Хопалонг допил кофе, теперь уже едва теплый, и потянулся.

— Сауэрдоу, я, пожалуй, поеду, — сказал он. — Может, оседлаешь мою лошадь? А у меня пока есть небольшое дело.

Старик быстро взглянул на Хопалонга, по тону почуяв неладное.

— Там кто-то прячется, — указал головой Кэссиди. — В старом салуне. Готов спорить на месячную зарплату.

Наблюдая за салуном, он ждал, пока старик уйдет. Потом быстро прошел в глубину конюшни и вышел в загон. Немного постоял там, пока глаза привыкли к яркому утреннему солнцу. Приятно было стоять вот так, чувствуя теплоту и свет, ощущая насыщенные запахи конюшни и слабый аромат полыни, доносящийся с холмов. Он пересек загон и пролез между жердями.

Хопалонг остановился возле угла конюшни, снял шляпу и заглянул за угол, чтобы оценить ситуацию.

Ближайший дом находился в тридцати футах через дорогу. Отсюда просматривалась только часть салуна с самым краем окна. Невидимый противник имел шанс разглядеть его, лишь вплотную прижавшись к стенке, но в любом случае не мог выстрелить. Хопалонг надел шляпу, отступил назад и изо всех сил бросился бежать к задней стене дома. Там он остановился и замер, прислушиваясь.

Стояла тишина. Потемневшие от времени доски старого дома нагрелись на солнце. Осторожно двигаясь вдоль стены, он заглядывал в окна и увидел сквозь пустой зал несущую стену салуна. Там мелькнула чья-то тень. Значит, он был прав. Кто-то остался сторожить его в городе.

Ступая на цыпочках как можно мягче, Хопалонг подобрался к краю стены. Соседнее строение, последнее на улице, стояло по крайней мере на десять футов ближе к дороге, чем его теперешнее убежище. Чтобы оказаться под его прикрытием, пришлось бы пройти не меньше трех шагов по открытому пространству. Достаточно, чтобы уложить его, если стрелок наготове.

И тут Хопалонг услышал цокот копыт по гравию, доносившийся от конюшни. Очевидно Сауэрдоу вывел напоить его лошадь. Это непременно привлечет внимание стрелка. В три стремительных прыжка Хопалонг достиг угла соседнего здания, и тут грянул выстрел, злобно взвизгнула пуля.

Завернув за угол, Хопалонг прижался вплотную к стене и осторожно двинулся к краю. Помимо внутренних раскачивающихся дверей у салуна были еще массивные внешние двери, которые закрывались, когда салун не работал. Теперь же внешние двери были раскрыты, и Хопалонгу показалось, что он видит сапог. Кэссиди выхватил револьвер и выстрелил.

Тут же громыхнул выстрел в ответ, пуля впилась в доску всего в дюйме над головой, обдав его брызгами щепок. Второй выстрел пришелся еще выше, а вот третья пуля чуть было не попала! Отпрыгнув назад, Хопалонг затаился, выжидая. Его выстрел не попал в цель. Этот стрелок судя по звуку имел винтовку «спенсер».

Хопалонг застонал, потом еще раз, но тише. Ветра не было, и он не сомневался, что противник его услышит. Неизвестно, попадется ли он на удочку, но попробовать стоило. Выждав десять секунд, Хопалонг негромко, словно от боли, завыл.

В ответ ни звука. Воздух был теплый и спокойный. В глубине улицы хлопнула дверь, и снова восстановился покой. Ящерица выползла из-под дома и с любопытством уставилась на Хопалонга. Он ждал, в салуне послышался скрип половиц, и опять все стихло.

Показалась шляпа, Хопалонг продолжал ждать. Шляпа исчезла. В салуне раздались шаги. Хопалонг на цыпочках обошел дом и выглянул из-за другого угла. Теперь дверь была приоткрыта, противник пытался узнать результат своего выстрела. Внезапно он вышел. Это был Вила.

С винтовкой и револьвером для ближнего боя бандит спустился с террасы на улицу. Хопалонг вышел из укрытия и крикнул:

— Вила! Брось оружие!

Бандит резко повернулся словно ужаленный и, упав на землю, выстрелил. Несмотря на выстрел без прицела пуля просвистела в опасной близости от щеки Хопалонга. Кэссиди нажал на спусковой крючок. Вила вскочил, револьвер выскользнул из разжавшихся пальцев, кровь брызнула из глубокой раны на тыльной стороне ладони. Левой рукой он потянулся за другим револьвером. Еще один выстрел, и кровь закапала с большого пальца. Вила медленно поднял руки вверх.

— Так-то лучше, — спокойно произнес Хопалонг, — гораздо лучше. Мой тебе совет — убирайся отсюда и побыстрее.

— Только не я! — Лицо Вилы исказилось от злобы. — Я убью тебя за это.

Где-то в тайном месте среди каньонов на запад от пустыни скрывали ворованный скот, теперь туда и направился Хопалонг Кэссиди. Аппалуза сама выбирала аллюр, и, несмотря на жару, они двигались быстро.

Дорогу Хопалонгу указывали следы нескольких лошадей, и понемногу он стал различать отпечатки каждой из них. Следы могут разделиться, а. ему хотелось бы знать: кого именно он будет преследовать. Без сомнения один из предводителей Пит Арагон. Его следы Хопалонг надеялся вскоре определить. Отличительной особенностью одной лошади оказались развернутые наружу копыта. У второй лошади были большие подковы. Продолжая изучать следы, Хопалонг выяснил третью подробность: еще одна лошадь все время нарушала порядок, вырываясь вперед, и седоку приходилось ее осаживать.

Покидая песчаные холмы, поросшие сальным деревом, дорога уходила в пустыню. Хопалонг остановился и внимательно изучил обстановку. Несмотря на кажущуюся открытость, пустыня предоставляла реальную возможность скрыть целую армию, если только правильно всех расположить. Еще он знал, что обследование каждого холмика, каждого пригорка отнимет массу времени. Оставалось только раскрыть пошире глаза и рискнуть.

Несколько раз он видел впереди облако пыли, но ни разу не успел разглядеть всадников. Они направлялись к каньону, который глубоко врезался в расположенную прямо по ходу горную гряду. Из слов Сауэрдоу следовало: в этом направлении находятся Тотемные луга, значит, предполагаемый маршрут вел через горы в пустыню. У подножия Тотемной горы должна быть вода, где-то здесь течет ручей Клаппера.

Пот струился по лицу, толстый слой пыли покрывал всадника и взмыленную лошадь. Кэссиди ниже опустил поля шляпы и стал внимательно выискивать малейшие укрытия на пути, стараясь уловить любое движение, блик солнца на стволе винтовки или другой признак того, что враг находится рядом. Решили ли бандиты целиком положиться на Вилу или нет, он не знал. В любом случае нужно быть осторожным.

Вскоре торы встали перед ним стеной, их кажущаяся издали чернота сменилась коричневыми и серыми полосами, неровные склоны поросли густой растительностью. Впереди проглядывала зелень Тотемных лугов, и Хопалонг замедлил бег аппалузы несмотря на то, что лошадь от нетерпения закусывала удила.

Воду и свежую траву лошадь видела, а вот о людях с винтовками, которые ехали впереди, она ничего не знала. Хопалонг заметил, что всадник на лошади с развернутыми копытами отстал, а остальные продолжали движение. Похоже, Пит Арагон ехал крайним справа, потому что он единственный, кто сохранял место в строю. Его след Хопалонг изучал особенно тщательно.

На лугах никого не было, но здесь росла сочная трава, и он спешился, напоил аппалузу и, пока она паслась, обошел окрестности. Его поиски были вскоре вознаграждены: он наткнулся на коровьи следы. Здесь группа, предводительствуемая Питером Арагоном, двинулась по следу стада, которое он преследовал ранее. Значит, именно эти всадники перегоняли стада, а в Агате заскочили выпить в салун.

Через полчаса Хопалонг затянул подпругу и вскочил в седло. Теперь каньон сужался, и скалистые стены возвышались прямо над головой. Местами росли деревья и кустарники. Стадо на несколько часов опередило всадников, но всадники скакали быстро и вскоре должны были нагнать скот.

Но просто обнаружить их недостаточно. Даже недостаточно вернуть скот. Больше всего ему хотелось определить куда это стадо направляется и куда, следовательно, раньше угоняли скот.

У скотоводов узы дружбы зачастую крепче родства, и Хопалонг симпатизировал Гибсону. Более того, Гибсон был частью воспоминаний, которыми Хопалонг очень дорожил, воспоминания о былых днях команды «Тире 20». К тому же эти бандиты чуть не убили его друга Реда Коннорса.