– Естественно! Тогда, как я понимаю, переговоры закончились, – решил Робер, – и ты можешь уходить. Дай мне пять минут, и я встречу тебя у бокового выхода из «Шератона», чтобы…

Руки, обвившие ее талию, привели Присциллу в смятение. Карлос стоял так близко, что тело женщины напряглось. А сердце неистово забилось, когда он стал расстегивать ремень.

– Присцилла?

Она поняла, что не расслышала последние слова брата.

– Э-э-э, нет… не надо. Мы еще не закончили, – пролепетала она.

– Мы только начинаем, – прошептал Карлос ей на ухо. Он уже справился с пряжкой и принялся за молнию на ее брюках.

У Присцилла перехватило дыхание. Все ее существо замерло в ожидании.

– Что там у вас происходит? – Судя по голосу, Робер был на грани срыва.

Присцилле не хватало воздуха, ей стоило больших усилий сосредоточиться. Нужно было отвечать, и отвечать быстро!

– Я проведу ночь с Карлосом, Робер, – пробормотала она, чуть не ахнув в трубку, когда ее брюки и трусики были сдернуты на бедра.

– Нет! – завопил Робер.

Но что значило для Присциллы потрясение, испытанное братом, когда она сама уже бьиа во власти Карлоса, который мог делать с ней что угодно. Все произошло так стремительно. Однако крик Робера привел ее в сознание. Ей мгновенно захотелось бросить трубку и привести себя в порядок, натянуть одежду.

– Я сейчас приду за тобой!

– Нет! – бросила она в лицо Карлосу, желая остановить его. – Нет! – повторила Присцилла и увидела на его лице гримасу похотливого злобного сатира.

Не обращая внимания на протесты, Карлос приподнял ее и посадил на письменный стол, затем взял ее ногу, поставил себе на бедро и принялся расшнуровывать кроссовку. Мысли Присциллы опять спутались – близость его тела, прикосновения завораживали. Но, может, ей следует остановить его натиск? Стоит только ударить ногой…

– Присцилла! – надрывался Робер. – Если это плата за услугу, то он ведет себя как мерзавец…

– Робер, я выполнила твое поручение, – отрезала она, безумно желая закончить разговор. – Все остальное это наше с Карлосом дело. Личное! Понял?!

Одну ногу Карлос уже разул и принялся за вторую.

– Ты сошла с ума? Этот тип снова воспользуется тобой, а потом и думать забудет о какой-то там Присцилле Деламбр! – гремело в трубке.

Вторая нога была свободна, теперь черед за одеждой… и времени на то, чтобы успокаивать Робера, не оставалось. Со стесненным сердцем наблюдая за действиями Карлоса, Присцилла испытывала одновременно и возбуждение, и страх, разрываясь между противоречивыми чувствами. Она не могла устоять перед непреодолимой потребностью узнать то, что хотела узнать.

– Вот и не мешай ему сделать это! – грубо крикнула она брату.

– Значит, сделка с автобусом держится на твоей покорности этому… этому…

Будет лучше, если она ответит спокойно… хотя ее брюки и трусы уже стянуты до икр… до щиколоток…

– Сделай одолжение, Робер, собери и упакуй мои вещи. Я вернусь утром, когда кончится комендантский час.

Карлос встал перед ней, возбужденный, со сверкающими глазами, в упоении оттого, что теперь и ночь, и эта женщина… все принадлежит только ему.

– Присцилла, ради Бога! Неужели ты…

Карлос выхватил у нее трубку.

– Отстань Робер! – приказал он. – Нам с твоей сестрой предстоит много потрудиться, и это очень, очень личное.

Затем просто положил трубку. И без малейшей паузы принялся стаскивать с нее майку. Руки Присциллы безвольно упали, когда он приступил к последней детали ее одежды. И вот клочок белоснежного шелка уже полетел на пол. Она была полностью обнажена. От быстроты происходящего кружилась голова…

Не давая опомниться, Карлос подхватил ее и на вытянутых руках понес в спальню… словно какой-то отвратительный предмет. Присцилла была так потрясена подобным отношением, что буквально лишилась дара речи. В довершение всего Карлос грубо швырнул ее на постель и хрипло произнес, слегка задыхаясь от предпринятых усилий:

– Вот твое место. Ты ведь так умело используешь эту игровую площадку!

Оскорбительные слова, оскорбительный взгляд, шарящий по ее телу, навели Присциллу на мысль, что поведение Карлоса продиктовано лишь одним – желанием отомстить за то, что некогда она отнеслась к нему как к очередному сексуальному партнеру. Даже хуже того, как к мужчине мимолетного постельного эпизода, который мгновенно утратил ценность новизны. Расхожий ярлык темпераментного латиноамериканского любовника занозой вонзился в его сердце. А она для него?.. Тоже всего лишь заноза?

Карлос не потерял над собой контроля, полный решимости оставаться хозяином положения. Но какой силы чувство к ней скрывалось за его ощетинившейся гордостью? Если бы она могла пробиться сквозь эту броню…

Соблазнительно изгибаясь; она устроилась на постели поудобнее и перекинула волосы через плечо на грудь.

– Карлос, ты и сам был классным игроком, – ответила Присцилла, улыбаясь своим воспоминаниям. – Жаль, что ты, похоже, утратил свой стиль общения. – Она окинула взглядом его фигуру. – Грубая сила – это печальный признак упадка.

Он разразился невеселым смехом.

– При твоей любви к разнообразию немного грубости не помешает, – сказал он, сверкнув глазами, и стянул с себя рубашку. – Это только придаст нашим отношениям оттенок новизны.

– Но мне не нужна новизна, – искренне призналась Присцилла. – Я всегда считала наши отношения на редкость гармоничными.

– Потому и ушла, чтобы не испортить их, – с сарказмом парировал Карлос.

«Они были испорчены еще до моего ухода», – подумала Присцилла.

– Мне предсказали грядущее несчастье, – тихо сказала Присцилла, вспоминая, какой наивной была и ничего не видела, пока ее не ткнули носом. – Я ушла, чтобы оно не пало на мою голову.

– Какое еще предсказание? – презрительно усмехнулся Карлос, всем видом выражая недоверие к любым ее объяснениям.

– О твоей настоящей жизни в Каракасе.

Присцилла пристально следила, не вызовут ли ее слова у Карлоса чувства вины за то, что он скрывал от нее. Но не дождалась. На его лице читалось одно лишь желание… такое жгучее, что она внутренне содрогнулась.

– Понимаю, – манерно растягивая слова, произнес Карлос, – Романтическая идиллия на Ориноко закончилась. В Каракасе меня ждала куча дел, и ты там не получала моего обычного внимания. Можешь быть уверена, сегодня ночью я верну тебе должок, детка. – И принялся расстегивать брюки.

Присцилла была разочарована, более того – оскорблена тем, что ее низвели до положения сексуального объекта. Хотя, может, он всегда к ней так относился. Желая уязвить его так же, как он уязвил ее, Присцилла воскликнула:

– Эй, Карлос, твоим женщинам, должно быть, не хватает остроты, раз тебе понадобилась я, чтобы разнообразить меню!

Удар пришелся в цель. Карлос разозлился, губы поджались, образовав жесткую линию, полыхающий гневом взгляд не сулил ей пощады этой ночью.

– Воображаешь, что ты особенная? – Он разделся и теперь стоял перед ней абсолютно обнаженный – властный и агрессивный, с мстительным ухмылкой глядя на нее сверху вниз. – Впрочем, ты такая и есть… Роскошный эротический десерт… Есть где разгуляться и попировать.

А утром выплюнуть, мысленно докончила Присцилла. Внутри у нее вдруг образовалась пустота. Похоже, в этой игре все карты черные, одни пики и трефы. Ни тебе сердечек, ни бриллиантов. Но даже при таком раскладе нельзя отказываться от надежды на победу. Ни за что нельзя!

– Рискнешь? – небрежно обронила она. – Человеку свойственно привыкать к роскошным эротическим десертам.

Карлос засмеялся. Внезапно лицо его просветлело и приобрело то выражение, которое она так хорошо знала и любила. Сердце Присциллы радостно дрогнуло. А тело ожило, готовое принять его, когда Карлос лег рядом и склонился над ней. Он собрал с ее груди волосы и разложил их веером вокруг головы. Черные глаза горели нетерпением.

– Десерт нужно соответственно оформить, чтобы он был готов к употреблению, – пробормотал он, соблазнительно касаясь ее губ. – Сегодня я собираюсь насладиться им в полной мере.