, что при помощи разорванного звена он сможет вырвать заклёпку, Вадим разомкнул один браслет и повернулся к капитану. Но Свейн не стал дожидаться своей очереди. Сунув пальцы под наручник, он одним могучим движением разорвал его и проворчал:

— Так оно надёжнее будет.

На джунгли упала ночь, когда все трое смогли полностью освободиться от кандалов. Передохнув, они снова составили пирамиду, и Вадим, выбравшись на край ямы, медленно пополз к соседям. Приподняв крышку, он ухватился за край и, спустив ноги в яму, оттолкнулся от края. Спрыгнув на дно, он коротко обнялся с сидевшими там воинами и принялся быстро объяснять, что им нужно делать, чтобы избавиться от кандалов.

Так, переползая от ямы к яме, он оповестил всех и уже полз обратно к своему месту временного поселения, когда у стены раздался дикий рёв, и в свете луны мелькнула огромная косматая тень. Моментально сообразив, что это такое, Вадим вскочил на четвереньки и, пользуясь тем, что до родной ямы оставалось всего несколько метров, помчался дальше на четырёх конечностях.

Не самый удобный способ передвижения для венца творения и царя природы, но, как говорится, жить захочешь, не так раскорячишься. Нырнув под крышку, он рухнул в яму головой вниз, успев извернуться, как кошка, и свалиться прямиком на капитана. Не ожидавший такой наглости Свейн растерянно крякнул и, с трудом отдышавшись, открыл было рот, чтобы начать ругаться, когда над ямой снова прозвучал яростный рёв и деревянная крышка затряслась от могучих ударов.

Задрав головы, воины ошарашено слушали, как гигантская обезьяна молотит по крышке огромными ладонями. Убедившись, что жертва недоступна, антропоид рыкнул в последний раз и бесшумно исчез.

— Кажется, одного они всё-таки выпускают, — проворчал Вадим, без сил опускаясь на циновку.

— Кажется?! — возмущённо переспросил Свейн. — Эта тварь чуть не сожрала тебя, а ты говоришь — кажется?

— Ну не сожрала же, — развёл руками Вадим. — А вообще сожрать меня не так просто, как ты думаешь. Будь у меня хотя бы кусок цепи, разговор был бы совсем другим.

— Только не говори мне, что справишься с этим чудовищем только при помощи обрывка кандалов, — отмахнулся Юрген.

— Старина, запомни одну простую истину. Дело не в оружии, а в том, у кого оно в руках. Не скажу, что это будет очень просто, и вполне возможно, что после такой драки вы меня похороните, но эта тварь ляжет рядом со мной, — решительно ответил Вадим, и от его тона вздрогнул даже Свейн.

— Тварь может сильно усложнить нам задачу, — сказал он после долгого молчания.

— Согласен. Придётся что-то придумать, чтобы избавиться от неё, — кивнул Вадим.

— А что тут можно придумать? — удивился Юрген.

— Придётся как-то отвлечь его. Пусть гоняется за собственным хвостом.

— У них нет хвоста.

— Знаю. Это просто выражение такое, — пояснил Вадим. — Давайте спать. Устал я сегодня, — добавил он, укладываясь на циновку.

* * *

Королева города черепов, красавица Налунга, задумчиво бродила из угла в угол по своим личным покоям, вспоминая события прошедшего дня. Вот уже пять сотен лет государство Нгулун успешно торговало рабами, слоновой костью и шкурами хищных кошек с западными пришельцами.

Эти белокожие выродки считали себя венцом творения богов, совершенно не понимая, что являются всего лишь орудиями в их руках. Сама Налунга, с юных лет проходя обучение у жрецов вуду, знала, что её предназначение — власть. Ей было предначертано повелевать простыми смертными, управляя их жизнями и смертями.

Вот уже пять лет, с тех пор как она стала королевой Нгулуна, она знала, что придёт время, когда её сила и познания в чёрном колдовстве станут безграничными. Старые жрецы, чей возраст насчитывал более полутора сотен лет, старательно передавали ей свои знания, чтобы однажды юная, непорочная дева привела в тварный мир самого Ваала. Великого бога всех чернокожих людей.

Но с тех пор, как воевода Алонга, сбежавший из рабства северных варваров рассказал ей о воинах, способных в одиночку противостоять льву и не знающих страха, она. потеряла сон. Много раз, гадая на внутренностях принесённых в жертву рабов, она задавала богу один и тот же вопрос. Должны ли её воины сделать всё, чтобы заманить в ловушку этих варваров?

Но каждый раз ответ был невнятен. Однажды она увидела две дюжины добрых знаков в подобном предприятии, а в другой раз большая часть знаков предупреждала её о возможной опасности такой авантюры. Устав от бесплотных гаданий, Налунга решила сделать по-своему. Узнав, что в середине весны в бухту города черепов должен прийти корабль работорговцев, она, запретила продажу рабов, поставив жёсткое условие. Тот, кто сможет заманить в ловушку отряд северных варваров, получит полный двойной груз живого товара бесплатно. Сама королева и её казна ничего не теряли. Воины Нгулуна совершали регулярные набеги на соседние племена, и количество рабов в городских загонах никогда не уменьшалось. Глупые самки, подчиняясь одному из самых могучих инстинктов, регулярно приносили потомство, плодясь, словно безмозглые антилопы.

Налунга с презрением относилась к окрестным племенам, считая их чем-то вроде своего личного стада, предназначенного для заклания на алтаре Ваала. Даже регулярные доклады своих советников о резком уменьшении поголовья этого стада она считала глупыми домыслами.

Куда им деваться? Куда могут бежать едва знающие ремёсла пастухи и охотники, если могучее войско Нгулуна составляет главную их защиту от враждебного мира? Самые сильные юноши и едва вступившие в расцвет своей красоты девушки сотнями находили свою смерть на алтаре Ваала.

И Налунга старательно проводила их последней тропой, отправляя прямиком к кровожадному божеству. Но даже она не могла не заметить, что с каждым полнолунием жертв становилось всё меньше и меньше. Не слушая оправданий воевод, она отправляла на алтарь даже собственных солдат, и очень скоро Алонга доложил ей, что воинов хватает только для охраны дворца и нерегулярного обхода границ.

И вот теперь, когда один из купцов, регулярно закупавших у неё рабов, сумел заманить в ловушку целый корабль этих странных северян, Налунга впервые за все прошедшие годы задумалась. А правильно ли она поступила, послушавшись советов беглого раба? Да, Алонга был силён и многое повидал. Он даже сумел стать одним из её лучших воевод благодаря своей выучке и звериной жестокости, но то, с какой лёгкостью расправился с ним один из пленников, надолго испортило королеве настроение.

Этот странный воин не просто не боялся её. Он осмелился еще и угрожать, обещая погрести её под останками королевского трона. Уставившись невидящим взглядом в окно, Налунга вспоминала каждый эпизод короткого боя, в котором погиб её лучший воевода. Даже не имея оружия, этот северянин был смертельно опасен. Одного точного удара хватило ему, чтобы прикончить Алонгу.

А ещё он осмелился заигрывать с её личными гвардейцами. Более того, он посмел оценивать её саму, словно какую-то обычную девчонку из прибрежной деревни. Но самое неприятное, что её гвардейцам такое поведение, похоже, пришлось по душе. Они даже не разозлились на то, что одну из них швырнули под ноги Алонге, словно мешок с травой в самом начале драки.

Хуже. Несносные девки восприняли это как показатель силы пленника. Глупые самки решили, что такой воин достоин их благосклонного внимания и готовы были пойти на предательство, улёгшись с ним в постель. А самое неприятное, что подлые шлюхи не стеснялись обсуждать всё это прямо за её спиной.

Девчонки надеялись, что ей, последовательнице великого учения вуду, неизвестны словечки из диалекта прибрежных племён. Но она недаром стала самой юной королевой города черепов. Она знала не только этот язык. Отлично понимая, что знание языков может существенно облегчить ей жизнь, она старательно изучала всё, что могла, у своего окружения.