Исключительно богато представлены пальмы, среди них мы увидели пальму пальмиру (Borassus flabellifer), заменяющую в некоторых местностях кокосовую пальму и дающую пищу (молодой плод) и питье; обильный сок, находящийся в початке (в оси соцветия), употребляют на приготовление пальмового вина, листья идут на изготовление мат, корзинок, шляп, а из черешков листа готовится прекрасное волокно; сахарную пальму (Агепда saccharifera), разводимую для получения сахара; масляную пальму (Elaeis guinensis), дающую пальмовое масло; живописные, с толстыми стволами пальмы талипот (Corypha umbraculifera): пальму-лиану ротанг (Calamus rotang), длинные тонкие стволы которой тянутся между деревьями, поднимаются вверх, оплетая стволы, и достигают длины в 300 метров (из ротанга делают корзины, плетеную мебель и другие предметы, вплоть до футбольных мячей) и многое множество других пальм, которыми славится богорский пальметум. Тут мы впервые увидели равеналу — «пальму» или дерево путешественников (Ravenala madagascariensis), которая вовсе не пальма, а многолетнее травянистое растение, родня банану. Верхушка равеналы состоит из веерообразно расходящихся, стоящих в одной плоскости огромных листьев. У основания листьев в углублении обычно скопляется вода, которой можно утолить жажду в безводной местности.

Так же богато представлены и другие разделы — панданусы, драцены, агавы, кактусы. Из плода кактуса, рассказывает нам Сетиати, красного внутри и съедобного, изготовляют лучшую губную помаду. Различные фикусы — священное дерево буддистов бо (Ficus religiosa), паразитический фикус удушитель (Ficus parasitica), развивающийся в огромное дерево, фикус каучуконос и Ассама (Ficus elastica), огромный баньян, тоже из рода фикусов, который разрастается в целую рощу со множеством вторичных стволов, образующихся из его воздушных корней. Казуариновые или железные деревья с тонкой, нежной бледно-зеленой листвой и необычайно крепкой древесиной. Невозможно перечислить и описать все богатство сада.

С деревьев то и дело срывались большие стаи «летучих собак» — крупных летучих мышей, крыланов или калонгов (Pteropus edwardsi), питающихся плодами. Они кружатся над кронами деревьев и, успокоившись, снова повисают вниз головой на ветвях. Через сад протекает река Чиливонг. Она питает пруды, где мы любовались огромными цветущими Victoria regia. Мы видели знаменитую раффлезию (Rafflesia Patma), паразитическое растение, лишенное листьев, стебля и состоящее как бы из одного цветка, грязно-красного цвета, достигающего 1 метра в диаметре и издающего запах гниющего мяса, что привлекает необходимых для его опыления мух.

Не меньший интерес, чем ботанический сад, представил для меня зоологический музей, находящийся тут же в саду. На небе, таком ясном с утра, сгрудились черные тучи и разразился обычный для послеполуденного времени ливень. Но мы не потеряли времени и осмотрели зоологический музей.

Животный мир Индонезии богат и своеобразен. Он особенно интересен еще по той причине, что здесь сходятся азиатская и австралийская зоогеографические области, и фауна восточной Индонезии существенно отличается от фауны западной Индонезии. Не очень большой, но с любовью собранный зоологический музей в Богоре позволил нам ознакомиться с наиболее интересными представителями фауны Индонезийских островов.

Огромная ящерица варан, эндемичная для островсв Комодо (Varanus comodiensis), весом в 52,5 килограмма и длиной в 2,8 метра. Это съедобная ящерица, и она находится под охраной. Интересно представлены змеи, подлинные хозяева индонезийских лесов. Их много в Индонезии, и много ядовитых. Самая страшная и агрессивная из всех змей — это королевская кобра, Naja bungarus, до 5,5 метра в длину, быстрая и очень ядовитая. Основная пища ее — удавы, питоны; не брезгует она и другими змеями, которых убивает укусом своих ядовитых зубов. Отсюда поверье, будто она среди змей пользуется королевской властью. И другие змеи пожирают змей, это их основная, по крайней мере тут, пища. Дана хорошая экспозиция змеи, заглатывающей другую змею, почти одинакового с ней размера.

Из млекопитающих мое внимание привлек яванский дикий бык бантенг (Bibos javanicus), могучий самец с сильными рогами, весь черный, с белыми «чулками». Рядом с ним самка, поменьше, полегче, песочного цвета. Бантенги обитают в дремучих лесах Бантама на юго-западе Явы.

Умилителен карликовый «мышиный» олень, mouse deer (Moshiola mamina), самый маленький из всех оленей, безрогий, сантиметров 30 высотой. Несмотря на крошечные размеры и отсутствие рогов, он отчаянный вояка. В период гона оленек (канчиль — по-индонезийски) яростно дерется и кусается. Кроме того, он хитрец. В народных сказках Индонезии канчиль занимает место хитрой лисы Патрикеевны наших сказок. Из хищных животных на Яве любопытна виверра цебетовая (Paradoxus hermaphroditus), которая ест и плоды, особенно любит плоды кофейного дерева, выбирает лучшие из них. Из обезьян, конечно, особенно интересен человекообразный орангутан (лесной человек — по-малайски). Вес его достигает 100 килограммов, тело покрыто жесткой темно-рыжей шерстью. В отличие от других обезьян, он передвигается по деревьям медленно, осмотрительно. Орангутаны еще сохранились в лесах Калимантана и Суматры.

Очень интересны были и сад, и музей, но не меньшее удовольствие мы получили от знакомства с молодыми индонезийскими учеными, дававшими нам объяснения. Образованные, знающие, высококвалифицированные ученые, отлично говорящие по-английски (ненавистный язык голландских поработителей, недавно господствовавший на Яве, теперь быстро забывается), приветливые и особенно дружественные к нам, представителям Страны Советов, всегда оказывающей поддержку в борьбе молодого государства за свою свободу и независимость, — ученые Богора были яркими выразителями молодого поколения Индонезии, сменившего партизанскую войну в джунглях на созидательный труд на фронте культуры и народного хозяйства. Наши молодые друзья показали нам лабораторию, в которой в свое время работали выдающиеся русские ботаники Навашин, Арнольди, основатель батумского ботанического сада Краснов, зоологи Караваев, Давыдов и др.

Пригласив молодых ученых и директора проф. Кусното посетить «Витязь», мы покинули отот так понравившийся нам центр науки и культуры Индонезии. Опять любовались мы на обратном пути прекрасными видами сельской Явы и быстрой, ловкой ездой яванских шоферов.

Вернулись на судно полные впечатлений от чудной поездки в глубь страны и собрались в каюте отведать купленные по дороге плоды манго и дурьяна. Манго понравился всем. Это довольно крупный, больше самого крупного апельсина, несколько удлиненный плод. Под тонкой зеленовато-желтой шкуркой — желтая мякоть, несколько волокнистая, облекающая большую длинную косточку. Вкус кисло-сладкий, очень приятный. Здешние, яванские манго обладают чуть заметным запахом или привкусом терпентина, но в других местах этот привкус слабее. Особенно хороши манго на Занзибаре.

Главный интерес вызывал у нас крупный, весь в шипах плод дурьяна, которыми завалены все базары Явы и о которых пишут так много противоречивого. Профессор Краснов, живший на Яве, пишет следующее:[19] «Дурьян — плод в человеческую голову величиной, сигарного цвета, усаженный колючками, сидящими на широком основании. Его кожура весьма твердая и толстая, может быть разрублена лишь большим ножом. Тогда вашим глазам предстанут 3–5 полостей, в которых, как в лодочках, вложены, в грецкий орех величиной, ядра из нежного желтого теста, обволакивающего крупные белые зерна. Тесто это тает во рту, как крем, и имеет необыкновенно приятный вкус, не напоминающий ни один из других фруктов. Любители дурьяна утверждают, что это лучший из всех тропических фруктов. Но прелесть дурьяна отравляется его невероятно сильным запахом. Для многих он невыносим, одни находят его напоминающим запах трупа, другие слышат в нем запах отхожего места. Не знаю, кто более прав. Интересно только то, что превозмогший отвращение к плоду и съевший несколько кусков, перестает замечать запах дурьяна».