— Что же вам еще оставалось? — Дженна ожидала очередного взрыва гнева или обиды, но голос Маргариты прозвучал сочувственно: — Ведь я отняла у вас отца, n'est-ce pas? Вы считали меня особой легкого поведения, и у вас не было причин думать иначе. Вы не знали меня, не знали даже Расселла.

— Ну, теперь говорить об этом слишком поздно. — Дженна вздохнула. — А может, было поздно всегда. — Она резко сменила грустный тон на деловитый: — Итак, я передаю все дела… Алену и моему поверенному. Думаю, будет лучше, если дом останется за вами, мадам. Знаю, мой поверенный будет против такого решения, но… Могу ли я получить какую-ни­будь картину, написанную отцом?

— Вы непременно осмотрите дом, детка. Вы должны увидеть место, где он жил и работал, а потом мы обсудим, как быть дальше, — произнесла Маргарита с такой решимостью, что Дженна изу­милась. Она даже не предполагала, что ее собеседница может быть столь настойчивой, но сейчас настаивала Маргарита, а Ален ни во что не вмешивался.

Дженна украдкой взглянула на него и обнаружила, что Ален наблюдает за ней как нельзя более пристально. Она назвала его по имени, хотя до сих пор избегала этого. Кроме того, она выполнила его желание — поручила все дела ему и его матери. Чем же он так раздражен?

— В этом нет необходимости, мадам… — начала Дженна, с трудом переводя взгляд на Маргариту.

— Необходимость есть, — вмешался Ален. Он поднялся и подошел к высокому, изящно отделанному камину, где развели огонь перед наступлением вечерней прохлады. — Вы не знали Расселла. В Дордони вы сможете хотя бы отчасти проследить его жизненный путь. Завтра я отвезу вас туда. Мама хочет вернуться домой, и мы поедем вместе с ней.

— Я не смогу остаться там…

Ален взглянул на нее так, словно боролся со вспышкой гнева, но поймал встревоженный взгляд матери и ответил довольно спокойно:

— Тогда я побуду с вами, а потом привезу вас сюда. Будет лучше, если мы выедем рано утром, а к ночи вернемся назад. Может, тогда вы измените мнение — хотя бы отчасти.

— Нет. Извините, но я никуда не поеду. — Дженна взглянула на Алена, прикусив губу, и он нахмурился, словно обвиняя ее суровым взглядом.

— Перестань, Ален, — спокойно вмешалась Марга­рита. — Эта встреча была потрясением для нас обеих, и Дженна еще не оправилась от него.

Дженна была готова подтвердить правоту ее слов. Она испытала не просто потрясение. Казалось, больше ей незачем цепляться за жизнь. Влияние Алена на нее было слишком сильное. Пытаясь справиться с ним, Дженна вела себя неподобающим образом. Ее жизнь перевернулась — с той минуты, как она получила письмо.

Когда Маргарита вышла из зала к телефону, Дженна взглянула на Алена. Он стоял, мрачно глядя на огонь, и Дженне пришлось крепко взять себя в руки, чтобы отважиться заговорить первой.

— Я хочу завтра же уехать домой, — мягко произнесла она и тут же получила сдачи.

— Отлично сказано, — усмехнулся он. — Прямо как ребенок: «Можно, я пойду домой?» Да кто вас держит, ma chere? Я отвезу вас в аэропорт, помогу сбежать.

— Я не убегаю!

Этот протест вызвал у Алена лишь насмешливую улыбку.

— Неужели? А я-то думал! Вы предлагаете прислать своего приятеля-поверенного. Должно быть, соби­раетесь настроить его на драку со мной. Но в этом нет нужды. Назовите вашу цену, и я уплачу ее.

— Цена меня не интересует, — возбужденно возразила Дженна. — Теперь, когда я познакомилась с ней, я…

— Обнаружили, что она совсем не такая, какой представлялась вам. Это мне тоже известно. Вы все еще бежите от прошлого, правда, ведете себя как дрессированный пудель, выполняете команды, кото­рым научила вас мать. Вас просто запрограммировали на бегство!

— Нет!

Дженна вскочила, взволновавшись еще сильнее, когда Ален направился к ней. Его сильные руки опустились на хрупкие плечи Дженны и сжались.

— Да, Дженна, да. Вы не в состоянии встретиться лицом к лицу с тем, с чем должны столкнуться. Вы боитесь заглянуть в жизнь Расселла — ведь вы рискуете обнаружить, что ваша собственная жизнь никуда не годится! — Внезапно он разжал руки и отвернулся. — Неужели вы не опасаетесь, что мысль об этом будет потом преследовать вас, словно полузабытый мотив? Вам придется вернуться снова и начать поиск.

— Я не вернусь. Вы меня совсем не знаете.

Дженна побледнела. Ален оглядел ее и отвернулся.

— Зато я знал Расселла, — спокойно заявил он. — В конце концов вам захочется узнать обо всем.

— Никто не имеет права затаскивать меня в западню! — потрясенно выпалила Дженна, и Ален повернулся к ней, прищурившись.

— Странная логика. А выходя замуж за этого вашего юриста, разве вы не лезете в западню добровольно?

Именно такие опасения обуревали Дженну в последнее время, но она не собиралась сообщать об этом Алену Лемаршану. Едва она приготовилась к ответу, как из холла послышался голос Маргариты:

— Ален! Клодина у телефона, хочет поговорить с тобой.

Он вышел, а Дженна рухнула в кресло, потря­сенная и взволнованная. Неужели такое возможно? Что с ней стряслось, едва она увидела его — человека, бесцеремонно вторгшегося в ее жизнь? Он заставил ее задуматься о себе — так глубоко, как никогда прежде она не задумывалась.

Дженна побледнела и задрожала, и, войдя в комнату, Маргарита с тревогой уставилась в ее бескровное лицо.

— Дженна, что с вами? Как ужасно вы выгля­дите! — Она торопливо подошла и взяла Дженну за вялую руку. — И пульс учащенный… Может, послать за врачом?

— Нет! Прошу вас, мадам, не надо! Это всего лишь небольшая слабость. Сегодня мне никак не удается держать себя в руках. Пожалуй, мне следовало быть повнимательнее к себе — травма была довольно серьезной. Если бы я могла поужинать одна, в своей комнате, к утру я бы совсем оправилась.

— Конечно, ma chere. Позвольте помочь вам подняться к себе. Я послежу, чтобы вас не тревожили. Ужин вам принесут в постель.

Маргарита помогла Дженне выйти, и обе они услышали, как Ален говорит по телефону в соседней комнате. Стремясь как можно скорее уйти от него подальше, Дженна охотно прислонилась к плечу Маргариты, поднимаясь по лестнице.

Послать за врачом? Сейчас ей необходим психиатр! Ален Лемаршан взялся устраивать ее жизнь. Завтра она улетит домой как можно раньше и больше никогда не увидится с ним. Вернется к привычной жизни и забудет об этом человеке навсегда.

Ее планам не суждено было сбыться. Дженна спала плохо и проснулась от пульсирующей боли в голове. Ей понадобилось немало усилий, чтобы сбросить ноги с постели и сесть. Она была еще слишком слаба и сидела, с несчастным видом озираясь по сторонам, когда в дверь постучала Маргарита.

— А так вы уже проснулись? Если с вами все в порядке, мы могли бы побыстрее собраться и выехать… — Она осеклась, заметив напряженное лицо гостьи. Поспешив к постели, Маргарита с беспо­койством оглядела Дженну. — Бедняжка, вы бледны, как призрак. Немедленно ложитесь. Я сейчас же пошлю за врачом.

— Ничего страшного, мадам, обойдется, — то­ропливо произнесла Дженна, поняв, что еще один день, проведенный здесь, прикончит ее. В этот момент она отдала бы все что угодно, лишь бы увидеть рядом Ширли с ее докучной заботой.

— Обойдется! Вам нужен постельный режим, но прежде всего я позову врача!

— Мадам, сегодня я возвращаюсь в Англию. Жаль, конечно, что я так расклеилась, но путешествие будет недолгим. Я сумею добраться до дома сама, и моя соседка…

— Qu'est-ce qu'il у а? [18]— Ален шагнул на порог и застыл в дверях. Его мрачность не предвещала ничего хорошего. Мать немедленно обернулась к нему.

— Дженна нездорова, Ален, но не хочет показаться врачу. Она говорит, что вернется в Англию…

— Позвони Муане! — приказал он, входя в комнату и не обращая внимания на смущение Дженны, сидящей в одной ночной рубашке. Рубашка ее была не особенно откровенной, но в этот момент казалась слишком смелой.

Ален выглядел крайне раздраженным, и Дженна с радостью увидела, что Маргарита поспешила выполнить его приказ. Вероятно, Муане — шофер в этом шикарном доме. По крайней мере, ее довезут до Парижа.