– Да?! – вскинулась Патриция. – Что же там было написано?

– Приблизительно то, о чем я тебе рассказала.

– Приблизительно? Но неужели я так легко поверила в чьи-то беспочвенные домыслы? – Девушка испытующе вгляделась в одеревеневшее от напряжения лицо старой леди.

– Там было сказано, что ты получишь доказательства, – ответила та, поджав губы, – если в определенное время посетишь некий ресторан, где у них назначено свидание.

– Понятно. И я, надо полагать, пошла туда? – Да. Как я уже говорила, ты была убита горем. Но почему, вместо того чтобы прийти ко мне, ты предпочла спрятать голову в песок, я отказываюсь понимать. Нам ничего не стоило бы вместе распутать эту интригу и...

– Это все в прошлом, – оборвала ее Патриция, проницательно глядя бабушке прямо в глаза. – Первое, о чем спросил меня Майлз при встрече, это почему я сбежала. Значит, вы ничего не рассказали ему о письме?

– Нет. Оно обнаружилось спустя несколько недель после случившегося, и мне нужно было все проверить. Я наняла частного детектива. Развеять эту ложь удалось не сразу. Невиновность в таких ситуациях вообще труднее доказывать, чем вину. Время шло, и постепенно письмо стало терять свое значение на фоне твоего затянувшегося отсутствия. И потом, я каждый день ждала, что ты одумаешься и появишься дома, где сразу же избавишься от своего кошмара.

– Вы сказали, что мое исчезновение было страшным ударом для Майлза. Вам не пришло в голову, что, оставив в машине дневник, я хотела таким образом объяснить свое бегство? Вам не кажется, что он имел право знать?

– Мы с твоим женихом крупно повздорили, когда потеряли тебя, но еще до обнаружения дневника. Он совершенно беспочвенно утверждал, что это все моя работа, что я шагу не давала тебе ступить самостоятельно. А я не могла не чувствовать, что он торопит события, подталкивая тебя к принятию необдуманного решения. Я по-прежнему убеждена в этом.

– Но, насколько я поняла, вы хотели нашего брака, – озадаченно нахмурилась Патриция.

– Конечно, хотела и хочу до сих пор. Но тогда тебе едва исполнилось двадцать, и ты не знала жизни. Я чувствовала, что тебе нужна гораздо более длительная помолвка. Но Майлз настаивал на свадьбе. И я не уверена, что он собирался ее дожидаться, – не без возмущения добавила бабушка.

– Боже мой, вы имеете в виду постель, – засмеялась девушка.

– Именно.

Миссис Шандо вновь грозно засопела, и Патриция внезапно представила себе с убийственной ясностью, какое жалкое существование влачила в детстве ее собственная мать. Стоит ли удивляться расположению этой женщины к иностранцам, особенно таким, как этот аргентинец, что увез ее за тридевять земель?

– Письмо и дневник все еще у вас? – спросила она.

– Они дома, в Ланкашире.

– Я хотела бы получить их.

– Хорошо. Думаю, ты имеешь право знать, что с тобой произошло. – Поколебавшись, бабушка спросила: – Ты поедешь со мной сейчас?

– Нет.

На мгновение остановив на внучке взгляд, старуха произнесла:

– Вижу, что уговаривать тебя бесполезно. Ты собираешься остаться здесь?

– Еще точно не решила.

– Так, так. – Она кивнула на прощание и, слегка прихрамывая, направилась к выходу. Патриция молча наблюдала за ней. В дверях миссис Шандо обернулась. – Что бы там ни случилось, Патриция... Даже если мы никогда больше не увидимся, – ты была и всегда будешь моей внучкой. Этого не изменишь. И твой поступок пустил под откос жизнь не одного Майлза. – С этими словами старуха удалилась, и из холла донеслись звуки ее шаркающих шагов.

Девушка услышала, как она что-то говорит Майлзу. Потом хлопнула парадная дверь, и послышались его быстрые упругие шаги.

Патриция обхватила плечи руками, готовясь выслушать кучу упреков, но он вовсе не выглядел рассерженным.

– Надо понимать так, что ты не уезжаешь вместе с бабушкой?

– Нет. Все это выглядело на редкость скучно. Она уселась на стул, закинув ногу на ногу. – Но лучше мне все-таки перебраться в гостиницу.

– Почему?

– О нас начнут сплетничать, если я останусь здесь.

– Ну и на здоровье, – махнул рукой Майлз.

– Вы не понимаете, – ослепительно улыбнулась Патриция. – Жан-Луи тоже может подумать невесть что.

– Ах, вот в чем дело. – Он скрестил руки на груди. – Знаешь что, Пат? Мне все равно, что он там подумает, и я сомневаюсь, что это волнует тебя.

– Ничего подобного.

– Так позвони ему и объясни что, если ты переберешься в отель, то тебе придется отбиваться от прессы.

– Тогда я лучше останусь. – Бросив на него взгляд из-под ресниц, она с расстановкой произнесла: – Только... мне бы ужасно не хотелось стеснять вас.

Прислонившись спиной к каминной полке, Майлз развел руками.

– Как прикажешь это понимать?

– У вас же должен быть какой-то круг общения, – пожала плечами Патриция. – Я не хочу путаться под ногами.

– Ты никогда не будешь здесь лишней, Пат.

Этот быстрый и решительный ответ немного смутил ее, но она не сдавалась:

– О, я имела в виду как раз такие ситуации, когда наверняка буду лишней.

Шагнув к ней, Майлз опустился на колени и решительно завладел рукой девушки.

– Я по-прежнему без ума от тебя, и так будет всегда. Пожалуйста, скажи, что ты мне веришь.

Она смотрела на него во все глаза, пытаясь понять, можно ли доверять этому человеку. Тут она вспомнила слова бабушки, и выражение ее лица резко изменилось, сделавшись непередаваемо язвительным.

– Ах, друг мой, как романтично! Вы собираетесь предложить мне вновь пройти все круги ада?

– Не надо, Пат. – Майлз поджал губы. – Трудно поверить, что ты настолько изменилась в худшую сторону, что испытываешь удовольствие, издеваясь надо мной.

– Вы мне абсолютно безразличны. – Улыбка не могла скрыть злого блеска в ее глазах. – И это объясняет то, что вы называете жестокостью.

На лицо Кейна набежала тень, но голос его не дрогнул:

– Если я так мало значу для тебя, то почему ты все время пытаешься причинить мне боль?

Откинувшись на спинку стула, девушка разглядывала его, склонив набок головку и слегка прикусив губу.

– Я нахожу это забавным, вот и все, – легкомысленно обронила она и тут же осознала, что допустила ошибку.

Его глаза вспыхнули гневным пламенем.

– Тебя забавляет игра с чувствами человека...

Оттолкнув его, Патриция вскочила на ноги и оказалась с ним лицом к лицу.

– Да, я развлекаюсь! И объясню, почему. Вы настаиваете, что я сбежала от вас, но девушка пойдет на такое в отношении любимого человека лишь в одном случае... – Осекшись, она с досадой махнула рукой. – А, какой смысл объяснять вам...

Она уже собиралась уйти, но Майлз удержал ее.

– Договаривай! – потребовал он.

После нескольких неудачных попыток освободиться Патриция подняла свободную руку в знак капитуляции.

– Хорошо, хорошо. Женщина покидает мужчину, которого любит, лишь будучи уверенной, что он обманывает ее. Я не сбежала. Вы сами оттолкнули меня.

– Что за вздор? – грозно спросил Майлз.

– Это же очевидно! Мысль о браке с вами стала мне настолько противна, что я просто не могла оставлять все как есть. – Окинув его ледяным взглядом, она продолжала: – Быть может, я и собиралась вернуться, придя в себя хоть немного, – кто знает? – Она прикрыла глаза, словно забывшись, а затем заговорила с неожиданной страстью: – Но вы! Вы же прекрасно знали причину моего поступка, не могли не знать. Так что вам мешает прекратить паясничать и честно во всем признаться?

– Я по-прежнему теряюсь в догадках!

– Так поговорите с моей бабкой! – с жаром воскликнула девушка. – Она раскрыла мне глаза на истинную подоплеку событий.

– Что она сказала тебе? – Рука, продолжавшая сжимать ее предплечье, задрожала.

Заглянув в его глаза, исполненные муки, Патриция почувствовала, что уверенность покидает ее. Она ожидала увидеть уязвленную гордость, ярость, но никак не беспросветное отчаяние.

– Миссис Шандо сказала, – изменившимся голосом произнесла она, – что у вас есть любовница, вернее, мне сообщили, что она есть. Что это всерьез и надолго, и наш... наш брак не помешает вашей связи. Как вы считаете, этого достаточно для того, чтобы сжечь за собой все мосты? Отвечайте же!