Мэтр Бриак исследовал старые черно–белые (точнее, коричнево–желтые) фотографии тех времен, когда семейно–бытовой уклад канаков (утафоа и маори) еще не был уничтожен работорговцами и прочими христианскими миссионерами, собрал сохранившиеся записи этнографов XVIII — XIX века, тщательно перемешал, отцедил гущу, снял накипь, прогнал через дистиллятор, и получил «древнюю, исконно–полинезийскую культуру tiki». В ней были гордые, независимые, раскованные, веселые и прекрасные люди, идущие по жизни с невероятной легкостью. В «достоверно воссозданной» Бриаком «полинезийской деревне Tiki» на Муреа, нанятые за оговоренную плату этнические канаки, толковые, здоровые и симпатичные парни и девушки, день за днем играли для туристов именно таких людей.

Они демонстрировали свободу от тошнотворных культурологических помоев, в которых «цивилизованные» европейцы, британцы и американцы барахтались с самого рождения, и из которых они вылезали только в могилу. Приезжающие на Муреа, «западные» туристы смотрели на беззаботных, веселых и сексуальных «истинных полинезийцев» с завистью, пытались подражать им, и по–детски радовались, если это им хоть немного удавалось.

Разумеется, «Tiki Village» имела очень мало отношения к реальному прошлому Гавайики. В том, реальном прошлом, дерьма, наверное, тоже хватало, но историческая память о нем была истреблена «цивилизованными» колонизаторами, которые 300 лет жгли, разрушали и запрещали под страхом смерти все, что было хоть как–то связано с исконной культурой и религией Океании. В результате, к началу XXI века в этом регионе существовала только одна картина прошлого — великолепный миф–тики, созданный блестящим талантом мэтра Бриака. Ученики мэтра завершили его труд: «очистив от искажений» кодекс «Mae–mala–oe» (реальный свод законов гавайского короля Камеамеа I, который правил в начале XIX века), они получили «исконный» кодекс «Paruu–i–hoe» мифического короля Мауна–Оро, объединителя древней Гавайики. Ясно, что законы Мауна–Оро соответствовали всей культуре тики – были простыми, естественными и необременительными, как нельзя лучше подходящими для счастливой жизни раскованных и самостоятельных людей.

Последний штрих (last but not least) к «реконструкции культуры Tiki» добавил индийский математик Рамаджан Айар, создавший SMS–псевдоалфавит под виртуальную клавиатуру 4x4, позволяющий быстро писать сообщения из букв разных алфавитов, цифр и простых картинок. Как этот псевдоалфавит стал «пиктографической системой древней Гавайики», а затем – обще–меганезийским алфавитом «Rapik» — это тайна, покрытая мраком.

Тики–миф распространился по всей Океании, как хорошая игра, привлекающая туристов. Никому не пришло в голову, что этот миф формирует у местных жителей очень простой взгляд на историю Океании: была счастливая страна Гавайика, с прекрасными законами и обычаями, но пришли чужие правители, со своей дрянной культурой, дрянной религией и дрянными законами, и все испортили. Конечно, тики–миф, сам по себе, не мог привести к алюминиевой революции — революция направляется экономическими мотивами. Но тики–миф придал ключевым реформам тот тренд, о котором пойдет речь в следующих главах.

…

Сэм Хопкинс и принцип экономичной войны.

Говорят, что он родился где–то в Неваде, 4 года учился в California Institute of Technology, а потом сел в тюрьму за то, что переспал с 16–летней девицей. Он упустил из виду, что в Калифорнии, в отличие от Невады, «возраст согласия» не 16, а 18 лет. Выйдя из тюрьмы, Сэм Хопкинс обнаружил, что из–за клейма «педофил», не имеет никаких шансов «сделать себя» в США. От обиды он начал публиковать в молодежных журналах резкие статьи о деятельности правительства США. Одна из этих статей — «Мистическое бессилие» — опубликована за подписью «Сэм Хопкинс» в журнале «Free Cyberpunk» (Карсон–Сити, Невада) незадолго до Алюминиевой революции в Меганезии, и это исторический факт, т.к. есть архив журнала. Вот текст этой статьи:

…

«Простые граждане развитых стран живут в полном неведении о том, как бездарно тратятся огромные средства, ассигнуемые на военные программы, и как беззащитны окажутся их страны в военном конфликте с жестоким и прагматичным противником.

Возьмем для начала такую важную часть вооруженных сил, как военно–морской флот.

В середине 80–х годов XX века Дуглас Ленат разработал экспертную систему EURISCO, которая могла использовать человеческие знания практического толка (т.н. эвристики) и генерировать собственные, новые эвристики, совершенствуя опыт решения задач. Среди эпизодов, связанных с EURISCO, был и такой: в штабной игре, имитирующей военный конфликт на море, требовалось определить оптимальный состав флотилии. Экспертная система выбрала только небольшие корабли, способные провести быструю атаку и очень маленькие сверхскоростные суда. Такой подход противоречил основам военной теории, но флотилия EURISCO раз за разом, в течение трех лет побеждала в виртуальных боях флотилии, составленные по обычным принципам. Раздосадованные организаторы игры пытались воспрепятствовать этому, меняя правила. EURISCO отвечала незначительным изменением параметров своей флотилии, и опять выигрывала. Напрашивался вывод: те принципы, по которым традиционно организован флот, сегодня ни к черту не годятся.

Пикантность ситуации состояла еще и в том, что флотилия в стиле EURISCO (будь она построена реально, а не виртуально) стоила бы в сотни раз дешевле, чем традиционно–организованные флотилии, которые она побеждала в штабных играх. В американскую и британскую прессу стали просачиваться кое–какие данные о скандальной игре. В газетах появились статьи с недвусмысленными намеками на то, что военный бюджет надо бы уменьшить на порядок, а то и больше. Возникла реальная угроза того, что множество серьезных парней в военно–промышленном комплексе будут отлучены от кормушки. Перед лицом этой явной угрозы, объединенный штаб ВМС альянса решил: виртуальные военные игры с EURISCO прекратить, саму экспертную систему отдать в гражданскую сферу, а все еще не попавшие в прессу данные по скандальным игрищам – уничтожить.

Военно–промышленный комплекс продолжает строить плавучих динозавров (каждый — по миллиарду долларов), которые могут только выворачивать карманы налогоплательщиков, а в морском сражении будут неэффективны против гораздо более мелких, технологичных и быстроходных боевых кораблей, стоимостью менее миллиона долларов за штуку.

То же самое, но в еще более разорительном исполнении, наблюдается в военной авиации. Современные реактивные штурмовики и истребители обходятся налогоплательщику в 10 — 20 миллионов долларов каждый, а на разработку очередной (еще более дорогой) модели тратится не менее миллиарда. В обоснование этих непомерных цен, налогоплательщику рассказывают сказки о неких суперэффективных следящих и управляющих компьютерах, которыми напичканы такие самолеты. Но ведь это – те же самые компьютерные системы, которые используются в обычной гражданской (и даже бытовой) технике. Их цена нигде не превышает 10 тысяч долларов. Что же касается самих реактивных машин, то смета на их постройку, как доказали авиалюбители, может быть снижена до 50 тысяч. Даже цена легких реактивных самолетов бизнес–класса (комфортабельных, безопасных, предельно автоматизированных и очень простых в управлении) составляет лишь миллион долларов.

Но главное здесь даже не то, что налогоплательщика обманывают с ценами в 20 раз, как минимум. Главное: для боевого летательного аппарата, действующего на скоростях в 3 и более раз выше скорости звука, когда время на принятие решений составяет сотые доли секунды, пилот в кабине является обузой, куском бесполезной и хрупкой протоплазмы, ради размещения которой приходится жертвовать компактностью машины. Кроме того, чтобы эта протоплазма не превратилась в бифштекс, приходится и отказываться от ряда крайне эффективных маневров лишь потому, что ускорение на виражах превышает 10g. Во время демонстрации австралийской системы Steal–Storm было убедительно показано, что компактный и дешевый беспилотный аппарат, благодаря своей маневренности, за пару секунд уничтожит в воздухе пилотируемый боевой самолет ценой 20 миллионов долларов: просто расстреляет из высокопроизводительного пулемета с малой дистанции. Из–за ограниченного ускорения маневра, пилотируемому самолету трудно уйти от атаки совсем дешевой ракеты, запускаемой «с плеча» и наводящейся по тепловому излучению.