Большая часть богатств Тира за время осады была переправлена в Карфаген, ибо древние авторы, которые подробно перечисляли добычу Александра после побед над персами, на сей раз молчат. Единственной ценной добычей, доставшейся Александру, были снятые с Аполлона цепи и оковы. Дело в том, что во время осады одному горожанину приснился сон, что Аполлон собирается покинуть город. Чтобы этого не случилось, тирийцы в страхе приковали золотыми цепями статую Аполлона к пьедесталу. Сняв оковы, Александр велел называть этого бога «Аполлоном, другом Александра».
Взятием города македонский царь достиг единственной цели, ради которой и была начата осада. Но стоила ли она потраченного времени и сил? По сообщению Арриана, Александр принес жертву Гераклу и устроил в его честь процессию, в которой участвовало войско в полном вооружении.
Корабли следовали за процессией в честь Геракла. Александр устроил на священном участке гимнастические состязания и бег с факелами. Машину, которая пробила стену, он принес в дар храму, так же как и тирийский священный корабль Геракла, который он захватил в сражении.
Александр, видимо, посчитал, что под Тиром было мало поводов проявить героизм, несмотря на семимесячную осаду. Еще об одном сумасбродном поступке македонского царя рассказывает Плутарх.
Во время осады Александр совершил поход на обитавших в горах Антиливана арабов. В этом походе царь из-за своего воспитателя Лисимаха подверг свою жизнь серьезной опасности. Этот Лисимах повсюду сопровождал Александра, ссылаясь на то, что он не старше и не слабее Феникса. Когда воины Александра приблизились к горам, они оставили коней и двинулись дальше пешком. Все ушли далеко вперед, но царь не решался покинуть уставшего Лисимаха, тем более что наступал вечер и враги были близко. Ободряя старика и идя с ним рядом, Александр с немногими воинами незаметно отстал от войска и, когда стало темно и очень холодно, остановился на ночлег в месте суровом и опасном. Вдали там и сям виднелись костры, разведенные неприятелем. Александр, который в беде всегда умел собственным примером ободрить македонян, рассчитывая на быстроту своих ног, подбежал к ближайшему костру. Двух варваров, сидевших возле огня, царь поразил мечом, затем, выхватив из костра головню, он вернулся к своим. Македоняне развели такой большой костер, что часть варваров была устрашена и обратилась в бегство, тех же, кто отважился приблизиться, они отбросили и остаток ночи провели спокойно.
Юношей Александр мечтал завоевать мир и ревниво следил за успехами отца, опасаясь, что ему мало останется непокоренных земель. Но для чего ему необъятные земли?
Он бездумно разрушает города, которые могли бы стать жемчужиной македонской империи. Он покорял область за областью и тут же отдавал в управление прежним хозяевам или случайным людям. Сатрапом Келесирии Александр поставил Мемнона, сына Кердима. Перебежчика Мазея он одаряет сатрапией Вавилонии; Армения будет дана в управление Митрену, сдавшему Александру Сарды. Сына Мазея, читаем у Плутарха, одного из влиятельнейших людей при дворе Дария, Александр жаловал второй сатрапией, еще более обширной, чем та, которой он уже управлял, но сатрап не принял дара и сказал царю:
– Некогда был один Дарий, теперь же ты создал много Александров.
Примечательный случай рассказывает Юстин:
Смотря по заслугам, Александр делал одних своими союзниками, у других отнимал царскую власть и ставил на их место новых царей. Среди всех них особенно замечателен Абдолоним, поставленный Александром в цари сидонские. Хотя он ранее работал по расчистке высохших колодцев и по поливке садов и вел нищенский образ жизни, Александр сделал его царем, пренебрегши людьми знатными, чтобы никто не мог подумать, будто своим саном он обязан своему происхождению, а не милости даровавшего.
Личный подвиг стал главной целью в жизни македонского царя. Это был античный Ричард Львиное Сердце. Он не упускал ни единой возможности совершить подвиг, не думая о целесообразности, не заботясь о жизни воинов, иногда много раз на дню рискуя собственной жизнью. Именно этим можно объяснить многие кровавые битвы и тяжелые осады городов, поражающие полным отсутствием рационализма и бессмысленностью жертв.
Пока Александр бродил по Азии, его родина оказалась в серьезной опасности. Антипатру, оставленному правителем Македонии, пришлось вести тяжелую войну со Спартой. В решающей битве, по свидетельству Курция Руфа, «погибло 5300 спартанцев, а македонцев не больше тысячи, но почти никто не вернулся в лагерь без ран». На памяти людей не было более отчаянного сражения. И как же Александр отнесся к славной победе соотечественников? «Александр хотя и желал победы над врагом, был недоволен, что это успех Антипатра, и громко говорил об этом, считая, что слава другого наносит ущерб его собственной».
Когда шла осада Тира, к Александру вновь явились послы персидского царя. На этот раз Дарий предлагал Александру «десять тысяч талантов выкупа за пленных, все земли по эту сторону Евфрата, одну из дочерей в жены, а также свою дружбу и союз. Когда Александр сообщил об этом предложении приближенным, Парменион сказал:
– Будь я Александром, я принял бы эти условия.
– Клянусь Зевсом, я сделал бы так же, – воскликнул Александр, – будь я Парменионом!
Александр написал Дарию, что тот может рассчитывать на самый радушный прием, если явится к македонянам; в противном случае он сам пойдет на персидского царя.
Сладостные звуки
Прежняя рана его еще не зажила, а он все же, опираясь на копье, оставался в первых рядах сражающихся, негодуя на то, что получил две раны при осаде этого города.
Город Газа, к своему несчастью, оказался на пути из Финикии в Египет, куда стремился попасть Александр. Это был последний город на краю пустыни, и македонскому царю захотелось совершить еще один подвиг, прежде чем останутся позади разоренные Финикия и Сирия. Длительная осада Тира не стала уроком для Александра.
Нелегко было добраться до Газы: дорога к городу шла по сыпучим пескам, дно моря у его стен было илистым и вязким. Но Александр дошел. Довольно подробно описывает события под Газой Арриан.
Помимо неудобств на подступах к Газе, она располагалась на высоком валу, который был обведен мощной стеной. Евнух Бат (или Бетис, как называет его Курций Руф), правивший городом, набрал арабов-наемников, запасся продовольствием на случай длительной осады и не собирался сдаваться пришельцу из далекой Македонии. Он не мог понять, что Александр не только не боялся трудностей, но и искал их намеренно. Слушаем Арриана.
Александр, подойдя к городу, прежде всего расположился лагерем в том месте, где стена казалась ему наиболее доступной, и велел собирать машины. Строители машины высказали такую мысль, что взять стену приступом нельзя по причине высоты вала, но Александр считал, что взять ее тем необходимее, чем это труднее: врагов такое предприятие поразит своей неожиданностью, а для них неудача будет позором на всю Элладу и перед Дарием. Он решил насыпать вокруг города свой вал, чтобы с этой насыпи, равной по высоте валу Газы, и подвести машины к стенам. Вал был насыпан с южной стороны города, где стена казалась наиболее доступной.
Почва оказалась крайне неудобной для продвижения осадных машин: песок рассыпался и оседал перед колесами, верхние ярусы башен падали на македонян, из последних сил толкавших передвижные сооружения. Воины Александра гибли еще до столкновения с противником.
Прежде чем начать штурм Александр, по античной традиции, решил умилостивить богов жертвоприношением.